Последний день Атлантиды

Веррохд Виллан – почтенного возраста мужчина, достигший знаний ведущих древних поколений, алхимик и историк города Ательса централизма, части некогда существовавшей цивилизации Атлантиды, со временем ушедшей в небытие. Ему были известны даты и последствия, хранившиеся им тайны дня, который станет губительным для ставшего ему родным городу.

Виллан устало посмотрел на небо.

Название города Ательс буквально означает «место у воды».

В действительности это был отдельный мегаполис. Он насчитывал около миллиона жителей и почти равнялся Ателансу или Атланте – главному городу всей части приморского централизма Солнечных кругов.

Солнечные круги составляли стены домов, образовывая полуовалы каждого из пяти кругов городского централитета, где центром цивилизации являлось огромное соленое озеро, образовавшееся после ледникового периода. Каждый город представлял окружный городской пояс цивилизации, включавший в себя полуовалы стен домов, образуя улы, или районы.

Так у Ательса их было больше, чем у остальных.

Название города появилось не случайно – от имени правящего там царя Ателласа.

Это был торговый город, который принимал со всего мира тысячи людей: паломников, торговцев, ряд иноземцев. Удавалось посетителям здесь найти и работу. С северо-запада шли караваны торговцев, с востока по Атлантике и Индийскому океану заходили купцы.

Ательс был не просто промышленным городом, он имел большие производства, в частности имелось место кузням и алхимии. Последняя являлась не просто наукой, но и прибыльным занятием в качестве врачевания, что пользовалось здесь большим успехом. Алхимики лечили от очень серьезных болезней. Зачастую греческие врачи прибывали сюда, чтобы получить некоторые знания из этого ремесла.

Весь централизм назывался Атлантида, которая включала в себя еще два небольших городских поселения, одним из которых являлся город Атмос, в котором проживало уже большее количество иноязычных граждан. Впоследствии одна небольшая часть этого поселения, находящаяся ближе к востоку, будет все же затронута будущим катаклизмом.

Веррохд владел двумя языками. Сам он родился в этом городе, но после того, как уехал из него, овдовев, так и не покинул центра Атлантиды.

В его доме, когда Веррохд, уже создав семью, был женат, было три комнаты. На втором этаже жили две его супруги, шесть дочерей и сын Веллерда. Сам Веррохд не считал себя алхимиком. Он не имел никакого отношения к махгушам, собиравшимся при храмах и обсуждавших отношения между правителями городов, не касался и самой политики, он не имел сношений ни с одним из глав циркинитета1, он просто занимался тем делом, которое считал главным для себя, помогал людям и считал это смыслом своей жизни.

О дне гибели Атлантиды он узнал от старопрежних родов, людей, чтивших ранние знания, которые оставили ему знаки в своих библиотеках. Из книг, дарованных ему родами, староверами, запечатлевающими любые жизненные течения, в действительности создавая культуру библиотек, от них он вынес, как можно превратить воду в вино, а из железа сделать золото, что собственно и помогло ему разбогатеть.

В Ательсе были более сильные алхимики и колдуны, кем и был Веррохд. Ему отдавали дань даже судьи со всей Атлантиды. Но большинство жителей об этом ничего не знали, все тщательно скрывалось.

Кругами называли расположение жилых домов, включавшее дома отдыха, гостиницы, общественные строения. Они стояли отдельно от других, отделялись рвами с водой в ширину более трех метров, все зависело от статуса жителей: чем больше статус, тем ширина водного пояса увеличивалась. Проулки между домами граждан восходили на этаж выше или примыкали всего лишь к трем или двум домам, жители которых были не из богатых семей. Такие постройки образовывали ярусное пирамидальное строение.

По своему развитию и нарастанию населения Атлантида имела восемь таких кругов, расширение которых закончилось лишь из-за примыкания отдельных частей границ Атланты к прибрежной части Средиземного моря. Далее был только путь, начинавший вхождение в саму цивилизацию, как и выход из нее в разные стороны мира, бравший свое начала с севера. Расширенные места, не входившие в черту Атлантиды, но включавшие другие поселения, также входили в зависимость от нее. Однако они не имели своего статуса. И последним перед такими поселениями круговым городом из пяти был Эвмос, по объему он был менее и составлял из себя не более трех-четырех домов и хижин по отношению друг к другу и включал в себя не более семидесяти тысяч жителей. Земли далее входивших в цивилизацию поселений именовались предлесье, места практически не обжитые человеком.

Атлантиде насчитывалось примерно пять тысяч лет со дня ее основания, немного больше со времени распада от упадка культуры Лемурианской цивилизации, не сумевшей защититься, судя по древним свиткам Ателанса, от неких существ, внешне схожих с людьми. Но позже сама Атлантида исчезла под плотностью воды.

Небо не предвещало никаких апокалиптических явлений. Угасающее светило готовилось скрыться за горизонтом. Поодаль от него мерцала все та же яркая точка, которую можно было разглядеть лишь при закате.

«Интересно, что находится там, за горизонтом? – не раз спрашивал себя врачеватель. – Купцы, которые прибывают к нам из разных земель, толком не говорят о своем народе, кроме как восхваляют свой товар».

Денежный оборот Атлантиды был влиятельным на всем земном шаре, в частности в предместьях наращивающей опыт Греции и среди народов восточных долин, в будущем сформировавшихся в империю. Денежная купюра имела знаки: конак – знак использовали даже в трех провинциях за Средиземным морем увядавшего Фелитидского царства, не входивших в атлантические круги, и мурзек – примерно одна тысяча конака. За свою хижину, как порою вспоминал при подсчетах, Веррохд платил около четырех мурзов. Сам мурзек являлся олицетворением торговцев, первые жители ввели её как большую единицу в денежном обороте. Конак означал буквально «мелочь», этим словом порой прозывались жители, проживающие за Солнечными кругами прибрежной части Красных гор за свою дешевизну товара. Конаки имели рисунок барана – вид одного из домашних скотов, пасшихся за пределами восьмого круга, составляющих неотъемлемую часть жизни поселян как в быту, так и в торговле этими животными, их мясом, руном.

Название стен «солнечные круги» город приобрел вовсе не из-за солнечного зарева, уходившего за горизонт, которое окрашивало позолотой отделку стен домов, а за то, что этот город знаменовался лишь своей роскошью и богатством.

Военных действий Атлантида практически не вела. К ее стенам боялись подступать самые отважные воины. Причем большой открытый путь в ее центр проходил через шлюзовой проход, попадавший в само море, посреди централизма. Он расходился на каждый круговой город, переходя в сеть другими проходами.

Чужестранцы страшились ведов и колдунов, зачастую называвшихся махгушами, то есть яростными хранителями своих секретов и секретов поклонений. Махгуши могли причинить большие страдания своим врагам. Но каким образом они это делали, никто не знал.

В те времена в самом расцвете разбойной массовости был некий Вольд, или Вольден Конт, до своего появления при границах Атлантиды он был известен как руководитель небольших вооруженных групп у северного побережья Атлантики, часть которых вела повстанческий образ жизни, зачастую промышляя на берегах Волны и на прибрежных участках Волнового моря.

Веррохд покинул балкон и спустился в фойе с одной из комнат, где жила прислуга, люди, к которым он все же относился с некоторым недоверием.

Эти люди были из народа, проживавшего на краях Атлантиды, южных скотоводческих племен саков. А один из них был с другого материка, Добоспорского царства, где большая часть из них так и оставалась в простонародном населении. В частности, было известно немало случаев, что на следующий день эти люди из таких домашних работников могли предпринять. Его слуги прибыли на торговых кораблях в поисках другой жизни на последние средства, сумев договориться с владельцами судов. И их судьбы алхимик знал наверняка, вот уже пять лет как в его доме все было спокойно и ухожено.

Верхувий – город в центральной части Атлантиды, входивший в непосредственное господство первого круга – Атенса. Там жили самые знатные могущественные люди. Нередко там находились судьи, которые почти не занимались своими должностными обязанностями. В основном, они практиковались в местных магических обрядах, как и те, кто свою жизнь посвящал науке алхимии или медицине, изучению положения звезд, давшего течение впоследствии определять морские пути по звездам при помощи астролабона2.

Веррохд решил, что за свою жизнь непременно должен попасть в Верхувий, так как он считал, что знания о знаках окончания их цивилизации являлись частью их таинства. Он знал, что это будет день равноденствия, когда Солнце находится ближе всего к азимуту, становясь календарным годом.

Конечно, что именно произойдет, Веррохд не знал. Но попавшая случайно в его руки библиотека секретов алхимии и врачевания, когда ему было пятнадцать лет, очень помогла ему в дальнейшем.

Библиотека состояла из двух книг и одной небольшой брошюры толкования знаков, описанных другими магами, жившими еще с начала основания Атлантиды. В этих двух томах слова были засекречены. Книгам было около тысячи лет, они сохранялись в полном своем начальном комплекте. Веррохд узнал о них, когда ему юношей довелось побывать в централитете огромной цивилизации. Его тетка была любовницей одного из правителей Атенса, первого кругового города от центра, Веррохд же был там по уговорам его родственницы взят во дворец для помощи в ее делах. Дворец царя Нимпуа был расположен как раз напротив ворот Верхувия, центра всей цивилизации.

Широкий водный бассейн разделял начало культуры от остальных кругов, представлявших собой города поселкового типа, скрывал берега Верхувия, находившегося в центре огромного озера, из-за чего предполагалось, что его вовсе не существует. Но вплоть до первых стен главного города Ательса, где теперь жил Виллан, все это входило в область начала возникновения субкультуры тысячелетия назад.

В тот незабвенный день молодой Веррохд ощутил всю прелесть жития среди красоты и культуры безымянных обывателей.

Тетка Никфия, по рассказам жителей, обладала очень редкой красотой. Ее внешность славилась даже за пределами второго централитета цивилизации.

Молодой человек в тот день, пользуясь временной невостребованностью, в окружении правителя и его почитательницы бродил по улицам города, попадая в сады и вновь возвращаясь к дворцовым палатам Верхувия. Он весьма поражался размерам плодовых деревьев, с которых свисали диковинные плоды разной формы, маленькие и большие. Оглядываясь по сторонам, он все время хотел попробовать на вкус хотя бы один из них.

Наполненный солнечным теплом летний день сопровождался прохладным ветерком. Веррохд прохаживался вокруг колонн огромной веранды. Сандалии слегка терли косточку его ступни, и поэтому все великолепия вокруг него немного теряли краски из-за неудобства обуви.

Юноша остановился возле колонны, расстегнул тугой ремешок и хотел снять сандалию, как услышал чей-то смешок. Прекратив свое занятие, он выпрямился и осмотрелся.

– Фейхоа? Веррохд? – услышал он голос, который исходил от одного из густых деревьев.

– Ты ведь, – более загадочно произнес голос, – Веррохд из Атмоса, не так ли?

Человек, дружелюбно улыбаясь, стоял, заложив руки за спину, у дерева, которое скрывало часть его тела. Юный паж был удивлен, откуда человек мог знать его. Впрочем, здесь, в закрытом от посторонних лиц городе, каждый второй мог знать все о любом человеке, даже если простой житель находится в поселении за чертой стен мегаполиса. Таким таинством обладала эта местность.

Здешние жители были известны не просто как потомки основателей Приозерного города.3 Впрочем, к потомкам за многие века их вряд ли можно было отнести. Скорее здесь оставались хранители древних времен – маги, алхимики, прародители правителей. Но и о них мало кто знал, и о том, как они жили, чем занимались. Обычные люди о жителях Верхувия знали немного, как и о том, что там происходит. До последних Солнечных кругов доходили лишь слухи, будто в Верхувии обитают потомки основателей, которые живут сотни лет, и последний из основателей, которому насчитывают более тысячи лет, он поддерживает свою жизнь с помощью волшебной жидкости. Молва о том, что атланты огромны, имеют необычайную магическую силу, будто предки их спустились с неба и основали город, шла уже за пределами всей Атлантиды и Заморья.

Веррохду было известно о жителях только то, что известно его городу и другим кругам: верхувийцы знать о тебе могут все, при встрече с ними они могут рассказать твою судьбу, прошлое и даже предсказать будущее.

Вот и представился шанс юноше Веррохду узнать, что с ним может произойти после многих лет.

Незнакомый человек словно читал его мысли. Он полностью вышел из-за покрытого густой зеленью дерева, в листьях которого угадывались плоды размерами с нос.

– Ты будешь богат, юный Веррохд, счастлив… У тебя будет четверо детей и… – улыбнулся незнакомец, словно готовя козырь, – красивая жена. Кэйтху, – уточнил он, – ты найдешь в Ательсе…

Человек подошел ближе, на его лице по-прежнему оставалась таинственная улыбка. Он протянул три плода пареньку:

– Попробуй, вкусно, – сказал он.

Плод действительно оказался сладким. Веррохд хотел попросить еще сорвать самому, сколько ему вздумается, но не успел произнести ни слова, как странник сменил тему, словно угадав его мысли:

– Неважно, кто я, – сказал он, – но я хочу дать тебе один совет. Когда родится твоя третья дочь, ты отсчитаешь десять великих солнечных дисков, зачинающихся с востока. После окончания твоей учебы тебе будет известно зачем, – человек старался быть краток, – затем отправь, когда тебе заблагорассудится, своих детей на Запад, но успевай это сделать. Сам же, по своему желанию, можешь остаться в городе.

Веррохд не знал, что ответить. В местах неродных он никогда бы не стал разговаривать с малознакомыми ему людьми. И если кто-либо из взрослых стал обращаться к нему из Верхувия, он посчитал бы это за честь. А тут он находился в великолепном палисаднике первого из городов Атланты, и с ним общался сам житель, такой малоизвестный жителям всей Атлантиды.

– Пойдем, я покажу тебе окрестность, – сказал незнакомец.

Мужчина был высокого роста, с короткими волосами, поверх белого балахона надето что-то вроде жакета из хлопка. Вместо обычного парусинового пояса у него был ремень из выделанной кожи змеи с символичным знаком, неизвестным Веррохду. На вид незнакомцу было не больше двадцати двух лет, впрочем, как подумал юноша, зная секреты эликсира долгой жизни, ему могло быть и больше.

Сквозь колонны палисада, среди которых они шли, хлестали лучи солнца, отражаясь от дорожки, выстланной неизвестным камнем, но гладким, как гладь воды, и в нем было заметно даже отражение шествующих.

– Что тебе известно о знаниях жителей Верхувия? – продолжал разговор незнакомец. – Подумай по-хорошему, Веррохд.

Мимо проходили другие гости и жители, нередко бросая на них взгляды. Юный Виллан старался напрячь мысли, чтобы ответить на появлявшиеся вопросы в его голове, но это так плохо удавалось, что все кругом перемешивалось. Кто этот незнакомец, куда они идут?

Они шли по выложенной нефритовыми плитками дорожке широкой веранды, опоясывающей сад. На ум Веррохду пришла мысль: «Быть может, это черный маг?» Те маги, о которых он слышал в храме Вильдера, славились слухами о жертвоприношениях.

Продолжая идти за незнакомцем, глядя перед собой, он, однако, не боялся, что его могут похитить, так как особого страха он все же не ощущал. Веррохд, прогуливаясь по диковинным местам, используя возможность посещения централизма, решил расслабиться. По сравнению с его родным городом места здесь были великолепнее.

– Я очередная жертва?! – вновь на мгновение искра подозрения промелькнула в его голове.

Он замедлил шаг. Но интерес взял верх, Веррохд ускорился. У незнакомца опоясывал голову обруч, и внезапно он обратил внимание на странный символ на нем.

«Быть может, это шанс, – подумал Веррохд, – и я могу узнать, кому поклоняются эти люди, и могу удивить кого-нибудь, рассказав им об этом».

– Ты не должен никому рассказывать, юный Веррохд, и ты никому не расскажешь.

Странник вновь словно прочитал мысли юноши.

Они спустились с веранды вниз по широкой лестнице из такого же материала, встретив еще двоих жителей, одетых в тот же наряд, но уже без символов на обруче и без наружных жакетов.

– Это Хаонары. Ты им незаметен, они не видят тебя.

Странник, провожая взглядом прохожих, отвечая поклоном на их поклон, не спускал с них взгляд, казалось, он заставил их не обращать на Веррохда никакого внимания. Двое прошли мимо, словно не заметив его.

Спустившись со ступенек, Веррохд хотел спросить подробнее об этих людях и то, почему на их головных обручах нет такого же символа, как на обруче его спутника. Ведь, наверное, этот неизвестный ему житель был здесь такой не один, но он не решился спрашивать, посчитав это за неуважение по отношению к таким людям, как житель Верхувия.

Спустившись, закончив проход по второй аллее, усаженной зарослями кустарников с другими плодами, ниже они оказались у основания огромного дворца, стены которого виднелись до встречи с незнакомцем. В этот момент Веррохду открылся вид на новое великолепие архитектуры, которое до этой поры он не встречал.

На фасадах здания виднелись разного вида скульптуры, покрытые золотом или разноцветными красками. Это были чудовища, фигуры людей, небольшие причудливые фигуры. Великолепие орнамента выявляли части картин, все это при лучах солнца добавляло какую-то специфику, словно действия, запечатленные в материале, были действительными, но застывшими во времени.

Пройдя по нижнему уровню дворца все так же молча, они остановились.

– У изголовья твоей кровати ты найдешь книги, – непонятную фразу произнес верхувиец, затем он остановил четырехколесную повозку и, усевшись, уехал.

Веррохд остался один среди колонн, которые были выше его роста. Он проводил коляску, зарулившую за колонны внутрь здания. Та скрылась из виду, выехав по одной из брусчатой, выложенной серым камнем дорог, опоясывавших это сооружение и поднимавшихся под небольшим наклоном верх.

Проводив незнакомца, Веррохд вернулся обратно в открытый под небом холл, где встретил незнакомца. Там по-прежнему шумели разные виды фонтанов, расположившиеся на расстоянии друг от друга около ста пятидесяти или двухсот метров, здесь же были редкие декоративные деревья, которые стояли лишь в тех местах, что были более проветриваемы. Три центральных фонтана в отличие от других были больше, вокруг них были проложены дорожки, покрытые зеленью, и, лишь созерцая этот вид с высоты, можно было увидеть рисунок в виде креста, загнутого на каждом из концов в одном направлении.

Оставшаяся часть дня прошла также под впечатлениями. На другой день его тетка собиралась с правителями Ательса отправиться обратно, в третий круг.

Вечером, поискав обещанные книги, Веррохд их не нашел. Их не было ни под подушкой, ни под матрасом, ни у ног, ни у изголовья, ни под самой лежанкой. С досадой, но с мыслями о жителях Верхувия и об удивительно вкусном плоде фейхоа, думал Веррохд, не заметив, как уснул.

Утром он еще раз проверил, вдруг незнакомец или кто-нибудь от него незаметно подложили под кровать книги. Обнаружив ту же пустоту, что и вчера, не дожидаясь слуг, отправился прогуляться по двору, так как спать он уже не мог.

Колоссальные колонны, мраморные полы и фигуры статуй в зале провождения, вчерашняя прогулка с незнакомцем в садах зодчего Гелая, фонтаны в гостевом зале правившего здесь царя Нимпуа, все, о чем рассказывал ему незнакомец, все это заставило юношу навсегда оставить увиденное в своей памяти.

Шли годы. В городских распрях вдали от промышленных городов Атланта теряла свой статус примерности в честолюбии. Учащались грабежи, нападали не только на путешествующих, но и купеческие повозки как в пределах Эвмоса, дальнего города, так и в большинстве за его окраиной, что происходило чаще в местах, находящихся у северных утесов.

За последние два года гвардия Ательса дважды предпринимала выезды для укрощения распрей меж городских фракций, которые влияли на регулирование межгородских содействий. Дважды менялись городские главы монархии в Атмосе и управленческой в особенности.

Прогуливаясь по вечерней улице Ательса, Веррохд, остановившись, осмотрел свой дом. Ему уже было за пятьдесят, когда он нашел заветную библиотеку, предсказанную ему незнакомцем, спустя десять лет. Это была брошюра из содержавшихся там текстов. Прошло ровно десять солнечных равноденствий, проходивших каждый год. В это время температура воздуха становилась теплей, и до нового сезона дождей оставалось еще долго, когда на смену сезонному солнцестоянию приходило тепло.

В двадцать один год Веррохд женился на девушке Кейтхе, родившейся в городе северной части Атлантиды.

Разгадав наконец символы будущих времен, Веррохд Виллан с воодушевлением всматривался в угасающее небо. Солнце уже соприкасалось со стенами крепостей, и маленькая яркая точка рядом с ним стала видна еще отчетливей по сравнению с прошлой неделей.

Что это могло быть, Веррохд точно не знал.

Мимо по выполированному камню проехала самоходка с водителем с серьезным лицом, с шумом и веселыми криками нетрезвой компании, занявшей все свободные места.

Как оказалось в одной из книг, возможностями гипноза обладали в Верхувии не все. Но часть граждан с этим даром расселилась в другие районы Ательса и Атенса, как и в другие области Атлантиды, приняв простое гражданство. Скрывая свои возможности, приняв вкусы и прелести повседневной жизни, эти люди использовали аномальные силы в угоду своих желаний и для достижения корыстных целей. Это обман на торгах, заманивание женщин для своих потребностей, редко, но доходило и до растления подростков. Умевшие заживлять раны, бывшие жители Верхувия нередко наводили порчу. Все это скрывалось с помощью денег, подношений или тех же возможностей манипулировать человеческой жизнью как магией, так и гипнозом, что никогда не выходило наружу.

Другие рядовые жители города Верхувия стали разделяться на объединения, верные разным религиозным порядкам. Отличались от поклонений других, нисходивших до честолюбия. Велась борьба между объединениями, так как они не были терпимы к чужим вероисповеданиям. Похоть, разносторонние взгляды ставили под угрозу всю цивилизацию.

Веррохд разгадал символ, что был на головном обруче у незнакомца – это морда змеи. Она была не украшением, а символизировала спокойствие и власть над разумом, способность к внушению. Люди, которых Веррохд встретил с незнакомцем сорок лет назад на ступеньках у входа на веранду, находились в услужении махркашей. Часть этих людей стала называть себя другими именами, возглавляя те или иные объединения.

Продолжая путь, пропустив самоходку, Веррохд встретил по дороге мирно идущих граждан, и некоторые из них были запьяневшие. Один молодой человек из проходившей веселой пары, изрядно выпивший, обнимая спутницу, весело размахивал пергаментами. По всей вероятности, приобретенными за деньги в ближайшем храме, который больше походил на торговую лавку сувениров. Не замечая алхимика, они прошествовали мимо него.

Пройдя еще полпути, Веррохд увидел, как фонарщик зажигал фонари, подвешенные у некоторых домов. Он делал это так быстро, что Веррохд не заметил, как тот оказался возле него. Стоило поднести палку, как огонь тут же вспыхивал в полой стекляшке. Что самое интересное, конечно, это не было удивительно для магистра медицины: пропитанный фитиль фонарей был рассчитан именно на то время, пока держалась темнота. Дальше улицы Атмоса редко освещались.

Мимо прошла городская стража, один из стражей узнал Виллана, однажды он навещал магистра за советом для жены, кивнул головой в знак приветствия, врач ответил взаимностью.

Экипировка городской стражи была весьма легка. Страж был одет в хлопчатую тунику с твердым поясом, сандалии на металлических застежках, шлем легкой стали, сбоку висели ножны с зубчатыми ножами, эта одежда, однако, не предназначалась для сражений. Стража участвовала лишь в усмирении или вразумлении жителей, будь то выпивала, или потерявшийся среди улиц поселянин из другого круга, или нарушитель. В последнее время, в темное время суток проявилось воровство.

В холодное время солдаты иногда носили кожаные штаны с наружным ворсом и тунику.

Гекельтак, парень двадцати лет, входивший в городскую стражу, до того как он повстречал в Ательсе девушку, жил и работал за стенами этого города при одном из храмов, у его отца там имелись общие интересы в казначействе. Однажды, находясь с отцом в этом городе, он случайно познакомился с дочерью сапожника. Завязался разговор. Спустя некоторое время они решили пожениться. Она была обычной горожанкой, жившей по законам правителей. Женщина среднего класса могла взять в мужья одного мужчину, тогда как ее согорожанин, мужчина, мог иметь до трех жен, и не важно, беден был он или богат. Средний, но весьма зажиточный класс, каким являлись мастера одежд, мастера акведука, кем являлся отец Гекельтака, мойщики бань, – были обеспечены хорошо. Рабочие, которые жили за чертой города, носильщики, гардеробщики, пражники, отвозчики вещей числились как приходившие и после работы отправлялись вновь за стены кругов.