Русская рулетка. Криминальный детектив

Сначала раздалось легкое шипение, а потом голос Филатова. «Ну, вот и встретились. Ты зачем заказал нашего друга?»

«Какого друга? Я не заказывал» ответил второй, с легким акцентом и дрожащий.

«Не темни, нам все известно». И далее аппарат выдал весь разговор, до обещания отпустить, после чего отключился.

– М-да, весьма ценная информация, я твой должник, – взглянул на приятеля Филатов.

– Ну, так забери пленку и используй что надо, только потом сотри. Сам понимаешь.

– Понимаю, – извлек тот кассету, вернул диктофон, а затем спросил, – насколько понял, вы его после отпустили?

– Естественно (сделал честные глаза Орлов) тебе он больше не опасен, пускай гуляет.

Они немного помолчали, нежась в солнечных лучах, воздух явно прогревался

– Послушай, Леш, – взглянул Филатов на наручные часы. – Уже почти час, давай вместе пообедаем.

– Давай. А куда направимся?

– В кафе, на Художественный проезд, помнишь такое?

– Еще бы. Оно разве сохранилось?

– Да, я туда иногда захожу, тем более что со службой рядом.

– Ностальгируешь?

– Бывает, – вздохнул Филатов.

Это заведение они знали еще со времен учебы в ВКШ, и в дни получения стипендии часто навещали. Поесть вкусных душистых пельменей и выпить по рюмке водки.

Кафе точно сохранилось и работало. Как в прежние времена, даже интерьер не изменился. Посетителей было немного. Заказали по салату «оливье», двойной порции исходящих паром пельменей и графинчик водки.

– Ну что? За успех нашего безнадежного дела? – разлив ее по граненым стаканам, поднял свой Орлов.

– Именно, – звякнул в него Филатов.

Пообедав, расплатились и, выйдя в проезд, закурили.

– Давно был в театре? – кивнул Филатов на тумбу с афишей, извещавшей об очередной постановке «Гамлета».

– Уже и не помню когда, – швырнул в урну сигарету Орлов. – Дичаю понемногу.

Затем попрощавшись, они разошлись. До новой встречи.

Глава 9. Сходка

Ласковое майское солнце висело в зените, согревая настывшую за зиму столицу и окружавшие ее леса. Над зеленеющими меж них полями зеленели озимые, из дальних стран, к югу, тянул журавлиный клин.

– Что-то они поздновато, – задрав вверх голову, сказал похожий на шкаф парень в кожаном реглане и с перебитым носом.

– Какая тебе разница, Зверь, – лениво чавкая жвачку, ответил второй, в таком же и золотой цепью с крестом на шее. – Вечно интересуешься разной мудотой.

– Да пошел ты, – опустил тот взгляд и, вынув из кармана пачку сигарет, щелкнул зажигалкой. Оба стояли рядом с черным «Гелендвагеном», справа и слева от которого блестели столь же престижные иномарки. У них тоже переминались с ноги на ногу крепкие, спортивного вида парни, дымя сигаретами и перебрасываясь словами.

Позади автомобилей, за вымощенной гранитом площадкой, высилось здание помпезного ресторана, чем-то похожее на небольшой замок, с пустыми столиками и опущенными зонтами, летнего кафе рядом. Все это окружал негустой сосновый бор, пронизанный солнечными лучами, пахло хвоей.

– Гляди, Матяш, – отщелкнул Зверь в сторону окурок, – сам Костя Могила пожаловал. Чувствую, серьезный сходняк, век воли не видать. Слушай, а ты б хотел быть законником*? (покосился на приятеля).

– Не, – выплюнул тот жвачку. – По мне лучше беспредел, у них заморочек много.

Из остановившегося на площадке шестисотого мерседеса с мигалкой, вышел охранник, открыл заднюю дверь и оттуда выбрался рослый, крепкого сложения человек. В костюме от Версаччи, ярком галстуке и лакированных туфлях. Что-то сказав охраннику с низким лбом, пошагал к входу.

Тот сел в машину и, развернувшись, она стала в ряду других.

На первом этаже ресторана с неработающим баром и картинами русских пейзажистов на стенах, гостя встретил метрдотель в накрахмаленной рубашке с бабочкой, угодливо согнулся и сопроводил по мраморной лестнице на второй этаж.

Там, за закрытыми дверьми, у которых бдила охрана, в просторном, с зеркальными окнами зале, за длинном, покрытой белой скатертью столом, сидели на мягких стульях два десятка человек. Все были разного возраста, но имели солидный вид: в добротной одежде, с «ролексами» и «омегами» на запястьях, у многих на пальцах блестели перстни с печатками. Одни тихо переговаривались, другие курили или потягивали минералку из бокалов. С появлением новой персоны разговоры прекратились, а он, приобняв, сидевшего справа Деда Хасана, уселся во главе стола.

– Привет честнОй братве, – обвел присутствующих глазами.

– Здорово… привет… и тебя не хворать, – послышалось в разнобой. Из всех собравшихся в зале, Могила был одним из самых уважаемых.

Родился он в середине пятидесятых в городе на Неве, в семье питерских интеллигентов, увлекался вольной борьбой, став кандидатом в мастера спорта. После школы закончил физико – математический техникум, и отслужил армию в спортроте.

Когда рухнул Союз, сколотив преступную группу, начал заниматься рэкетом, и познакомился с основателем бандитского Петербурга Кудряшом, став его правой рукой. После ряда разборок и войн, они подмяли город под себя, Могилу назначили «смотрящим». Вскоре он превратился в успешного бизнесмена, организовав целый ряд коммерческих предприятий, в том числе в «Златоглавой».

Наиболее авторитетные – Сильвестр, Отарик Глобус и другие, к тому времени безвременно почили, и он поднялся на воровской Олимп.

– Давай, начинать, – перебирая янтарные четки в руках, негромко сказал Дед Хасан.

Могила попросил внимания (разговоры стихли) а после сообщил, что нужно обсудить назревшие вопросы.

– Таких в наличии три, – поднял три пальца. – Прекращение разборок, общак и коронование очередного вора. Имеются другие предложения? Таких не последовало.

– В таком разе, переходим к первому (продолжил). На прошлой сходке, четыре года назад, мы вроде решили этот вопрос, но ничего не поменялось. Братва по прежнему воюет меж собой, ряды редеют, уходят лучшие из нас. В чем дело?

– Земли на всех не хватает, – пробасил кто-то с середины стола.

– Ее как раз хватает, – покосился в ту сторону Дед Хасан. – И того, что на ней имеется для нас. Решение сходняка – закон. Его уважать надо.

– Вот-вот, – поддержал его сидевший напротив, средних лет подмосковный вор, с погонялом Колючий. А кто не уважает, – поставить на нож. Чтоб было неповадно.

– Ты, что ли, ставить будешь? – хмыкнул низколобый, со шрамом на щеке, крепыш, сидевший посередине.

– А хоть бы и я, – сузил глаза Колючий, – если сходняк прикажет.

– Кишка у тебя тонка, – оскалился низколобый.