У Шивы длинные руки

– Доброго страха! – поприветствовал я.

Впустил товарища в квартиру, и тот молча прошёл на кухню.

– Ну, чего там ещё нашёл? – спросил я, заваривая чай.

– Долго рассказывать, – ответил Леха, и снова погрузился в молчание.

Выпили по чашке чаю.

– И сколько молчать будем? – сказал я, налив ещё по одной.

Леха поднёс чашку ко рту и произнёс в неё, будто в микрофон.

– Сань, ты когда-нибудь пробовал не бояться?

Я аж поперхнулся чаем. Не бояться? Пробовал ли я не бояться? А пробовал ли я не дышать? Совсем сбрендил! Не старый хрыч маразматический, а шестнадцатилетний пацан. Головой ещё думать и думать, а она, похоже, уже перестала работать.

– Дурак, что ли? – я поставил чашку на стол. – Как это – не бояться? Во время пятиминутки не бояться?

– Есть люди, которые даже во время пятиминуток не боятся, – Леха все продолжал заглядывать в свою чашку, будто там интересное кино показывали.

– Ладно гнать-то! – я отодвинулся от стола, развернулся и включил плеер.

Музыка ворвалась в помещение жесткими гитарными рифами, пропущенными через дисторшен. Отец говорил, что лишь народная музыка способна пережить тот хаос, который царил здесь лет двести назад. И действительно, гитарам уже незнамо сколько веков, а вся эта электроника их так и не заменила. Из народных мотивов любил больше всего песню «Шашкою своею рубит в фарш врагов», правда, за шумом визжащих гитар слов там не разобрать.

– Сделай потише, – проорал мне в ухо Леха. – Не люблю такой музыки.

– Что ты вообще понимаешь в народной музыке! – я убавил громкость. – Это очень старинная песня. Говорят, ей не одна сотня лет.

– Да знаю я. – Леха сделал кислую рожу, будто лимонов объелся. – Даже слышал один из первых вариантов. Мне отец давал послушать. У него такая штука старинная была.

– Патефон?

– Нет, патефоны вообще в каменном веке были. Тоже плеер, но музыка на дисках записана, а не на кристаллах. А песенка та мне намного больше понравилась. Там гитар и вовсе нет, и даже слова другие, хотя мотив тот же. – Леха напел, жестоко фальшивя. – Прилетит к нам волшебник, в голубом вертолете, и бесплатно покажет кино.

– Чушь какая-то! – фыркнул я. – Волшебников не бывает! А голубые вертолеты, между прочим, используют спасатели, а не кинопрокатчики. И вообще, кто тебе кино бесплатно покажет? Так я и поверил. Заманят куда-нибудь и запугают до смерти.

– Да в том-то и дело, что тогда люди не боялись, Вот ты пробовал не бояться? – Леха снова затянул свою бодягу.

– Как можно не бояться, когда страх тебя насквозь пропитывает? – меня аж злость взяла от этой тупости. – А главное, зачем не бояться? Ведь известно – пять минут страха удлиняют жизнь на полчаса.

– Скорее укорачивают, – тихо сказал Леха. – Расшатывают нервы.

– Совсем сдурел что ли? – с негодованием спросил я и наизусть прочитал из школьного цитатника. – Страх укрепляет нервы и поддерживает тело и дух в должной спортивной форме.

– В том-то и дело, что мы ошибаемся, – да, если Леха себе что-нибудь в голову вобьет, то выбить очень трудно.

– Кто – мы? – я разозлился, меня поражает вот это свойство некоторых людей, отвечать за всех сразу. – И в чём ошибаемся?

– Мы – это мы. – Леха опустил глаза в чашку с чаем. – Все мы. Ну, не смогу тебе объяснить, у меня слов не хватит. Давай тебя кое с кем познакомлю, и тебе всё объяснят.

– Ты никак в секту вляпался? – настороженно спросил я.

Леха отрицательно замотал головой.

– Н-нет… вчера встретился с одним знакомым моего отца. Давно друг друга знали, еще когда папа с нами жил.

– Твой отец тоже пытался не бояться? – это мне очень не понравилось. – Его за это забрали?

– Н-не знаю, – Леха покосился на дверь.

– Там только бабка, – заметил я. – Сегодня вообще ничего не соображает.