В закрытом гарнизоне. Книга 3

– Нет, – отвечает Туровер. – Не доводилось.

– И я тоже, – улыбается помощник. – А вот Глеб Романович, – кивает на старпома, здесь бывал и предлагает устроить праздник.

– Ну да, так сказать соблюсти традицию, – делает значительное лицо Котов. – Я тут поговорил с командой, на экваторе были только механик, кок и наш замполит Лисицын.

– Кок? Интересно, а я и не знал, – высоко вскидывает брови Туровер. – Так говорите соблюсти традицию? Ну что же, я за, тем более, что она морская. Кто займется организацией?

– Мы с Лисицыным, – хлопает себя по колену старпом. – Как уже крещеные.

– Ну-ну, валяйте, – согласно кивает командир. Только я слышал там предусмотрено купание, так с этим поосторожней, кого-нибудь не утопите.

– Обижаете, – делает начальственное лицо Майский, и депутация величаво удаляется.

С этого момента на корабле начинаются активные приготовления к празднику.

Боцман со штурманом и интендантом выделяют местным умельцам паклю, ветошь цветные карандаши и краски, механики колдуют над изготовлением царственных атрибутов Нептуна, а Котов, с Майским и Лисицыным уединяются в каюте и разрабатывают сценарий действа.

Его решено организовать в точке пересечения нулевого меридиана и, как говорят, по полной программе.

В эту точку, расположенную над разломом Романш, «Танго» приходит на восходе солнца, о чем штурман экспрессивно оповещает всех по боевой трансляции. Потом на палубу выбирается боцкоманда и готовит надстройку к празднику.

Для этих целей в кормовой части субмарины вооружаются леера, на палубу выносится разножка для командира и пара картонных ящиков, а к одной из швартовых уток, боцман крепит пеньковый штерт с прикрепленным к нему брезентовым ведром.

Потом звучат колокола громкого боя, и все свободные от вахты приглашаются наверх для встречи Нептуна.

Весело переговариваясь и подталкивая друг друга, бледные от долгого плавания подводники поднимаются по шахте входного люка в рубку, затем звенят тапочками по трапу вниз, выбираются из узкой двери на палубу и рассредотачиваются вдоль лееров. Чуть позже оттуда же появляется командир и торжественно усаживается на разножку.

Вслед за этим старпом, обращается к зрителям и сообщает, что в связи с пересечением экватора, на корабль прибыл морской царь Нептун.

– Ура!! – восторженно орут моряки, и парящий в небе фрегат, взмывает еще выше.

Одновременно с этим в корме щелкает люк седьмого и оттуда неспешно выбирается Нептун, в сопровождении многочисленной свиты. На нем ослепительно сияющая, сооруженная из картона и фольги корона, на мощном торсе рыбачья сеть, а в руке трезубец. За повелителем морей, кривляясь и корча рожи, следуют две, с кудельными волосами, довольно смазливые русалки, несколько, с подбитыми глазами пиратов и другая морская нечисть.

Остановившись перед командиром, Нептун вскидывает вверх трезубец, наступает тишина и он вопрошает, что это корабль и куда следует.

– Сие судно потаенное, – встает с разножки Туровер. – Флота российского, а идет по служебной надобности.

Этот ответ царя вполне устраивает, морской владыка величаво кивает и, приняв подношения в виде двух ящиков со сгущенкой и воблой, разрешает команде плыть дальше.

Затем начинается процесс крещения, командир окропляется забортной водой, а всем остальным пираты опрокидывают на голову, по целому ведру. На палубе хохот, свист и улюлюканье.

– Ну а теперь, ваше величество, я приглашаю всех на пир, – говорит улыбающийся Туровер Нептуну и делает жест в сторону рубки.

Однако продолжить торжество не удается.

– Товарищ командир! – орет с мостика вахтенный офицер. – Метристы фиксируют приближающуюся к нам воздушную цель! Дальность двадцать, высота пять!

– Всем вниз! – приказывает командир и через минуту палуба пустеет.

Покинув ее последним, капитан 2 ранга гремит клинкетом рубочной двери, потом раздается щелчок задраиваемого люка и субмарина уходит под воду.

– Глубина тридцать метров, осмотреться в отсеках! – разносится по боевой трансляции.

– БИП, цель удаляется к западу, – следует доклад вахтенного радиометриста.

– Есть, – бросает Туровер, лодка подвсплывает, и наверх скользит штанга перископа.

– Что за черт?! – отшатывается командир от окуляра. Сверху, в объективе перископа мигает огромный выпученный глаз.

– Твою мать, – шипит Туровер впечатывая лицо в пористую резину. – Боцман, срочное всплытие!

Когда старпом с помощником, отбросив тяжелую крышку люка, вламываются в мокрую рубку, в шпигатах которой еще бурлит вода, там, уцепившись за палубную рыбину лежит хрипящий кок, извергающий из глотки что-то мутное.

– Тарас Юрьевич ты?! – обалдело переглядываются они, затем срывают с переборки бросательный, засупонивают мичмана подмышки и с криком, – принимайте! – бережно опускают вниз.

Спустя полчаса, докрасна растертый спиртом, и принявший изрядную порцию внутрь, кок Хлебойко рассказывает в изоляторе командиру с доктором, что с ним случилось.

Оказывается, приготовив для команды праздничный обед и одурев от жары на камбузе, он решил освежиться, поднялся в рубку и присел там перекурить между выдвижными устройствами.

– Ну а потом меня разморило и я того, задремал, – испуганно косится кок на Туровера. – А очнулся от звона крышки задраенного люка и тут же рванул к ней. Но не успел, лодка стала погружаться, и я сиганул через обвод мостика за борт.

– Молодец, профессиональные рефлексы в порядке, – уважительно говорит доктор, капитан Штейн.

– Вслед за этим я, значится, отплыл в сторону, – продолжает заплетающимся языком Хлебойко, чтоб не затянуло в воронку, а как только наверх выткнулся перископ, сразу погреб к нему и уцепился за головку.

– М-да, в рубашке ты родился мичман, – сдерживает смех Туровер, вспоминая глаз кока в окуляре. – Ладно, давай отдыхай, команду накормят без тебя.

– Спасибо, товарищ командир, – бормочет кок, и изолятор наполняется богатырским храпом.

– Вот что значит старая школа, – говорит в кают-компании Майский, когда все поглощают праздничный обед и обсуждают чудесное спасение кока. – Другой бы на его месте обделался, а Юрьевич шалишь, боролся за живучесть до последнего!

– Это точно, – пластает жесткий бифштекс ножом Котов. – Наш кок начинал еще на «зеках», и у него за кормой два десятка автономок.

– Интересно, а откуда взялся этот гребаный «Орион»? – интересуется кто-то из офицеров и все смотрят на штурмана.

– Не иначе с острова Вознесения, – чуть подумав, отвечает Мельников. – Там американская военно-морская база Кэт Хилл.

– Натыкали курвы их по всему миру, – недовольно цедит минер, – поднять бы ее на воздух.

Потом скучный голос вахтенного офицера объявляет о заступлении очередной вахты.

Боевое патрулирование продолжается.

Морской словарик:

Лаг – корабельный прибор измерения скорости.

Разлом Романы – подводный разлом океанского дна у Африканского континента.