Морской юмористический сборник

Тот молча кивает головой, и патрульные неуклюже лезут наверх.

– Товарищ старший лейтенант, а в чем собственно дело? – интересуется кто-то из строя.

– А в том, что какой-то раздолбай оказал сопротивление патрулю и смылся – недовольно отвечает дежурный. – Найдут, пойдет под трибунал. Ясно?

– Чего яснее, – гудит стоящий рядом Володя Зайцев. – Патрулей бить нельзя. И все смеются.

– Ладно, разойдись, всем спать, – смотрит на часы дежурный и тоже поднимается по трапу.

Шеренги распадаются, мы снова забираемся в койки, и дневальный вырубает свет.

– Ну, вот вам и новая история, – зевает Димка Улямаев. – А фингал у будущего сундука классный.

– Интересно, откуда тот старшина? – интересуется Серега Антоненко.

– А хрен его знает, – отвечает мой сосед Витя Будеев. – Нас на этой коробке рыл пятьсот, а на косе еще бригада подплава.

– Ладно, кончайте базар, всем спать, – бурчит Юркин, после чего все замолкают

Утром, после завтрака, когда мы встречаемся на юте с ребятами из других экипажей, выясняется, что у них тоже был шмон. Патрулям предъявляли всех матросов и старшин, но те так никого и не опознали.

– И поделом этим чмошникам, – говорит кто-то. – Чтоб не борзели.

Курсантов местной школы мичманов, которая в простонародье именуется «шмонькой», мы сильно не любим и в увольнениях с ними всегда происходят стычки. Теперь на носу очередная, и это бодрит. Помахать кулаками на флоте любят, а причина для драки всегда найдется.

– Главное чтоб увольнения не зарубили, – скалятся штатные умельцы. – Мы им еще накидаем банок.

Через пару недель мы возвращаемся с моря и в субботу готовимся в очередное увольнение. В кубрике царит веселое оживление, мы отпариваем шипящими утюгами клеша и драим до зеркального блеска ботинки.

– Да, давненько я не был в городе, – полирует асидолом бляху на ремне Витька.

– Так уж и давно, – фыркает сидящий напротив Юркин, и кубрик сотрясается от хохота.

А через час, получив увольнительные и благоухая «Шипром», мы веселой толпой скатываемся с трапа. Впереди целый день счастья.

Увольнение

Весна. Эстония. Атомный учебный центр Палдиски. Здесь проходят переподготовку экипажи атомных подводных лодок Северного и Тихоокеанского флота и в том числе наш, готовящийся к испытаниям ракетного крейсера нового поколения. С утра до вечера мы корпим в классах, на «циклах» и полигонах, где военные умы Центра вбивают в молодые головы необходимые знания и навыки.

В середине мая отцы-командиры отпускают нас в первое увольнение в город.

От всех боевых частей и служб по одному человеку – старослужащему, от минеров меня, как единственного представителя срочной службы.

Одетых в форму «три», благоухающих одеколоном счастливцев отводят на плац перед КПП и вместе с моряками из других экипажей, тщательно осматривают. Десяток флотских стиляг, в непомерно широких клешах и зауженных форменках, офицеры возвращают назад для переоблачения, а с остальными проводится инструктаж о правилах поведения в городе. Из него следует, что нам запрещено пить, курить, нецензурно выражаться в общественных местах, а также вступать в конфликты с местным населением и представителями других родов войск.

Затем следует команда «Вольно, разойдись!», и около сотни моряков радостно вываливают за ворота части.

Погода на все сто, в карманах есть немного денег – платят нам намного больше, чем сухопутным бойцам и мы свободны, как ветер, до двадцати трех.

– Полный вперед! – командует Жора Юркин, взблескивая на солнце старшинскими лычками и сдвигая на затылок щегольскую бескозырку. – Нас ждут великие дела!

Для начала, весело балагуря и переругиваясь, мы направляемся в городской парк, где с интересом разглядываем памятник борцу с царским режимом Салавату Юлаеву и интересуемся у Сашки Мингажева, не его ли это предок.

– Не-е-е, – щурит узкие глаза Сашка. – Он был башкир, а я казах.

Затем минуем центральную аллею, где молодые мамаши катают в колясках младенцев, выходим на главную улицу города с нерусским названием Лауристини и направляемся к Дому офицеров.

Там, в кубическом современном здании, находятся ресторан для офицеров, кинозал, буфет, и один из танцевальных залов, который нам разрешено посещать. В нем уже подключают аппаратуру и настраивают электрогитары несколько чубатых моряков с бербазы.

– Жорка, Сашка! Здорово черти! – внезапно раздается сбоку, и к нам подходят трое рослых старшин. Они оказываются сослуживцами Юркина с Ханниковым по прежней службе в Заполярье. Следуют веселые возгласы, смех и объятия, после которых выясняется, что теперь парни служат на ТОФе и после автономки, как и мы, проходят переподготовку в Центре.

– Такую встречу надо вспрыснуть! – заявляет один из тихоокеанцев, с бумажным пакетом в руке.

Не сговариваясь, идем через город в сторону залива, благо наши новые друзья уже неоднократно бывали в увольнении и все здесь изучили. По дороге сбрасываемся и в небольшом магазинчике, по их рекомендации покупаем несколько бутылок эстонского ликера «Вана Таллинн».

Я удивлен, что столь крепкие ребята потребляют дамские напитки, но как самый молодой в компании, помалкиваю.

На берегу залива пустынный пляж, где мы и располагаемся у громадного, поросшего мхом валуна, являющегося местной достопримечательностью. Из принесенного с собой пакета извлекаются яблоки, печенье и пару стаканов.

– Посуду позаимствовали в буфете, – смеется конопатый старшина с необычным именем Клавдий.

Откупориваем высокие, выполненные в виде башенок бутылки, поочередно пьем за встречу. Ребята одобрительно крякают и смачно хрустят яблоками.

Когда очередь доходит до меня, понимаю мудрость старослужащих. Ликер терпок, душист и по крепости не уступает водке. На наклейке указана плотность – 45*.

Завязывается оживленная травля, перемежающаяся тостами. Затем мы раздеваемся и пытаемся искупаться, но ничего не выходит – вода в заливе чертовски холодная. Зато можно загорать, что мы и делаем.

Обращает на себя внимание нездоровая бледность тихоокеанцев. По сравнению с ними мы намного смуглее.

– Вот побудешь в автономке без солнца и свежего воздуха суток девяносто, таким же «красивым» станешь, – хлопает меня по спине обильно покрытый татуировкой старшина.

Солнце понемногу клонится к горизонту, с залива тянет свежим бризом, пора уходить. Приводим себя в порядок, и направляемся в Дом офицеров.

Танцы там в самом разгаре.

В зале полно моряков, наших и из местного подплава, пограничников и морских пехотинцев.

Последние обращают на себя внимание громадным ростом, выправкой и статью. На них черные береты, такие же куртки и заправленные в короткие сапоги брюки.

Между одетыми в форму ребятами, яркими бабочками мелькают девчонки. Их вдвое меньше, и многие «бойцы» танцуют друг с другом или стоят группами у колонн.

«Снять» после перерыва подругу, удается только разбитному Ханникову, да и то ненадолго. После первого же танца, ее уводит у Сани из – под носа рослый морпех.

Возвращаемся в часть без четверти одиннадцать. После отбоя долго обмениваемся впечатлениями от увольнения и строим планы на следующее. Главный вопрос – как обзавестись подругами. Это Юркин и Ханников берут на себя.

На следующей неделе они развивают бурную деятельность, цель которой – проучить морпехов и отбить у них представительниц прекрасного пола.

Для этого в свободное время проводятся встречи и переговоры со старослужащими из других экипажей, в число увольняемых подбираются наиболее крепкие и задиристые, со всех наборов без исключения. Попадаю туда и я.