Габриэль

– Тогда, может, ты соизволишь открыть эту чёртову дверь?

– Конечно, милый, но почему ты ругаешься?

– Я соскучился по своей пантере.

– Подожди секунду… Или нет, у меня для тебя сюрприз. Я выйду через пару минут.

– Тогда я, пожалуй, выкурю трубку. Где моя любимая трубка, Джон? – спросил он у вертевшегося рядом слуги.

– Вы оставили её в библиотеке, сэр.

«Дьявол!» – выругался про себя Габриэль.

– Так принеси её! Вечно всё надо разжёвывать.

Джон несколько раз толкнул дверь.

– Там заперто, сэр.

– Ну, так отопри.

– Не могу, сэр. Ключ торчит изнутри в замочной скважине.

– Что ты несёшь?

– Там кто-то заперся изнутри, сэр.

– Что?!

– Кто бы там ни был, немедленно открывайте и выходите, чёрт побери! Иначе я выломаю дверь, и тогда я за себя не ручаюсь! – закричал маркиз, стуча кулаками в дверь библиотеки. – Где мои пистолеты!

Больше медлить было нельзя. Габриэль бросился к окну. На его счастье, решётки на окнах отсутствовали, а вся стена дома с той стороны была увита плющом. Габриэль схватил стул и высадил им стекло. Затем, чтобы не пораниться об острые осколки, он сорвал занавеску и, скомкав, бросил её на подоконник, после чего, используя плющ как лестницу, быстро спустился вниз и сломя голову побежал прочь.

Тем временем слуги маркиза выломали дверь и ворвались в библиотеку.

– Не дайте ему уйти! – рявкнул маркиз и выстрелил в Габриэля, почти не целясь.

В библиотеку вбежала маркиза. Она была всё в том же мужском костюме, но босиком и без парика, усов и бороды.

– Что случилось? Почему стреляли? – испуганно спросила она.

– В библиотеке прятался вор. Я проводил его салютом.

– Ты ранил его?

– Вора ноги кормят. Позволь спросить, что у тебя за наряд?

– Это мой сюрприз.

– Действительно, сюрприз.

– Послезавтра мы идем на костюмированный бал, а это мой костюм разбойника.

– Но почему ты вдруг начала запираться?

– Дорогой, после того, что сегодня в нашем доме был вор, любящий муж должен был спросить, отчего я раньше спала с открытой дверью.

– Ты как всегда права, любимая…

– И он вам поверил? – спросил Габриэль при следующей встрече.

– Он предпочитает мне верить.

– Ценное качество.

– Доверие – это краеугольный камень семейной жизни. Оно приносит гармонию и покой. Сомнения портят здоровье и отравляют жизнь. К тому же они провоцируют измены. Так говорит маркиз, и знаете, я его понимаю.

На деревьях распускались почки, из-под земли пробивалась зеленая трава, а воздух уже пропитался тем ни с чем не сравнимым ароматом, который принято называть запахом весны. Габриэль наслаждался прогулкой – он думал о предстоящей встрече с маркизой. Рядом шёл Маб. На почтительном расстоянии от друзей, рассредоточившись, чтобы не привлекать внимания, шли ещё несколько человек: двое рабочих тащили кованые шесты для ограды, несколько подвыпивших парней просто брели, куда глаза глядят, мирно прогуливалась влюблённая пара, а какой-то крестьянин катил тачку, нагруженную здоровым мешком. Друзья несли очень важный пакет, потеря которого могла привести к непоправимым последствиям не только для Филина, но и для многих весьма уважаемых как в Шотландии, так и в Англии людей.

Филин и раньше весьма серьёзно относился к вопросам безопасности (поэтому он и дожил до весьма почтенного возраста), а в последнее время, когда у него появился могущественный враг, чьё истинное лицо скрывалось за множеством посредников, у Филина началась самая настоящая паранойя.

Путь лежал через Мэйчен-стрит – узкий, мощённый булыжником коридор между двумя рядами высоких серых домов, настоящее городское ущелье, прекрасное место для засады. Когда друзья проходили возле дома с аляповато-безвкусными подъездами (людей с плохим вкусом хватало во все времена), из крайних подъездов выскочили вооружённые шпагами люди. Они действовали смело, несмотря на то, что Мэйчен-стрит была далеко не безлюдной.

Естественно, ни о каком сражении с превосходящими силами противника не могло быть и речи, к тому же строгие инструкции Филина требовали сохранить корреспонденцию любой ценой.

К счастью, телохранители своё дело знали. Не очень длинные, остро заточенные жерди оказались прекрасным оружием, пьяные – совершенно трезвыми, а женская одежда скрывала не только крепкого молодого бойца, но и две шпаги: вторую для кавалера. Тачка, в свою очередь, послужила прекрасной опорой для того, чтобы добраться до кованых оконных решеток первого этажа, а дальше – по балконам на крышу.

Крыша была крутой и сильно скользкой, по такой не побегаешь. Рискуя сорваться вниз, на каменную мостовую, друзья забрались на самый верх и медленно двинулись по коньку вперёд, к соседнему дому, крыша которого более годилась для прогулок.

Неожиданно и здесь дорогу им преградили трое крепких молодых парней с оружием в руках, лицо одного из них показалось Габриэлю знакомым.

Драться в таком месте никому не хотелось – слишком уж большим был риск свалиться на мостовую.

– Вы нам не нужны, – крикнул друзьям один из нападавших. – Отдайте письма и можете катиться ко всем чертям!

– Катиться ко всем чертям… Весьма остроумно подмечено, сэр, – ответил Габриэль. – В другой раз я бы точно последовал вашему совету.

– И что же мешает тебе последовать ему сейчас?

– Вежливость, сэр. Дело в том, что воспитание требует пропустить вперёд вас, – сказав это, Габриэль метнул в своего собеседника тяжёлый нож с костяной ручкой.

Габриэль промахнулся и попал одновременно. Его собеседник сумел увернуться, но нож попал другому противнику, стоявшему на пару метров дальше, ручкой прямо в пах. От такого удара тот не удержался на ногах и кубарем полетел вниз.

– Покатился ко всем чертям, как совершенно точно вы заметили минуту назад, сэр, – констатировал Габриэль.

– Сейчас ты отправишься за ним, щенок!

– К моему счастью, ваши столь остроумные прогнозы сбываются несколько неточно, поэтому меня ничуть не удивит, если щенком окажется кто-то другой.