Разведчики и резиденты ГРУ. За пределами отчизны

Плодотворным было и начавшееся при Урицком разведывательное сотрудничество с Чехословакией, ставшее возможным после подписания в Праге 16 мая 1935 года советско-чехословацкого договора о взаимной помощи. Уже во время больших маневров Киевского военного округа (12–17 сентября) и после них (24 сентября) Семен Петрович несколько раз встречался по этому поводу со своим коллегой, начальником 2-го отдела Главного штаба чехословацкой армии полковником Шимоном Дргачом и с начальником Главного штаба генералом армии Людвиком Крейчи.

После посещения Праги в декабре 1935 года Артузовым соглашение о сотрудничестве было утверждено и в новом 1936 году перешло в практическую плоскость

.

С командой А. Х. Артузова, которую Сталин направил спасать Разведупр, у Урицкого явно не сложились отношения. Во всяком случае, Артур Христианович жаловался, что начальник Управления плохо к ним относится (в письме самому Урицкому 20 декабря 1936 года). И в качестве примера указывал на то, что Семен Петрович отстранил руководителей двух агентурных отделов Ф. Я. Карина и О. О. Штейнбрюка от обсуждения оперативных вопросов. Он писал: «Я думаю, что я привел в Разведупр неплохой народ. Ему не хватает военной школы, у него много недостатков, но он полезен для разведки». И в письме Сталину (17 января 1937) Артузов отмечал: «Урицкий верил и считался со мной и моими соображениями по агентурной работе. Но, однако, неправильно и придирчиво относился к разведчикам-чекистам, пришедшим из ИНО ОГПУ… У меня с Урицким не было разногласий, но он крайне ревниво относился к моим встречам с Ежовым». Причины таких взаимоотношений понятны, подробнее о них в предыдущем очерке.

Нужно при этом отметить, что Семён Петрович, проработал несколько лет в нелегальной разведке за границей, но большую часть жизни прослужил в войсках на строевых должностях. Возможно при всех своих способностях он не был столь профессионально подготовлен как это необходимо. Но и команда Артузова, как уже отмечалось, не вполне была готова к работе в военной разведке. Со временем все могло бы нормализоваться, но времени как раз у них и не было. К тому же, как мне видится, пришельцам из «соседнего» ведомства, несмотря на их статус, раскрыли далеко не все тайны Разведупра. Видимо поэтому Артузов докладывал по начальству, что в военной разведке дела обстоят весьма плохо, а в Германии вообще остался 1 агент. Интересно и примечание к этому документу, из которого становится ясно, что свой доклад Артур Христианович готовил главным образом на основании данных НКВД о Разведупре, а не сведений самого Управления. Наверное по этой же причине он стал ускоренными темпами создавать новые агентурные организации с помощью своих соратников из ИНО и молодых кадров, принятых на работу в РУ РККА.

«Загруженный до предела этой работой, Семён Петрович не замыкался в ней. Он изучал высшую математику, физику, астрономию. Владел французским и польским языками, знал немецкий. Досуг отдавал литературе. Он много писал, его рассказы печатались в журнале «30 дней» и других изданиях. Будучи в Германии в 1931–1932 годах, он задумал большой роман о германской военщине и написал его. Редактировал роман известный советский писатель Петр Павленко, с которым Семёна Петровича связывала тесная дружба. В кругу его близких знакомых были также Михаил Кольцов, комсомольские руководители Александр Косарев и Дмитрий Лукьянов, известный писатель Борис Лавренёв. Все они принимали живейшее участие в его домашней сатирической газете. Даже И. Ф. Федько присылал для неё очерки с Дальнего Востока» – писал биограф С. П. Урицкого Ю. Геллер

.

9 июня Урицкий освобожден от руководства Управлением и назначен заместителем нового командующего войсками Московского военного округа, своего тезки маршала Буденного. Дела он сдал прибывшему из Испании Берзину.

В ночь на 1 ноября комкор Урицкий был арестован.

О методах и результатах следствия едва ли стоит говорить. Вспомним только один пример, приведенный на следствии в 1939 г. бывшим заместителем Ежова Михаилом Фриновским. «Урицкий отказался от показаний на Белова [командующий белорусским военным округом, командарм 1 ранга. – Авт.] при допросе его Ежовым. Не став с ним ни о чем разговаривать, Ежов ушел, а спустя несколько минут Урицкий через Николаева [Н. Г. Николаев-Журид, начальник Особого отдела ГУГБ НКВД. – Авт.] извинился перед Ежовым и говорил, что он «смалодушничал». Авторы совместной справки КПК при ЦК КПСС и КГБ СССР по «делу о военно-фашистском заговоре в Красной Армии», в которой приведены показания Фриновского, отмечают, «что в личной записной книжке Ежова, хранящейся в архиве ЦК КПСС, имеется пометка о необходимости избиения арестованного Урицкого»

.

Военная коллегия Верховного Суда СССР 1 августа 1938 года приговорила его к смертной казни. Семён Петрович Урицкий был расстрелян тем же вечером. Его реабилитировали 7 марта 1956-го.

Примечания

Обертас И.Л. Командарм Федько. М., 1973. С. 68–70.

РГАСПИ. Ф.124. Оп.1. Д.1975. Л.21.

Они руководили ГРУ. М., 2005. С. 131–140.

Кочик В.Я. «Мы можем быть вам полезны…»: Разведки СССР и Чехословакии тесно сотрудничали между собой с середины 1930?х годов // Независимое военное обозрение. М., 2007. 23 марта

Красная звезда. М., 1965. 2 марта.

Военно-исторический архив. М., 1997. Вып.2. С.52.

Часть вторая

Разведчики и резиденты

Советские разведчики в жизни одной московской семьи: по следам давней публикации в журнале «Огонёк»

Карел Йозефович Смишек (1893–1968)

Много лет назад

1964 год был совершенно особым в истории советской военной разведки. В тот период (начало 1960?х годов) наконец-то появилась возможность, поначалу небольшая, рассказывать о деятельности «наших людей», которые вели разведку за рубежом. И первым из них стал, по-видимому, Рихард Зорге. Сначала в тот год на киноэкраны СССР вышел художественный фильм «Кто Вы д-р Зорге?» (Франция – Германия – Италия – Япония), снятый французским режиссером Ивом Чампи в 1961 г. по сценарию лично знавшего Зорге бывшего сотрудника германского посольства в Токио (1936–1939 гг.), а затем работника центрального аппарата МИД III Рейха Ганса-Отто Мейснера. Потом, в первых числах сентября, статьи о нем появились в главных газетах страны – «Правде» и «Известиях», положивших начало великому множеству публикаций о жизни и деятельности этого выдающегося разведчика в советской и российской периодике. Стали писать о руководителях военной разведки (Я. К. Берзине и С. П. Урицком), соратниках Рихарда Зорге в Китае и Японии, других военных разведчиках. И так по нарастающей вплоть до нынешнего дня. Зорге посвящены изданные в последние годы четырехтомный труд Михаила Алексеевича Алексеева: Советская военная разведка в Китае и хроника «китайской смуты» (1922–1929). М., 2010; «Ваш Рамзай»: Рихард Зорге и советская военная разведка в Китае, 1930–1933 гг. М., 2010; «Верный Вам Рамзай»: Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии, 1939–1941 гг. М., 2017. Кн.1,2.

Однако в некоторых статьях первой волны публикаций отсутствовали данные о принадлежности их героев к разведке, заслуги этих людей выражались тогда лишь общими словами. Среди них был и Карел Смишек.

7 ноября 1964 года Рихарду Зорге посмертно присвоили звание Героя Советского Союза. А на следующий день вышел очередной номер журнала «Огонек» (№ 46) с небольшой статьей В. А. Журавского (корреспондента «Правды» в Чехословакии)

. Там шла речь об участии Карела Йозефовича в Гражданской войне в Сибири, о том, что «по путевке Коминтерна, напечатанной на льняном полотне, он возвратился на родину», об участии его в Великой Отечественной войне. Вся жизнь Карела Йозефовича (или, согласно архивным документам, Карла Иосифовича) между последними двумя событиями, а это более 20 лет, уместилась на двух коротких строчках: «Годы, многие годы тяжелой и рискованной подпольной работы, где каждый день, каждый час грозил тюрьмой и смертью…». Статья сопровождалась небольшой фотографией Смишека.

Названный номер «Огонька» попал и в одну из московских семей, где на публикацию Василия Журавского обратила внимание Мария Сергеевна Козлова. Увидев пристатейный портрет, она узнала на нем своего бывшего мужа, которого знала под другим именем и фамилией и с которым уже 20 лет как потеряла связь. Мария Сергеевна подозвала свою дочь Любовь Анатольевну, показала ей журнальный снимок и сказала: «ЭТО ТВОЙ ОТЕЦ».

Кто такой Карел Смишек?

Сейчас уже стало возможно рассказать о нем, о его семье более подробно, в основном благодаря фондам и сотрудникам Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ) и воспоминаниям Ирины Анатольевны Бычковой, внучки Карела Йозефовича. В статье использованы также материалы Российского государственного военного архива (РГВА), сотрудники которого много лет помогали автору в работе.

Он родился 13 декабря 1893 года в г. Ныржаны, что близ Пльзени, в рабочей семье. Тогда Чехия еще входила в состав Австро-Венгерской империи. С 15 лет он работал на шахте «Роудный» у Бенешова, попутно окончив 5 классов народной школы при шахте и 3 класса средней школы в Вотице. Слесарничал на заводе Франтишека Кржижека в Праге, завершив при этом обучение в вечернем электротехникуме. С началом 1-й мировой войны он, как и многие другие граждане империи призывного возраста, был мобилизован в Австро-Венгерскую армию и отправлен на Восточный фронт, но его участие в военных действиях не состоялось. Как сказано в упомянутой выше огоньковской статье «солдаты 28-го Пражского полка, в котором служил Карел Смишек, расстреляли немецких офицеров и в полном составе, организованно сдались в плен русским».

Из Галиции военнопленных чехословаков доставили в Сибирь. Два года (1915–1917) Карел Йозефович трудился в железнодорожной больнице в Омске и Боготоле, состоял в марксистском кружке, выполнял партийные поручения. Среди знакомых ему по тем временам представителей компартии Смишек особо выделял ссыльного смоленского большевика Смотрова, погибшего на фронте в годы гражданской войны. В июне 1917 г. Карел Йозефович по заданию партии вступил в чехословацкий легион. Новобранцев доставили на Украину в Барышевку, где Карла Йозефовича зачислили в 5-ю роту 8-го полка. Однако за революционную агитацию и отказ участвовать в наступлении, его приговорили в конце 1918 г. к тюремному заключению. После этого Смишека направили обратно в Сибирь, для прохождения службы в штрафной роте, откуда в начале января 1920 г. он сбежал в Иркутск. Спустя примерно два месяца его приняли кандидатом в члены РКП(б) и отправили на фронт в качестве бойца 1-го Интернационального полка Красной Армии, почти всю весну он воевал против «каппелевцев и семеновцев». ««Она, матушка Сибирь», – сказал корреспонденту «Правды» Карел Смишек, – и сделала меня человеком. Потому что там было тогда много прекрасных революционеров, большевиков».

Уже в июне Карла Йозефовича сняли с фронтовой работы и отправили на краткосрочные политические курсы чешской секции ИККИ в Омске, а затем на политические курсы ИККИ в Москве. В течение четырех месяцев этих курсантов готовили для политработы в Европе.

Тем временем военная разведка Страны Советов, родившаяся 5 ноября 1918 года, активизировала свою работу. Начальник Полевого штаба РВС Республики дал задание В.Х. Ауссему, начальнику Регистрационного управления, «организовать агентурную разведку в широком масштабе» (февраль 1920 г.), выходя за рамки сопредельных с Советской Россией стран. Необходимость глубокой разведки, как подчеркивал в свою очередь В.Х. Ауссем (апрель 1920 г.), «возрастает с каждым днем, так как предугадать всех возможных планов империалистических кругов нельзя, а что таковые будут строиться самыми различными способами, сомневаться не приходится и, в первую очередь, будет использована огромная численно русская эмиграции», что же касается получения информации «о планах и приготовлениях против нас делающихся за границей», то, как считал Ауссем, эта работа «значительно отличается от разведки в тылу белогвардейцев» и «требует от ведущих ее лиц большого политического кругозора, знания языков и местных условий…»

. И Смишек видимо отвечал всем этим критериям.

Разведчик Страны Советов

С мандатом Коминтерна, выданным ему 22.10.1920 г., он вернулся на родину вместе с группой бывших военнопленных Австро-Венгерской армии по маршруту Москва – Ревель – Штеттин – Прага. Работать устроился на шахту в г. Вотице, где также выполнял обязанности секретаря партийной ячейки шахты, был профсоюзным деятелем. Через два с небольшим года Карел Йозефович переехал на жительство в Прагу (январь 1923 г.) и на многие годы его рабочим местом стали ВТМ (Военно-телеграфные мастерские – Vojenskе telegrafn? d?lny). Несмотря на скромное название, этот завод был одним из ведущих предприятий военно-промышленного комплекса страны и располагался на территории пражского военного аэродрома Кбели. На заводе он по-прежнему выполнял различные партийные поручения, а «квартира его использовалась для явок болгарских партработников». Дело в том, что в стране находилось немало болгар, которые приехали в Чехословакию учиться. Некоторые из них оставались в ЧСР работать. Кроме того, там, как и во многих других странах Европы, находились так называемые огородники – болгары, занимавшиеся сельским хозяйством. К тому же через Чехословакию проходил нелегальный партийный канал связи София – Прага – Москва.

Здание Военно-телеграфных мастерских на аэродроме Кбели (Прага)

Но уже вскоре ситуация изменилась, квалифицированный рабочий, радиотехник Карел Смишек «по решению партии с 1923 г. прекратил связь с партией», поскольку начал выполнять задания «по особой линии». В данном случае это означало, что он перешел в распоряжение чехословацкой резидентуры советской военной разведки (в тот период это Разведотдел, 1923–1924 – Разведуправление, 1924–1934 Штаба РККА). Как много лет спустя (30.03.1943 г.) отмечало руководство Компартии Чехословакии, «он выполнял в течение 10 лет свою работу с сознанием долга»

. ВТМ, где Карел Йозефович трудился, официально открыты были в мае 1923 г., т. е. он вошел в состав первого набора рабочей силы для этого предприятия, которое, как говорят, с самого начала успешно справлялось с поставленными перед ним задачами по разработке и производству технических средств радио-, телеграфной и телефонной связи для чехословацкой армии. В составе ВТМ помимо производственных подразделений находились также – конструкторское бюро и экспериментальные мастерские. Некоторые из изделий ВТМ (в том числе окопная рация ТРД I) успешно прошли проверку в том же году на первых больших армейских маневрах. В дальнейшем это предприятие развивалось, увеличивалась номенклатура выпускаемых им изделий, объёмы производства, повышалось качество созданной на заводе аппаратуры, оборудования и производимой на нем же продукции.

И Карел Смишек не был одинок на этом своем новом посту.

Резидентуры «Марта» и «Шварца»

Кем были его руководители и соратники в течение первых семи лет достоверно не известно. Возможно среди них находились и чехословацкие резиденты советской военной разведки А.Г. Ганзен, С.В. Жбиковский, Л.А. Борович, Х. Боев, были, наверное, и другие люди. Так, например, в конце 1920?х годов резидентуру в Праге возглавлял разведчик, работавший под оперативным псевдонимом «Олег». Вместе с тем можно считать установленным, что в 1930?м Карела Йозефовича передали на связь чехословацкому резиденту Разведуправления Штаба РККА Ивану Крекманову («Шварц», «Ян»), приступившего к работе в 1929 г., имея на руках нидерландский паспорт на имя Георга Майермана. Начальником «Шварца» являлся главный резидент Разведупра Иван Винаров («Март»), штаб-квартира которого находилась в столице Австрии – Вене (7-й район, ул. Штумпергасе, дом № 45). Одним из основных направлений деятельности главной резидентуры (как и ее чехословацкого подразделения) являлась военно-техническая разведка.

«Скоро у нас сформировались две группы, – вспоминал Крекманов. – В первую входили инженер Лудвиг Лацина, заведующий отделом патентов дирекции заводов «Шкода» в Праге, инженер Камил Китрих, офицер запаса, инженер Марин Калбуров с завода «Колбен-Данек». Во вторую группу, за которую отвечал Стефан Буюклиев, входили Ян Досталек, конструктор военной фабрики в Праге, Ярмила, копировальщица военного завода в Пльзене, и Иван Тевекелиев, студент, служивший для связи с военными заводами «Збройовка» в Брно… С помощью моего старого знакомого Маринковича, секретаря югославских коммунистов в Праге, к работе было привлечено и несколько югославских студентов – Драгутин Чолич для явки, медичка Боца для технической связи и семья Владко Беговича – как связные»; помогали и местные коммунисты, с их генсеком Готвальдом Крекманов несколько раз встречался. От Китриха поступали секретные военные приказы, чертежи и схемы, сведения о французской агентуре в Чехословакии, а после военных сборов он, по словам Крекманова, передал Марии Абаджиевой «целую тетрадь с ценной информацией, в том числе и чертежи новой ручной гранаты, которая, как я узнал позднее, вызвала большие споры среди наших специалистов». Калабуров добыл чертежи легкого пулемета «Брен», выпускавшегося в Брно по английской лицензии, нового противогаза, изготовлявшегося в городе Страконице пистолета «Збройовка», сведения о винтовках и пулеметах производства заводов «Динамит-Нобель» в Братиславе и т. п. Копировальщица пльзенского завода снимала «по одному экземпляру с каждого чертежа оружия, которое должно было поступить в производство. Первый из них – чертеж 75?мм гаубицы – ее отец перевез в своем деревянном протезе и доставил на явочную квартиру Франтишека Кадлеца»

. Вся собранная информация переправлялась в Вену на явку в квартире австрийского коммуниста Петера Шталя. Связь с ним поддерживали секретарь болгарских коммунистов в Вене Минчо Маринов [здесь видимо имелся в виду секретарь венской партийной группы содействия БКП Тома Маринов] и югославская студентка?медик Николич.

Партийные группы содействия (ПГС) стали создаваться Болгарской компартией в конце 1920?х по поручению Георгия Димитрова «в связи с угрозой военного похода против СССР» и «в случае необходимости они должны были действовать в тылу агрессора с оружием в руках». ПГС находились тогда в целом ряде европейских стран. В ожидании боевых действий они оказывали помощь и своей партии, и советской разведке.

Особо Крекманов отметил работу радиомеханика и радиоконструктора Яна Досталека. На предприятиях чехословацкой военной промышленности он работал с 1921 г. и, в конце концов, обосновался на заводе в Кбелях, там же где трудился и Карел Йозефович. Для армии ЧСР Досталек сконструировал на ВТМ радиостанцию, производство которой началось в 1931 г. Три комплекта своей рации он собрал нелегально и передал советским разведчикам, первая из них успешно была испытана в Бадене, что недалеко от Вены. Перевезти через границу удалось и вторую рацию. Но третья была обнаружена на таможне, и вскоре чехословацкая контрразведка вышла на след конструктора. Досталек был арестован в марте 1932 г. и на допросах с пристрастием никого не выдал, пять лет провел в заключении. Погиб в период нацистской оккупации.

Но Винаров и Крекманов в своих воспоминаниях назвали, конечно, далеко не всех своих соратников в европейских странах. Ни тот, ни другой не упомянули, например, Карела Смишека, хотя Винаров и говорил о нем в одном из своих интервью в Чехословакии. В операции по приобретению и вывозу в Советский Союз технической документации на новые виды оружия, изготовлявшегося на предприятиях ЧСР по заказам и лицензиям западных фирм, принимал участие чех Йозеф Бейдо (1927–1931), продавец, грузчик, агент частных фирм в Моравской Остраве, «надежный и преданный член партии». Его и Карела Смишека пути-дороги пересекутся позднее в СССР.

Чехословацкие провалы 1932–1933 гг. Смишека не затронули. Он был отозван из Праги в апреле 1933-го «после провала, не по его вине, выехал в СССР» и благополучно добрался до Москвы. Полиция ЧСР узнала о нем гораздо позже. Лишь 8 февраля 1934 г. он был объявлен в розыск полицейским управлением чехословацкой столицы.