Пьяные вишни. Роман

– Алло, я слушаю.

На другом конце провода в трубку кто-то дышал. Юрий Иванович это отчётливо слышал. А потом пошли короткие гудки. Данилин напрягся и подумал: это не дочка. В трубку дышал кто-то другой. Что бы это могло значить? Он вернулся в спальню. Жена спала, устав в дороге. Её не стал будить, тихонько лёг рядом. На душе стало тревожно. Посмотрел на часы. Было два часа ночи. Мысли его были парализованы. В них застряли лишь два вопроса: «кто?» и «зачем?»

Но Юрий Иванович устал, не хотел искать на них ответ и стал проваливаться в сон. Перед глазами поплыли огненные языки. Данилин вздрогнул, снова подскочил и посмотрел в окно. Там, за банком, горел их дом. По улице бежали люди, и он, что-то на себя накинув, толкнув Алесю, побежал на пожар. На улице столкнулся со сторожем Прокопом, который закричал:

– Иванович, я не виноват! Кто-то поджёг веранду с вещами предпринимателей.

– Ладно, не паникуй, разберёмся. Когда приехала пожарная машина?

– Только что, я сам бегал её вызывать.

Возле дома Данилин увидел пожарную машину и нескольких огнеборцев, заливающих веранду пеной. Огня уже не было, но шёл густой, едкий дым. Дом не пострадал, а вот крыша веранды рухнула, завалив сумки, коробки, баулы, точнее то, что осталось от них. Прибежала Алеся и запричитала:

– Господи! Да когда же у нас начнётся спокойная жизнь?

– Успокойся, это не горе. Без веранды можно обойтись, – а про себя Данилин подумал: похоже, накаркал я её ремонт, когда разговаривал с Лёнькой.

Юрий Иванович жене о своём расследовании и о ночном звонке рассказывать пока не собирался. Не хотел её лишний раз волновать, решив, что сделает это потом, когда всё утрясётся.

Подошёл начальник пожарной части и спросил:

– Ну и какие, Иванович, будут версии?

– Пока версия одна – поджог. Проводка в доме была нормальной. Сам её делал. На веранде имелась лишь одна лампочка для освещения. Что бросается в глаза, так это эпицентр пожара. Судя по выжженному месту, он находился в центре вещей торгашей. И, возможно, кто-то из них и совершил поджог, бросив через окно веранды зажигательную смесь. Ты же сам знаешь этих челноков, как они грызутся между собой. Может быть, что-то не поделили. Тем более я заметил, что ставили здесь свои вещи намного больше человек, чем положено по договорённости со мной. А вчера мои клиенты ездили в Москву и пополнили запасы товара. Сторож, по всей видимости, подвыпивший спал и, слава Богу, что он не сгорел и вовремя вызвал твоих бойцов.

– Разумная версия, будем проверять.

Утром возле сгоревшей веранды собрались индивидуальные предприниматели, хранившие там свои вещи. Данилин с ними разошёлся мирно. Те, чувствуя свою вину, претензий не высказали. А вот пожарные удивили, выдвинув версию поджога – самовозгорание. Оказывается, в одной из сумок находилась игрушка с батарейками, которые замкнули. И, как говорится, «из искры возгорелось пламя». Данилин подумал: всякое бывает, спорить не стал и решил «завязать» с мебельным бизнесом и хранением товара. Как говорится, наелся по горло. Пусть этим теперь, если хотят, другие занимаются.

4

Незаметно подкралась пора завершения дачных земельных работ. Каждый, невзирая на должности, положение в обществе, имел клочок земли, на котором что-то выращивалось в зависимости от способностей и фантазии его хозяина. Весь сентябрь, в ущерб основной работе, эти люди ползали по земле в разных позах, заготавливая себе пропитание на зиму. И это ползанье стоило того. Без заготовок на маленькую зарплату народу трудно было прожить. Надо отдать должное государству: землю оно давало всем, кто хотел на ней работать, но люди при этом становились её рабами.

У Данилиных, по местным меркам, земли было много. Они как-то прикидывали: вместе с постройками – около гектара. Юрий Иванович часто говорил жене: «Зачем нам издеваться над собой? Давай оставим для грядок и под картошку соток двадцать, а от остальной откажемся». Алеся всегда возражала и отвечала, что она не может так поступить, ведь столько трудов уже вложено в землю. И люди тоже им говорили, мол, имея магазины, зачем в земле копаться. Алеся возражала, что магазинное не сравнишь с экологически чистыми овощами и фруктами, выращенными собственными руками. И когда у Данилиных были гости, она вела их в подвал и с гордостью показывала свои заготовки. А на кухне в то же время в вазах лежали магазинные списанные мандарины, апельсины, яблоки, в холодильнике не переводились помидоры, огурцы… Юрий Иванович не мог понять психологии жены и постоянно ворчал по этому поводу, но снова и снова ехал на дачу и пахал, как приговорённый.

Вот и на этот раз к концу сентября всё было убрано, перекопано, закатано, засолено, заложено на хранение. Оставалась лишь одна работа – спускаться в подвал и поставлять всю эту красоту и вкуснятину на кухню к столу, что Данилин делал с охотой, особенно до «завязки». В подвальчике соседа Коли часто собиралась весёлая компания, где Юрию Ивановичу всегда наливали сто граммов. По сути дела, это был «вишнёвый сад» в подземелье со своими обитателями и вкусненькой закуской. Правда, за каких-то последних полгода компания сократилась до двух человек. Один из Колиных друзей «сгорел» от спирта, другой уехал на мотоцикле в лес и там повесился. Лишь неделю назад его обнаружили грибники. Выяснилось, что он обиделся на слова тестя, что, мол, нам такой алкаш в доме не нужен. А ведь оба погибших были с высшим образованием, занимали не последние должности в строительной организации. Теперь к Коле часто стал заглядывать его тёзка, и они уже целую неделю поминали своего друга, напиваясь до отключки.

В последний день сентября вечером Данилин, спустившись в подвал за картошкой, стал свидетелем разговора. За стенкой кладовки Коля жаловался другу:

– Моих сил больше нет жить с этой змеёй, дети тоже настроены против меня. Ушёл бы, да некуда. Один выход остался, уйти в лес и как друг…

– Да ты что, Коля, выброси эти мысли из головы. Лучше уж от водки загнуться, чем в петле болтаться. Завтра выходной, поедем к Оле, вытопим баньку, посидим, поговорим. Женщина она одинокая, с твоей на ножах, может, что предложит. К тому же она тебе нравится.

– Не знаю, не знаю… может быть… Ладно, давай выпьем.

Данилин поднялся в квартиру и об услышанном рассказал жене. Алеся возмутилась:

– Вот видишь, что делает водка с человеком! А ведь совсем недавно идеальная семья была. Им срочно надо разбегаться. Иначе быть беде.

После этих слов Алеся укоризненно уставилась на мужа.

– Ты на меня так не смотри, к старому возврата больше нет, – успокоил её муж и продолжил цитировать Есенина: – Ты одна мне помощь и отрада, ты одна мне несказанный свет.

Юрий Иванович поцеловал жену, потом, решив перечитать стихи талантливейшего скандалиста 20 века, нашёл на полке томик Есенина, удобно уселся в кресле, поджав ноги, и углубился в чтение.