Сухой лист

4

Очнувшись, Сашёк понял, что его кто-то тащит. Он часто дышал, взахлёб, но воздуха всё равно не хватало. День. Но как же день. Ведь он и Гоша… Веки слиплись, покрывшись чем-то липким. Засохшие, бурые корки на руках. Куда тащат. Сашёк приподнял голову. Онемевшие ноги не слушались. Дома… Невыносимый шелест колит нервы, прошибает и режет до раздражения.

«Больно… Мне боль… Гоша!».

Приходя в сознание, он терпел короткую, но томительную пытку, которая продолжалась несколько минут, и опять проваливался в черноту. Неровная дорога отзывалась в нём неимоверным напряжением. Корчась и ожидая, что это закончится прямо сейчас, с трудом шевеля разбитыми губами, Сашёк пытался что-то сказать.

– Го…, ц…, ма…

Клим оглянулся и посмотрел на него.

Сашёк коряво выгнулся. Судорога прошила его тело и он обмяк.

– Не смей! Выкарабкаешься, – бросив верёвку и подбежав к нему, пробормотал Клим.

Впалые глаза смотрели в небо. Порванная куртка. Запылённое лицо постарело и осунулось. Нащупав пальцами сонную артерию, он слегка нажал на неё. Пульса не было.

– Не умирай! Слышишь. Держись, – просил он, обхватив парня за плечи. – Не умирай.

Чем дальше Клим продвигался на юг, тем меньше встречал людей больше разрушений, болезней, банд, брошенных кварталов.

– Не умирай, держись.

Но Сашёк умер, так и не поняв, кому он помешал. Чем провинился и что такого сделал. Он всего лишь хотел изменить своё существование. Любить, построить просторный деревянный дом. И сад…, и яблоки. И чтобы без пыли.

Клим был угрюм и собран, настроен следовать до конца, в поисках ответа на самый важный для него вопрос. Никогда он не думал, почему выбрал именно юг. Разницы нет. Восток или Запад. В любую сторону пойдёшь везде одно и то же, но Клим надеялся, что однажды доберётся до окраины. И тогда, тогда если ему повезёт, увидев последний сарай, он вырвется из этого ненавистного города, где всё когда-нибудь становится пылью.