Гроб медленно опустили, и вот послышался звук, от которого мороз по коже – по крышке глухо ударили комья земли. До чего же это мерзкое занятие – хоронить молодую женщину!
Летчики закопали могилу и навалили сверху камни. Памятником стала верхушка исковерканного киля со сбитого «Мессершмитта» – полковник Николаев нацарапал на дюрале: «Мария Нестеренко, 1910–1941».
Иван напялил шлем и выдохнул:
– По самолетам!
Запрыгнув на крыло, Жилин принял парашют, протянутый техником, и устроился на сиденье. Да, с ПЛ-1 помягче как-то…
– От винта!
Мотор не успел толком остыть и завелся сразу. «Поехали!»
«Як» взлетел и потянул вверх, вверх…
Оглядевшись, Иван увидел, как с запада подлетают три девятки «Юнкерсов». Они шли прямым курсом на Новы-Двур, перли с натужной неторопливостью коней-тяжеловозов, а ниже и выше крутились «Мессеры», словно пастухи при стаде.
«Ч-черт…»
И не передашь ничего по радио – некому. На земле – сплошь «И-16», а на них раций вообще нет и не было!
Жилин заложил вираж над аэродромом, покачал крыльями, и его, кажется, поняли – вон, побежали летчики к своим «ишачкам».
А Иван полетел навстречу «Юнкерсам» в гордом одиночестве.
Холодок протек по спине.
Если за него возьмутся сразу три-четыре «худых», то тут уж как ни крутись, а все равно не вывернешься – собьют. Но продержаться чуток – это можно, а там и «долгушинцы» пожалуют.
И один в поле воин…
«Як-1» набирал и набирал высоту. «Мессершмитты» его игнорировали, мелочь пузатую. Скорее всего «Яковлевым» они займутся немножко погодя, когда сопроводят бомбовозы и те опорожнятся.
А пока – пущай полетает…
Жилин сжал зубы и свалил самолет в пике. С высоты да на скорости мир воспринимался малость иначе – все, что ниже, двигалось замедленно и виделось четко.
«Як» падал на добычу почти вертикально, и «Мессеры» забеспокоились – наверное, решили, что русский пошел на таран.
Ага, щаз-з, как зять говаривал. Нет уж, в камикадзе он не записывался. Герой не тот, кто жизнь отдает, а тот, кто отнимает жизни у врага. Много жизней…
Неповоротливые «Ю-88» встретили «Як» светящимися строчками очередей, но стрелять – это одно, а вот попасть – совсем другое.
Иван выбрал цель – ведущего девятки бомберов – и выпустил по нему короткую очередь из пушки. Снаряды разворотили кабину, прошлись по фюзеляжу, растворяя рваные дыры, а в следующую секунду прицел уставился на узкий, будто сплюснутый корпус «Мессершмитта».
Палец сам вжал гашетки, и «худой» взорвался, рассыпаясь в воздухе – крылышко направо, хвостик налево…
«Як-1» нырнул в неширокую «щель» между двумя подбитыми самолетами, понесся к близкой земле и стал круто выворачивать по дуге вверх.
Перегрузка насела такая, что глаза словно кто ладошками прикрыл, а ребра вминали коленом. Однако молодой организм пересилил навалившиеся «же» – Жилин затрудненно вдохнул, а тут и мга перед глазами расплылась.
«Як-1» несся вверх, а вот «Ю-88» падал вниз. «-Ме-109» уже долетел – вошел в землю по самый хвост, и только огонь расходился круговой волной.
Выворачивая, Иван поймал в прицел брюхо еще одного «худого», которого к земле потянуло, и всадил ему ха-арошую порцию горяченького металла. Распотрошенный, «месс» закувыркался вниз.
Немецкие истребители, вившиеся над «Юнкерсами», устремились было к нарушителю «орднунга», но тут Жилину «помогли» бомбардировщики – потеряв вожака, стадо разбредалось, спасалось от одинокого волка. Сбрасывая бомбы куда попало, «Ю-88» разворачивались, создавая сутолоку в воздухе, и пилот «Яка» решил воспользоваться моментом – запулил очередь одному из бомберов, расколачивая тому левый двигатель.
«Юнкерс» стал уходить на правом, но далеко не улетел – кабина «88-го» была неплохо бронирована, и поразить ее сзади не всегда удавалось, зато моторы вообще никак не защищались. А рядышком – крыльевые баки. Они-то и не выдержали грубого обращения – полыхнули. И левое крыло оторвалось, пролетев мимо «Яка» гигантским секачом. Пронесло…
А бомбовоз ухнул вниз, беспорядочно кувыркаясь. Всего одна черная фигурка сумела выбраться наружу, но парашюта так и не раскрыла – вероятно, немца контузило. Ну, так ему и надо.
После начала боя прошли, промелькнули какие-то минуты.
И вот они, «Мессеры» – злые и кровожадные, налетели со всех сторон. «Як» попал под перекрестный огонь, но Жилин выкрутился, уходя «бочкой» с лихим, крученым «подвыповывертом».
В крыльях появились дыры, задело и фюзеляж, парочка увесистых пулек «прилетела» в бронеспинку, отдаваясь ёканьем в теле.
Довернув, Иван выпустил пару очередей, задевая сразу двух «Мессеров». «Ранил» только, не «убил».
И тут пришла подмога – «ишачки» набросились на немцев всей стаей.
«И-16» не могли соревноваться с «мессами» в скорости, в боях на вертикалях они тоже сдавали, зато никто не мог так быстро виражить по горизонтали, как «ишачки», да и вооружены тупоносые были основательно.
И полетели клочки по закоулочкам…
Н. Буньков, рядовой радиовзвода роты связи 286-й авиабазы:
«Фашистские самолеты беспрерывно бомбили наш аэродром, наши самолеты, стоявшие, как солдаты в строю, ровными рядами по всему аэродрому (хотя приказом НКО было запрещено линейное расположение матчасти).
Летчики к четырем часам 22 июня были уже в кабинах самолетов, готовы к бою. Но ни один самолет не взлетел навстречу врагу, а фашисты без помех в упор расстреливали, бомбили и поджигали все самолеты, ангары, все аэродромное хозяйство. Представьте себе наше горе, отчаяние, недоумение…
На вопросы нам отвечали: «Нет приказа на взлет и борьбу с врагом. Это провокация, местный инцидент!»
И так продолжалось до 6 часов утра! Но вот оставшиеся целыми самолеты в 6 утра вылетели навстречу врагу, в бой. И как дрались! Мы не напрасно гордились своими летчиками».
Глава 2
Проходная «пешка»
Егор Челышев, вчера только пригнавший новенький «Пе-2» на аэродром, спешил к самолету, матеря проклятых фашистов.
«Успею, успею…» – прыгало в голове.
Над головами, поливая опушку леса пулеметным огнем, неистово носились немецкие самолеты.
Тут невдалеке, со стоянки второй эскадрильи, застрочили спаренные «шкасы»[10 - ШКАС – пулемет Шпитального, Комарицкого, авиационный скорострельный.] – это один из летчиков успел заскочить в кабину СБ и открыть огонь из носовой установки.
Немецкие истребители всей оравой накинулись на «эсбушку», и та развалилась от многочисленных попаданий.