Ты снова со мною

Татьяна открыла дверь своей квартиры. Её движения ещё не были полностью уверенными. Она не знала, что может произойти, ведь прошло столько лет. Разве может он, приняв измену, теперь простить её? Вадим снял шляпу. Он старался как можно реже ступать по крытому ламинатом полу, оставив на вешалке мокрый плащ. Прошёл мимо открытой гостиной, откуда повеяло ароматным запахом. Татьяна заметила скованность мужчины, взяла его за руку. После настойчивого «проходи» Вадим выбрал кухню, что было ему привычней. Шикарная расставленная утварь гостиной была непривычна для него.

Татьяна юркнула в ванную комнату, через минуту она пригласила Вадима помыться.

Девушка, преодолевая едкий запах, вынесла на площадку одежду мужчины и отправила всё в мусоропровод.

Погасив на кухне свет, Татьяна ещё долго стояла перед дверью в ванную. После второй нерешительной попытки она всё же не стала спрашивать его через дверь.

Наконец Вадим не спеша надел, приняв уложенные у дверей комнатные тапочки, накинул халат, висевший уже в ванной, появился в комнате. Танино сердце колыхнулось с новой страстью. Она, изменившая когда-то своему чувству, подошла к нему и прижалась.

Солнце поднималось на востоке, пробивалось сквозь щель зашторенных окон, нащупывая своими щупальцами-лучами два тела. Обняв друг друга, Татьяна и Вадим продолжали спать, несмотря на щекотание их лиц ранними утренними лучами.

Вадим, отправив кусок омлета в рот, приготовленный молодой хозяйкой, запил чаем из чашечки. От кофе он отказался. Они мирно продолжали начавшийся, но так и не успевший закончиться рассказ о себе.

Татьяна, подогнув под себя одну ногу, расположилась на мягком пуфике, задумалась, продолжала рассказ:

– Когда я познакомилась с Александром, я бросила Леонида… да я, вообще-то, его и не любила. А потом… – Татьяна глубоко вздохнула, – …к себе меня переманил Эдуард Петрович, и я… – Татьяна смотрела то на чашку, что держал Вадим, время от времени поднося её ко рту, то на бутерброд в его руке. Изредка бросала кроткий взгляд в окно. На Вадима, в его глаза, она смотреть просто не решалась. – Он богат, но толстый, и я… его ненавижу, ненавижу его, ненавижу его деньги! И я… – не решалась она к откровенному разговору, – с ним уже семь лет…

Она ухмыльнулась:

– Каждый вечер я должна его ждать, Вадим, – продолжала Татьяна. – Я не верю самой себе, но это так. Он толстый, противный… – Она скривилась в лице, будто от ужасного запаха. – А я там, где работала, мало зарабатывала. Он подарил мне фирму, я купила на его деньги машину. Я хочу жить, но это уродство. Это толстый кошелёк. Его потные руки, виски!.. – Татьяна выразила презрение. – И при этом я всегда должна улыбаться ему! Вадим, ты не представляешь, как он пахнет… деньги, деньги, Вадим!

Татьяна не могла продолжать. Внезапно она встала перед Вадимом на колени:

– Прости меня, Ваденька, дура я, дура…

Она хотела прильнуть к его покрытым волосами ногам, но Вадим успел их закрыть.

– Ну что ты, Танюша, милая, мне безразлично твоё прошлое, – говорил он, глядя на неё.

Он не знал, что сказать ей. Он взял её за руки; он всегда представлял их встречу, храня её образ в своей памяти, так как скажет ей обо всём, но не так. На её лице появились слёзы, стекавшие по щекам.

– Вадим, прости меня, – рассеянно могла сказать она, глядя на него, – давай уедем отсюда. У меня есть деньги, мы уедем далеко-далеко из города, из этой грязной страны…

Она плакала, из прозрачных облаков шёл солёный дождь.

Он помог ей встать, прижал к себе, как родного человека, давно небритым лицом почувствовал забытую кожу её щёк и тепла её тела. Когда-то она ещё Танечкой шестнадцати лет позволила прикоснуться его губам к своим щекам.

Молодые люди не заметили, как включился таймер будильника. Встроенная в него мелодия нисколько не повлияла на их пламенные объятия, превращавшиеся в возрождавшуюся страсть:

… Ou darling please forgive me… —

слышалось из динамика встроенного в панель кухонного шкафа.

Внезапно заработавший приёмник разбудил Вадима песней группы «Битлз». Обстановка комнаты, пропитанной приторным запахом мочи и алкоголя, заставила Вадима взять в руки радиоприёмник и разбить его о давно выгоревший телевизор.

– Говно! – Невыносимая боль похмелья заставила Вадима отрыгнуть на пол. Сон, приснившийся только что, ещё теплил запахом женских духов и ароматом пены для ванн. – Говно! – через силу повторил он.

Внезапный звонок в дверь немного выспавшегося Вадима заставил его через силу подняться. Решил, что это снова из полиции по поводу его жилья. На ходу он уже сквозь головную боль от похмелья решал, как можно быстро отчитаться за несвоевременную оплату, поспешил к выходу. Заглянув в глазок, он вдруг развернулся, так как не мог поверить: за дверьми стояла Татьяна. За двадцать лет, видимо, она каким-то образом его нашла.

Что он мог ей сказать, что он мог ей показать? В голове всё перемешалось: сон, боль, Татьяна. Остатки своей жизни? Нет, ему не хватало духу.

Сев на корточки, он уже давно принял этот мир таким, какой он у него есть. Но промежуток, который Татьяна принесла к его двери своим появлением, всё же сделал изменение в его жизни. Борьба с самим собой, борьба с миром. Ведь спустя столько лет она его помнит. Она его не забыла. Она всё же вернулась к нему, она его разыскала.

Не дождавшись ответа, потеряв последнюю нить, девушка решила вернуться к тому, кто купил её красоту. У неё не оставалось выбора.

И вновь вечер, и вновь смятая кровать. Какой-то расфуфыренный богач прижимает её к себе, она безучастно смотрит в потолок, старается как можно реже прикасаться к его вспотевшему от возбуждения телу, стараясь улыбаться ему. Он полный, да, но он полный мешок, набитый деньгами.

Из её глаз, словно из бездонных белых облаков, растекаясь по всему небу, по щекам стекали слёзы.

Для изготовления обложки использована художественная работа автора