Первый соболь. Шестая книга

Шахтёрам без разницы, что лезть вглубь земли, что вглубь тайги лезть, смелые ребята. В шахте нанюхаются газов всяких. Потом как очумелые носятся по тайге. Нажимая на курок при любом шорохе. В этих местах самый страшный зверюга, это шахтёр с ружьём. Так что Ключ трогать не надо, чтоб враги не нашли и не сожгли родную хату! Тропа будет до ямы, куда на старой избе ходили за водой. Дальше полетели, так что ли?

Парниша как-то об этом не думал. По Десне будет идти отличная тропа, какой здесь не когда не было, на Ключе тропа обрывается. Странно, однако, народ то не дурак, ясно дело, что дальше ходят по ручью. Сколько это дальше, сто метров или пять километров? До плотины, если идти по самому Ключу, выходит больше двух километров. С плотины захода не видно, лопух стеной стоит. Не каждый сунется на поиски, некто не сунется. Опасное это мероприятие, искать избу, когда тропа хожена, можно на пулю нарваться.

Рубить тропу, занятие не лёгкое, он это вечером почувствует. Лес готовить гораздо легче, не сжигаешь столько энергии. Рубить начал с третьей ямы на Десне, отсчёт ям, от устья Ключа. Рубит зелёнку ножовкой как саблей. Для этого дела вооружился своей ножовкой. Хороший инструмент надо применять по назначению. Инструментом похуже можно траву рубить, сломается зуб, два, погнется об камни полотно, ни кто не будет выговаривать, ножовка, его личная собственность.

Левая рука устала, с таким же успехом махает правой, снова левой, без остановок, пока не запыхается. У него большое преимущество, работает двумя руками с одинаковым успехом. Самое главное в жизни ложкой работать двумя руками быстро и точно. Эта работа получается лучше всего, на отлично.

В некоторых местах просматривается тропка. Часто приходится работать ножовкой по назначению. Пилить, выпиливать куски с поваленных деревьев. Тропа должна быть, без каких либо препятствий. Идти по тропе в полный рост, не уворачиваясь от веток, сучков, не перешагивая поваленные лесины. Хорошая дорога, залог быстрого продвижения по ней с минимальным расходом сил.

Когда идёшь не первый час с приличным весом, тяжело приподнять ветку находящеюся на уровни лица. Пригнутся, а тем более присесть, проскочить под лесиной, вообще труба. Разумеется, если на пути лежит лесина с полметра толщиной, надо рубить обходную тропу. На Десне нет в пойме толстых лесин, спилили всё, когда парниши ещё в проекте не было.

Первый перекур сделал на против устья Второго ручья. В полутора километрах ниже, на левом берегу в большом массиве, большой зелёнки, это место прозвали Заячьей поляной. Заблудился, зарубился, увёл тропу на сопку. Метров двести проделал бесполезной работы. Потому что не черта не видно. Лопух на Заячьей поляне метра два с половинной. Диаметр листа за полтора метра, гигантский лопух.

На ненужной просеке пришлось делать не большой завал. Чтоб по невнимательности не заскочить на просеку и не попасть в тупик. Вниз будет бегать на хорошей скорости, как правило, на автопилоте настроенном на тропу. Дорога получается довольно широкая, больше метра. Здорово смориться, широкая просека прорубленная сквозь зелёнку.

***

Решил и работает по методу загнивающего капитализма. Сначала сделает хорошую дорогу, потом всё остальное. Родные советские методы ведения народного хозяйства, ему ну больно не по душе. А ведь это методы развитого социализма!

Эй вы, те которые загнивают! Когда вы там сгниёте с вашими дорогами напоминающими взлётные полосы? Эй мы, ну когда же мы разовьемся окончательно, чтоб благоухать на весь мир с родными колдобинами, семи загибами на каждой версте! В ответ тишина. Как же обманули народ? Наша партия, наш рулевой. Ох, и на рулила!

Нет уже развитого социализма, есть молодая демократия. Она выражается выливанием помоев на головы бывших руководителей развитого социализмы. Причём здесь демократия? Ведь демократия – власть народ или народная власть, всеобщее равенство перед законом. В девяностом, также и в двух тысяча десятом году, мало кто знает, что обозначает слово ДЕМОКРАТИЯ!

Нет, знают буквально все, но совершенно не хотят и не желают воспринимать слово демократия по своему истинному значению, и лепят к ней всё что угодно, всё что захочется. А уж какое равенство перед законом было в девяностые годы, такого равенства, даже при социализме не когда не было! Называя Россию демократической страной, власти издеваются над народом.

В девяностом году в Россию начали попадать вещи, продукты загнивающего капитализма в довольно больших объёмах. Они попадали и раньше. С девяностого года, западные вещи, продукты стали доступны простому пролетарию. Повоевал в очереди, урвал заграничную шмутку или кусок капиталистической колбасы, ох и вкусна зараза! Вещи прекрасного качества. Продукты в красивых упаковках, очень вкусные. В союзе, в развитом социализме, будем называть своими именами. Нет не какой демократии.

Так вот, в развитом социализме, в девяностом году продавец за прилавком крутит пакет, то есть кулёк с листа бумаги, чтоб в него насыпать крупы или муки! Про сахар и конфеты в девяностом году упоминать не уместно, это кощунство! Видеомагнитофон это роскошь, да ещё какая, дорогое удовольствие. Про компьютер слышали единицы, толком не знают, для чего этот агрегат нужен, что он может. Развитой социализм на пороге последнего десятилетия двадцатого века. Так развились, что самим тошно становится. Догоним и перегоним Америку. В чём, в сборе клюквы или папоротника?

Догнать США советской стране не удастся, догнать Японию, вообще утопия, такая же, как коммунизм, бред русского пьяницы. Ни кого не нужно догонять, обгонять, перегонять. Надо становиться самим собой, сделать так чтоб народу в стране хорошо жилось, ну хотя бы нормально жилось. Кому нужны эти безмозглые соревнования? Россия не останется сама собой. Так начнут обезьянничать буквально во всём, что не которые свиньи, которых, к сожалению много. Начнут стесняться своего русского языка, великого русского языка. Того, единственного, что осталось в стране великого.

***

Всё, не слова о политике, парниша в лесу, в тайге. Ура! Добрался, дорубился до Мутного ручья. Точней до начала поймы. На сотню метров, до самого ручья сил не хватило. Хватит, натерпелись. Руки отваливаются раз, лямками рюкзака натёрли плечи это два. Руки постоянно в движение на взмахах корпусом подрабатываешь. Рюкзак елозит по спине, так же лямки елозят по плечам, вот итог, можно сказать производственная травма, даже две.

Больничный лист при хорошей погоде не выпишут, хоть сдохни! В дождь, пожалуйста, лежи в зимовье, болей на здоровье! Не когда не натирал плечи лямками рюкзака. Он некогда не рубил зелёнку. Тем более в огромном количестве, на большом расстояние.

Завёл огонь, воткнул палку в землю, повесил котелок. Перекусил жареной рыбой с рисом, запил чаем, пообедал. С пол часика отдохнул. Обед получился явно не адмиральским, уложился в час. До поймы Мутного ручья прорубался не многим больше четырёх часов. Планировал пробиться за день, значит, хорошо идёт. С опережением графика составленного на рабочий день. Стахановец или ударник?

До чего дожили, когда человек начинает быстро, чётко работать, товарищи начинают его покусывать, задавая вот такие каверзные вопросики. В девяностые годы, в годы Ельцинской эпохи, хорошо работать – будит считаться плохим тоном! Будет стыдно хорошо работать. Вы только вдумайтесь в эти слова, а ведь было именно так.

Дорубился до ручья, поискал удобный заход и выход с оврага. Ручей в пойме намыл овраг за полтора метра глубиной, с обрывистыми берегами. Дальше пошло веселей, чем было, полез в гору, да ещё в какую гору. С полсотни метров от поймы рубился в лоб, пока не попал на тропу. По тропе зелёнку рубил не долго, теперь в основном пойдёт распиловка, чем дальше, тем распиловки больше.

Дотянул до истоков махонького ручейка. Здесь тропа делает большой кривун, обходит основной распадок, по которому бежит ручеёк. За ручьем на тропе хороший завал, не много дальше завала просматривается уже не тропа, а дорога. На сегодня хватит, не осилит завал. Устал, однако.

Вернулся по чистой тропе на обрыв. Посидел, покурил, полюбовался Десной с высоты птичьего полёта. Самой реки почти не видно, кругом всё зелёное, появляется довольно много чисто белого цвета, зелёнка зацвела. У каждой травы соцветия свои, разных форм, размеров, это естественно, так и должно быть. А вот цвет один, белый, что снег.

Обратно до устья Ключа дошёл за полтора часа, сердце радуется, когда идёшь по протореному пути. Шёл не со свежими силами, изрядно уставший. Хоть бы сюда ни кто не сунулся. Не должны, увидят свежерубленную просеку, следы, не пойдут вверх. Товарищ следопыт в кроссовках сорок третьего размера должен рассказать своим знакомым как здорово отдохнул в избушке на Десне.

Парниша будет надеется, что не найдутся любители спать у костра. Глядя на просеку шире метра, сразу отпадёт желание узнавать, куда эта дорога идёт. Потому что нормальный человек такого сделать не сможет, просеку рубил человек с явно больной головой!

Комары начинают яро грызть. Пока терпит, мазью запася. Во время рыбалки приходится мазать лицо и руки. Когда махаешь ножовкой или быстро идёшь по тропе, пот ручьём бежит, нет смысла мазаться.

На пожарище перекурил, взял удочку. Удилище здесь стоит. Зачем его таскать с собой. Червей мало, на всё лето червей не принесёшь. Хоть и устал сильно, а рыбачить надо. Рыба, основная пища. Рыбачить пошел вверх по Десне.

На полчаса хватило терпения и сил, рыбы надёргал достаточно. На пожарище почистил, помыл улов. Вода на базовом ручье идёт нормально, отремонтировал водопровод. Зачем возле зимовья разводить лишних мух? В августе этих жужжащих пернатых, без рыбы будут тучи.

***

Утром снова подъём с первыми петухами. За место петухов собаки и точно собаки! Да чтоб вас! Сколько это будет продолжаться? Форма номер один, оружие к бою. Пришлось ликвидировать вторую белку. Что первую белку, что вторую с малопульки в голову. Малопулька – мелкашка, малокалиберная пуля, калибра пять и шесть десятых миллиметра.

Вообще-то с утра, да когда в трусах, стреляет метко! Зимой в этом стрелковом обмундирование, однако, холодно будет.

За прошедшею зиму сжег малокалиберных патронов штук триста, наловчился, глаз набил. За то, что летом белок стреляет, морду надо набить! А что делать? Не ради развлечения идёт на преступление по гринписовски. Это надо быть изысканным извращенцем, чтоб вот так развлекаться на рассвете!

Хоть бери пилу, да вали эту большую елку. Она стоит не хорошо, основная крона на южной стороне. Может завалиться на избу. Тогда не надо будит не чего перестраивать, сразу начинать рубить новое зимовьё. Первый белка был отец, это, наверное, мать, нет, тоже отец. Какие-то белки щуплые, наверное, молодняк. Только молодежь может быть беспечной и бесшабашной.

Понравилась шишка на этой ёлки? Плохие здесь шишки. Здесь пиф-паф делают, смертельные шишки. Табличку что ли для белок прибить, не влезай убьет! Со второй белкой поступил, как и с первой. Жалко, не зверька, а то что приходиться губить шкурку. Нет другого выхода. Надо полноценно отдыхать, а не вскакивать с спозаранку, хватать ружьё, вылетать на улицу. Как можно после этого жалеть белку.

Многие, в том числе парниша, с большим удовольствием. Также поступили бы со своими соседями, которые на рассвете мешают спать! За убитого соседа, придётся продолжительное время подниматься по рынде в шесть часов утра!

Новый рабочий день начался с завала, который вчера испугал перестройщика. От зимовья до завала добежал за час с небольшим. На завале скорость движения упала, до скорости хромой улитки.

Дальше пошёл завал на завале. Во многих местах на дороге еловый подрост. В среднем, деревца не выше метра. Маленькие ёлочки рубит под корешок, чтоб пенёчка не оставалось, точней черенка. Это в тех случаях, когда елочка крепко сидит в земле. В основном подрост легко вырывается, правда двумя руками.

Всё-таки попалась на дороге огромная ёлка. Как же её просмотрели в пятидесятых годах? Повезло тогда молодой ёлке, в тайфун не повезло. Пришлось сделать не большую обходную петельку, метров в десять длиной.

Добрался до верха сопки, нужно становиться на обед. Где воду взять? Двадцать минут ходу, пришел на ручей, откуда сегодня начинал работу. Самый ближний ручей, дело в другом. Расстояние около двух километров прошел, нет, прополз за четыре часа. Больно много распиловки, приходится растаскивать завалы.

У ручейка завёл огонь, перекусил рыбкой жареной с рисом. Хлеба можно сказать, уже нет. Летом хлебушек в лесу держится всего неделю, затем начинает плесневеть. После обеда, как и вчера получасовой отдых. Всё по расписанию. Вернулся на исходную позицию. К концу рабочего дня, заканчивается рабочий день по желанию рабочего, когда он захочет. Прочистил дорогу до поворота к Найбе. Ему надо в другую сторону, дорога через триста метров теряется, исчезает.

На сегодня хватит. Вчера прошел около десяти километров, сегодня не осилил и трёх километров. Зато руки не отваливаются, плечи не натираются. Потому что снимает рюкзак, иначе при распиловке стёр бы плечи до мяса. Руки не болят, потому что сегодня производятся разные операции. Где оттаскивать, где пилить, где топориком махать. Когда прорубаешься сквозь зелёнку, ножовкой машешь и машешь, инструмент из рук вылетает. Зато по зелёнки продвигаешься гораздо быстрей.

***

Третий день дорожных работ начал с нуля. В нужную сторону тропа отсутствует, её нет, и не когда не было, значит будет. Склон сопки в основном чистый, нет ломаных макушек. Местами прорубил черничник, чтоб было видно путь, пока не натопчет. В хвойном лесу тропа набивается быстро.

До оврага, до пропасти прошел легко, практически не было распиловки. Метров триста пробил тропу верхом до спуска, здесь пришлось пилить старые валежены, рубить осоку. В ельнике болотина, место под болоченное, но нет, не каких ручейков. Внизу на склоне оврага видно поломанную зелёнку, дело его рук и ног, не пролетел, чётко вышел. С чего пролететь? Развилку, правда, с верхней точки не видно. Зато хорошо видно весь путь снизу оврага.

На распадок с уклонами пропасти, потратил полчаса. На левом склоне, надо хоть какие-то ступени сделать, сюда с весом буксовать. Пришлось утрамбовывать дёрн, чуть ли не прыгать, топориком подрабатывать. На правую сторону вылез по не глубокой впадине, где не чего не трогал, здесь в основном чисто. Перед выходом из оврага небольшой завал, который не трудно пролезть, дальше черничник.

Ягодник как раз будет прикрывать заход на тропу. Стоит пройти раза три, потом будет хорошо видно тропу, по опавшей хвое тропа набивается быстро. В лесу везде тропа быстро набивается, с таким же успехом зарастает, если по тропе не ходить. Любую тропу нужно поддерживать в рабочем состоянии. Так же как любую дорогу, автотрассу. В данном районе есть пример, тропа идущая по левому берегу Найбы, чистенькая, пиленая.

На Медвежке сделал обед, отдохнул. Слегка прочистил тропу до Найбы, чтоб не слетать с неё. Если здесь чистить как наверху, то на два километра уёдёт целый день. Прочистил бы тропу как положено, здесь дело в другом. На Медвежку народу ходит много, ходят постоянные гости, одни и те же люди. Они не сделали не одного пропила, даже не убраны с тропы одиночные макушки, набиты обходы.

Второе лето пошло после тайфуна. Извините, ребята Тимоха не станет для вас тропу чистить. Сам будет испытывать не удобства, два километра это не пятнадцать. Будет часто ходить по тропе, выучит все загогулины. Сегодня вам ребятишки лодыри, перекроет кислород на Медвежке. А то свиньи расчувствовались с хорошей печкой, сволочи! На избе порезали полиэтиленовые окна, жарко свиньям стало, будет холодно.

Кто утверждает, что хороших людей больше чем плохих? Хороший и плохой человек понятие относительное. Тот, кто резал эти окна, он может в своем окружении хороший человек. Так что не будим, самим себе вешать на уши лапшу. Да, мир не без добрых людей, их очень мало, эти добрые несчастные, над ними за глаза все смеются, и в глаза хохочут. Если добрый значит дурак.