Пришлая

Фёдор Саило решил преподнести сюрприз Марфе. За два дня до Нового года он зашёл в комнату к девушке и сказал:

– Ты не веришь в сказки. Но ты скоро убедишься, что они есть в нашей жизни, точнее, есть сказочные места в нашей стране. Завтра мы все втроём отправляемся туда.

Марфа ехала в поезде, всматривалась широко открытыми глазами в темнеющие за окном пейзажи, в огоньки мелькающих поселений и думала о необъятных просторах необъятной страны, в которой живут разные люди со своими судьбами, и ей казалось, что там, за окном, жизнь более интересная и достойная. А потом, когда Марфа пробыла в сказочном месте в Ленинграде два дня и увидела красоту города, сияние его дворцов, изобилие в огромных магазинах и людей необыкновенных, которым повезло жить в сказке, поняла, что, ради того чтобы увидеть всё это, стоило родиться.

После поездки в Ленинград Марфа на какое-то время забыла о своей беременности. Но ближе к весне под воздействием каких-то сил настроение у девушки стало портиться. В её голову полезли чёрные мысли. Она однажды вечером, сидя у окна, за которым гуляла с завыванием вьюга, заметающая все следы человеческой деятельности, подумала: а вдруг родится мальчик, который потом станет таким, как его отец – хулиганом, насильником и алкоголиком, за бутылку готовым убить родную мать. А если родится девочка, то она может стать истеричной алкоголичкой. А что может быть хуже такого состояния для женщины? Нет, о беременности она никому не скажет, а когда придёт срок, она тайно избавится от родившегося ребёнка. «Но ведь это будет убийством, – вдруг страшная мысль пронзила всё тело девушки. – Нет, лучше в таком случае умереть самой с чудовищем в животе».

За неделю до второго апреля ребёнок в животе Марфы активизировался. У девушки сложилось ощущение, что тот, кто сидит у неё внутри, просится на свободу, барабаня ногами в живот изнутри. Марфа расценила поведение ребёнка как склонность к хулиганству и насилию и стала снова думать о первом пути выхода из страшной ситуации.

Второго апреля, когда по склону гор, по лощинам бежали ручьи, образовавшиеся от талого снега, и речка понесла свои воды со льдом в море, Марфа на закате солнца пришла в то место, где два года назад она решила, что её мечта сбылась. Вода, шурша льдинами, неслась в море, не замечая людских страданий. Непокорная вода была холоднее мёртвого тела человека.

Марфа подошла к самому краю обрыва и стала поджидать просвет между льдинами.

– Марфа, я тоже люблю это место. Отсюда открывается неповторимый вид на закат, который дан людям для успокоения возбуждённой души после дневной суеты, чтобы понять, что безвыходных ситуаций не бывает и что завтра наступит прекрасный рассвет. И человек не должен добровольно лишать себя возможности наслаждаться им каждый день. Только небеса вправе решать судьбу человека и определять её продолжительность. Моё и твоё время для смерти ещё не пришло. Впереди нас ждёт интересная, хоть и трудная жизнь. Пошли, Марфа, продолжать жить и отдадимся воле небес.

Марфа всхлипнула и тихо пошла за Фёдором. Перед самым домом девушка, немного успокоившись, вдруг спросила:

– Федя, а зачем ты воруешь вещи?

Мужчина улыбнулся.

– Это желание души мною не контролируется. Это её игра с моим мозгом, и душа всегда выигрывает.

– Но за это же можно попасть в тюрьму.

– Осознаю, но ничего не могу с этим поделать. Но люди мне мои странности прощают.

– Действительно, странный ты, Фёдор, добрый, умный, но странный.

– Этим человек и интересен. И жизнь такая же: странная, прекрасная, с подводными камнями, ухабами, но интересная, и я хочу в ней ещё почудить.

9

Третий пастбищный сезон в деревне с участием пришлой пастушки начался по тому же сценарию, который прошёл испытание годами. Народ в поведении своих коров отклонений не установил, а вот во внешнем облике Марфы и в её манере одеваться изменения заметил. Люди делали девушке комплименты, говоря ей, что она за зиму похорошела, раздобрела, обновила одежду. Марфа пыталась отшучиваться, обвиняя во всём Саилов, которые всю зиму кормили её салом и конфетами.

В начале мая девушка вновь появилась в доме Саилов, которым подошла очередь в поле. На этот раз главным пастухом решил стать Фёдор. Утром он взял пугу, ловко щёлкнул длинным концом и сказал:

– Марфа, сегодня выдалась прекрасная погода с ласковым солнцем, с песнями жаворонков. Трава растёт как на дрожжах. Всё это положительно скажется на поведении коров, а следовательно, и на удоях молока.

Девушка улыбнулась.

– А следовательно, на улучшении жизни крестьян.

– Ты права, в сельском хозяйстве всё взаимосвязано. Здесь, как нигде больше, уровень жизни народа зависит от урожайности, надоев молока, привесов телят и от добросовестного труда колхозников, – Фёдор оценивающе посмотрел на пастушку. – Может, тебе дать мою курточку? Она более свободна.

– Спасибо, но я привыкла к своей.

– В таком случае, с Богом.

Вечером, когда солнце повисло над горизонтом, окрасив его в багровые цвета, Марфа сказала Фёдору:

– Коров домой гони один. С этим ты справишься без меня. А я приду позже.

– Ты что, плохо себя чувствуешь?

– Всё нормально, мне надо побыть одной.

Главный пастух, как и утром, внимательно посмотрел на девушку, в облике которой чувствовалось напряжение всего её тела, щёлкнул кнутом и отпустил коров к своим хозяйкам.

Через часа два Фёдора, который уже находился дома, охватило беспокойство. Он, убедившись, что Марфы нет у соседки-очерёдницы, пошёл обратно в поле в то место, где расстался с девушкой. По пути мужчина звал её, заглядывая под каждый куст. Следов пастушки нигде не было видно. Фёдор хотел было прекратить поиски, но вдруг услышал плач ребёнка. Спутать этот звук с остальными было невозможно. Саило бросился на звук, и вскоре под одним из кустов он увидел свёрток, из которого раздавался плач младенца. Фёдор развернул полотенце. На него смотрели ничего ещё не видящие глазки на сморщенном личике, принадлежащем девочке. Мужчина вдруг испугался за Марфу. Он завернул малышку обратно в полотенце и побежал на берег реки за кладбище. Марфу он увидел стоящей на обрыве. Она обхватила голову руками. Не дойдя до девушки метров пять, Фёдор сказал:

– Пусть девочка живёт. Завтра мы поедем в областной центр и оформим отказ. Об этом мы в наших местах никому не скажем. Вместо тебя с коровами в поле побудет моя жена. Я думаю, что она давно, как и я, догадалась о твоём положении, и она тоже будет молчать.

– Прости меня, Федя. Я как подумаю о ребёнке, так перед глазами возникает Булдырь, но девочку я всё равно хотела из кустов забрать, отвезти её в больницу и там оставить.

– Я тебя понимаю. Такое состояние со временем пройдёт. Как мы запишем малышку?

– Валентина Фёдоровна Полякова.

Следующий день Марфа провела как в тумане. За неё всё делал Фёдор, она лишь подписывала какие-то бумаги. В целях маскировки Саило попросил друга из посёлка повозить их на своём «Запорожце».

Через день после всех мучений и страданий Марфа вышла на работу. Худеть он решила постепенно, чтобы не вызвать подозрения у жителей деревни. В связи с этим она завязывала пуховый платок на талии. Некоторые из самых смышлёных женщин, сопоставивших все факты и догадки, изменения во внешности и в одежде, пришли к правильному выводу, но о нём никто Марфе не говорил.

10

К середине лета шок от пережитого у Марфы сменился на ноющую рану в душе. Рана то затягивалась, то вскрывалась, посылая в мозг бедной девушки образ ребёнка, превращающегося в монстра. Но со временем рана всё больше и больше затягивалась. Марфа переходила из дома в дом, хозяева которых всегда её встречали доброжелательно и о личных её переживаниях не спрашивали. Это положительно сказывалось на настроении девушки. Она снова после поля стала ходить на своё любимое место на обрыв к мосту встречать закат солнца и смотреть на дорогу, ведущую в её родную деревню.

В конце августа Марфа, исполнив свой долг в поле, пришла на обрыв, улеглась на траву, положила ноги на камень, чтобы кровь отхлынула от подошв, дождалась, когда солнце наполовину спряталось за кромку леса, встала и пошла к Насте. К этому времени все жители деревни, справившись со своими хозяйствами, занимались личными делами: кто-то смотрел телевизор, кто-то читал книгу, кто-то рассказывал сказку детям. Некоторые женщины шили и вязали для своих семей одежду, а некоторые под заказ и другим. Марфа, зная это, не хотела мешать людям отдыхать и заниматься своими обычными делами, поэтому приходила в дом к очереднику уже перед самым сном.

Марфа поднялась по трём ступенькам на крыльцо и, стукнув в дверь, сказала:

– Настя, это я, Марфа. Ты ещё не спишь? – девушка прислушалась и, не услышав ответа, вошла в дом и остолбенела. На полу лежала пожилая женщина с задранной до талии юбкой, стеклянные глаза которой смотрели в потолок.

Марфа, придя в себя, выскочила на улицу и побежала к Фёдору. Мужчина, лично убедившись в смерти Насти, побежал на ферму колхоза и оттуда позвонил в милицию.

Через час к дому потерпевшей приехала милицейская машина, из которой вышли капитан Бычков и следователь районной прокуратуры Басов. Фёдора и Марфу они пригласили побыть в качестве понятых. После осмотра места происшествия следователь взял у них и объяснение. Марфа, рассказывая об отношениях с убитой, вспомнила о жалобах Насти на Булдырёва Валерку, который часто приходил к той ночью за вином, при этом угрожая поджечь дом. Фёдор к этому добавил:

– До вчерашнего дня Валерки в деревне не было.

Бычков внимательно посмотрел на Саило.

– А мы ведь с вами второй раз встречаемся. Приятно видеть знакомое лицо в чужой деревне. Вы здесь живёте постоянно? Чем занимаетесь?

– До недавнего времени шоферил. Но врачи из-за зрения поставили крест на моей любимой работе. Теперь я в вечном поиске. Попутно занимаюсь ремонтом колхозных и личных машин.

– Ясно. С вашим видом вы могли бы быть руководителем.

– Была когда-то такая у меня мечта. Но опять же на мечте некоторые компетентные органы необоснованно поставили крест. И получается, что моя жизнь состоит из одних крестов. Иногда, когда душа затребует, я ей праздник устраиваю и мчусь за ней в полёт.