А ангелы, в обличии сером,
Уже целуются в засос,
И холст, в багете черно-белом,
Над нами вывесил Христос!
29.11.2016 г.
А им, все равно
А им, все равно – наплевать,
Случается, то, что случается,
Погонят войну воевать,
Значит будут и там дурью маяться.
Им давно уже все фиолетово,
Раз углы высотой обозначены,
За спиною судьба Филарета,
Впереди и подавно – схвачено,
Все прописано и поставлено,
Остается принять к исполнению,
Честь в залогах давно оставлена,
А в гулагах сгноили мнения.
Абсолюты сменили обличия,
И уже поменяли понятия,
И спускаются вниз, для приличия,
Незатейливые занятия.
Есть другие, в себе копаются,
Ищут медь, серебро и золото,
Идиотами – улыбаются,
Под тяжелым ударом молота,
Не сгибаются, и не каются,
В них давно уж война потушена,
Белый с черными обнимается,
Вдохновением душа – укушена,
Руки ищут себе участия,
Не тревожит болезнями тело,
На груди только крест причастия,
Да глаза, смотрящие – смело.
22.11.2016 г.
Лень
Я лежу, отдыхая, душою и телом,
Закурил сигаретку и колечки – пускаю,
Мне заняться сейчас полюбившимся делом,
Но с чего же начать, как всегда, я не знаю!
Руки «чешутся в кровь», мысли рвутся наружу,
Сигаретку до фильтра уже докурил,
Телу жарко подчас, а в душе его – стужа,
Лед и снег и мороз мне господь подарил.
Лед и снег и мороз, я закован, как в цепи,
Мне не сдвинуться с места и творить не начать,
И бессмысленны все шевеления эти,
На любовь и на страсть, наложили печать.
И кричи, не кричи, но в порыве не смелом,
Ты на койке лежишь, от проблем – отдыхая,
Развалясь и растекшись душою и телом,
Прикурив сигаретку, и колечки – пуская.
08.11.2016 г.
Охранник
Часть 1. Утро.
Он смотрел за окно, в бесконечную летнюю негу,
Призмы новых домов, упираются в синюю высь,
А минутки застыли, как бездонное, синее небо,
И шевелится мысль, все успеешь, не торопись.
Суета проходной, как глава не оконченной книги,
День на день не похож, наполнением бурным своим,
И проносится жизнь, что досталась сегодня другим,
От улыбок и смеха, до разыгранной кем-то – интриги.
Жизнь на службе всегда, развивали терпение и меру,
Офицеры запаса, увольнялись своим чередом,
И меняли казармы, на общагу, квартиру и дом,
Сохраняя уставов, и привычек своих – атмосферу.
Так случилось и с ним, оказавшись уже на гражданке,
Он не смог усидеть, в добродушных, домашних углах,
Предаваясь апатии, и обычной для праздности – пьянке,