Пустынный берег

Как упрям твой характер взрывной,
бедный ум твой, старея, слабеет…
Ты прости отстранённость, родной,
моё сердце уже не жалеет.

Был зелёным лужок, да исчах,
а на вздох отзывался цветынью…
Но теперь там седой солончак,
чуть поросший случайной полынью.

2

На исходе мучительной жизни
Попытался он вспомнить себя
И своих, самых близких… родных… —
И не смог… что-то чёрное в сером,
Клочья мути, и боль отовсюду,
Нескончаема и неизбежна,
Безрассудна, тупа, неотступна,
Изнутри и снаружи, кругом…
– Где все наши? – он спрашивал слабо. —
Наших много осталось? – и тихо,
Будто и не ожидая ответа,
Наугад: – А маманька жива?..

«Мне донёсся однажды о т т у д а…»

Мне донёсся однажды о т т у д а
голос мамы моей… только слово…
будто небо на миг разомкнулось,
чтобы вновь я услышал её.
Не во сне, наяву это было,
словно оклик – и бездна сомкнулась
беспробудной своей немотою,
моё имя позволив сказать.
Голос мамы моей, голос мамы…
только имя моё прозвучало,
лишь словечко одно… но по тону
понял всё я тогда, понял всё…

«Распоследняя капелька крови…»

Распоследняя капелька крови
ещё помнит, родная, тебя,
по твоей непосильной любови
благодарною скорбью скорбя.

Распоследняя жилка упрямо
ещё тянет в назначенный путь,
выбирая не криво, а прямо,
и не думает больше свернуть.

Мир ловил…

1

Не так уж чтобы очень мир ловил,
но дурачок, он сам попался —
и лишь себя немного удивил,
а мир над ним – смеялся.

2

Мир, как всегда и всех, его ловил,
шут вроде бы попался:
но мир-то вовсе не шутил,
а дурачок над ним – смеялся.

«Утро вечера ли мудренее…»

Утро вечера ли мудренее,
вечер утра ль страннее?
Всё равно мне уже – всёравнее,
отстранённей и не роднее…
Воздух, что ли, синее
в этих сумерках… иль осеннее
на душе… пуще, глуше, темнее?
И не зрю больше даже во сне я,
как шагал по весне я, веснея,
всем своим зеленым зеленея,
неоглядною ранью ранея —
наугад, что всего-то вернее.

«О будущем (но как его не будет?)…»

О будущем (но как его не будет?),
о прошлом (вроде есть, но где оно?),
а настоящее, как воздух, не ухватишь.

Так, на качелях лёгких паутинки,
на ниточке оборванной, по ветру
лететь куда-то, радугой играя,
в полёте невесомо истлевать,
да разве что вот искрами свободно