Спасая Еву

Пролог

Ева

Я рылась в сумочке, пытаясь нащупать ключи, когда до меня донеслись голоса. Обычно в такую глухую ночь парковка была пустынной, и этот звук заставил меня замедлить шаги. Пальцы запутались в расчёске, помаде и мятых чеках – ключей, конечно, ни следа.

Завернув за угол, я почувствовала, как дыхание сбилось. На другой стороне парковки стояли двое мужчин. Один, сгорбленный, в потёртой куртке, нервно теребил что-то в руках. Другой – высокий, с резкими движениями, будто вырезанный из тени фонаря.

– Не будь таким, мужик. Мы же можем решить это по-нормальному, – голос первого дрожал, как струна, готовая лопнуть.

– Ты правда думал, что тебе это сойдёт с рук? – второй ответил с жутковатой усмешкой, словно ему нравилось наблюдать за чужой паникой.

Если тут назревала драка, я не собиралась становиться зрительницей. Сердце колотилось в горле, пока я ускоряла шаг к машине. Холодный металл ключей наконец попался под пальцы – спасибо хоть за это. Щёлкнув замком, я распахнула дверь и швырнула сумочку на переднее сиденье, не глядя. Мужчины, похоже, не заметили меня, слишком занятые своим разбором.

– Не стреляй. Гриша, пожалуйста, не надо, – голос первого сорвался в отчаянный всхлип.

Я замерла, хотя всё внутри кричало бежать. Медленно, словно в дурном сне, я обернулась. Второй мужчина – Гриша, видимо, – стоял с пистолетом в руке, чёрный ствол смотрел прямо в голову первому. Свет фонаря блеснул на металле, и ноги мои стали ватными.

Щелчок. Сухой, резкий звук. Потом ещё один.

Первый мужчина рухнул на колени, хватаясь за воздух, а затем мешком повалился на асфальт. Тишина ударила по ушам, лишь гудение лампы над головой нарушало её. Я стояла, вцепившись в дверцу машины, и смотрела, как тёмное пятно расплывается под телом.

Боже мой.

Второй мужчина, сжимавший пистолет, резко повернул голову. Наши глаза встретились – его взгляд был холодным, пустым, как у статуи. Без тени эмоций он поднял оружие, направив дуло на меня. Я открыла рот, чтобы закричать, но горло сжалось, и вместо крика вырвался лишь сдавленный хрип. Бросившись в машину, я путалась в ключах, царапая пластик приборной панели.

«Давай, давай, давай, пожалуйста», – шептала я, дрожащими пальцами нащупывая нужный ключ.

В зеркале заднего вида мелькнула его фигура – он шагал ко мне, уверенно, неотвратимо. Пистолет в его руке казался продолжением ледяного спокойствия. Каким-то чудом я повернула ключ, и двигатель взревел.

Я снова глянула в зеркало. Он уже бежал – быстрые, чёткие шаги, пистолет наготове, словно охотник, загоняющий добычу.

«Он сейчас выстрелит. Он меня убьёт», – пульсировала мысль.

Я вдавила педаль газа, и машина рванула вперёд, как раненый зверь. Раздался скрежет металла – кузов дёрнулся, зацепившись за бордюр или мусорный бак, но я надавила сильнее, и машина вырвалась на свободу. Вылетев с парковки, я ворвалась на оживлённую дорогу. Гудки машин слились в какофонию, фары слепили глаза, но я гнала вперёд, ничего не видя, кроме расплывчатых пятен света.

Спустя минут десять – или вечность? – я свернула на обочину, резко затормозив. Руки тряслись так, что телефон выскользнул из ладоней и упал на коврик. Подняв его, я кое-как набрала номер, пока звон гудков эхом отдавался в ушах. Дыхание рвалось короткими, болезненными рывками.

«Это происходит не со мной. Не со мной. Почему в моей жизни вечно какой-то кошмар?» – крутилось в голове.

– Отдел полиции. Слушаю вас, – голос на том конце был сухим, деловым.

Я сглотнула, пытаясь собрать слова.

– Я только что видела, как человек застрелил кого-то, – выдохнула я.

Глава 1

Илья

Месяц спустя…

Мы втроём стояли на старом причале, напряжённо ожидая, когда дайверы всплывут. Следователь-криминалист Ирина Борисовна Шевцова замерла рядом, молчаливая, точно вырезанная из камня. Дождь стекал с края её чёрного зонта, собираясь в лужицы на потемневших от влаги досках. Яков маячил чуть в стороне, переминаясь с ноги на ногу, его ботинки поскрипывали на скользком настиле. Небо нависло низкое, угрюмо-серое, с клубящимися тучами, из которых октябрьский шторм гнал колючий дождь и резкие порывы ветра, пробирающие до дрожи.

Молчание между нами повисло тяжёлое, как мокрый воздух, пока из бурлящей воды не вынырнул дайвер. Он стянул загубник, и его хриплый голос прорезал гул шторма:

– Нашли ещё одного!

Слова гулко отскочили от ржавых свай, повиснув в воздухе. Ирина Борисовна, не выдав эмоций, поднесла к губам рацию, уверенно сжав холодный пластик.

– Оставайтесь на связи, водолазы подняли третье тело. Передайте судмедэксперту, – сказала она и щёлкнула кнопкой.

Повернувшись ко мне, она впилась взглядом, острым и холодным, точно игла.

– Не против задержаться? Нужно понять, сможем ли опознать их по физическим признакам.

В её тоне не было вопроса – только сухая необходимость.

Этим утром Яков заметил человеческую руку – бледную, неподвижную, качающуюся на ряби перед нашим складом. Она вынырнула из мутной воды, как жуткий привет из глубины. Выбора не осталось – пришлось звонить в полицию. Сначала примчались патрульные, их мигалки резали пелену дождя, а затем подтянулись водолазы с чёрным снаряжением.

Это тело стало третьим за утро. Первые два были придавлены к илистому дну кусками цемента, облепившими ноги, – вывод напрашивался сам собой: случайностью тут не пахло.

Я не хотел смотреть на тело, которое поднимали из воды, – от одной мысли желудок сводило судорогой. Но выбора не было. Откажусь – следователь отвезёт меня в участок. Проще подчиниться, сэкономив всем время.

Судмедэксперт подъехал к кромке воды, надел водолазное снаряжение, резиновые перчатки туго обхватили его худые пальцы. Вместе с двумя членами команды он последовал за водолазом обратно в воду, где круги на поверхности растворялись под дождём.

– Ты можешь найти нам кофе? – тихо спросил я Якова.

Яков, благодарный за возможность укрыться от дождя, направился к складу.

Приближалось что-то плохое. Я чувствовал это, как шёпот на коже. Не знал, что именно или как предотвратить, но чувствовал.

Яков вернулся раньше дайверов, неся два кофе и зонт.

– Спасибо, – сказала Ирина Борисовна с искренней благодарностью, когда он протянул ей дымящуюся чашку, от которой поднимался ароматный пар, цепляющийся за холодный воздух.

Я раскрыл зонт. Промок до костей, но хоть ледяные капли перестали стекать за шиворот. Жестом попросил Якова вернуться на склад, чтобы поговорить со следователем наедине.

Она отпила кофе, прежде чем заговорить:

– Вы когда-нибудь слышали имя Григорий Лебедев?

По спине пробежал холодок – не от сырости, а от чего-то мрачного, липкого, будто кто-то провёл грязным пальцем вдоль позвоночника.

– Я думал, его давно упекли за убийство, – ответил я, стараясь держать лицо каменным, хотя внутри всё сжалось.

Григорий Лебедев – гад, не просто змея, а чудовище в человеческой шкуре. Главарь «Призраков», самой поганой банды, что орудовала на московских улицах. От его имени в подворотнях шептались, а у полицейских дёргался глаз.

– Он ждёт суда, но его шавки всё ещё рыщут по городу, как голодные псы, – сказала она, глядя куда-то мимо меня.

Я слышал, как «Призраки» разнесли пару соседних городов. Врывались, словно саранча: вырезали мелких шакалов, потом брались за крупную рыбу, пока не подминали всё под себя. Наркотики, стволы, рэкет, даже живой товар – их лапы тянулись ко всему, что пахло деньгами. Они становились слишком большими и жестокими, чтобы полиция могла их контролировать.

– Думаете, это он стоит за этими телами? – спросил я, глядя ей в глаза.

– Это его почерк, – кивнула она, и в её взгляде мелькнула тень. – У Лебедева руки длинные, даже сквозь тюремные прутья.

Я смотрел на неё, прокручивая тысячу мыслей. Если «Призраки» в Москве и хотят захватить власть, это плохие новости. Мишень теперь на спине у каждого, кто связан с этим дерьмом, а на моей – особенно жирная, красная, как кровь на асфальте.

Ничто не создаёт хаос быстрее, чем уничтожение лидера банды. Убери его – и хаос сожрёт улицы, как голодный зверь.

Последние пять лет в этом бизнесе были спокойными. Иногда кто-то шёл наперекор, и всё становилось агрессивным, но мы понимали: борьба вредит делу. Соперничество привлекало ментов, а менты – убытки. Никому не нужен лишний геморрой. Но если Шевцова права и Лебедев со своими псами полезет в наш город, крови будет столько, что Москва-река покраснеет.

– Когда его суд? – спросил я, глядя на её усталое лицо.

Она вздохнула:

– Ещё не скоро. Наш главный свидетель под защитой, но на её жизнь уже было покушение.

Я вскинул брови, не сдержав сарказма:

– А я думал, смысл вашей защиты – чтобы человек остался живым.

Она не ответила, уставившись в пустоту. Её молчание было красноречивее слов.

– Мы не готовы к таким, как Григорий Лебедев, – наконец сказала она, голос дрожал от злости и бессилия. – Даже близко не готовы. Я говорила с коллегами из других городов, где он пустил корни. Он находит судью, проигравшего всё на ставках, или полицейского, чья жена пилит за новую квартиру. И давит на слабости, пока его гниль не расползается, как чёртова плесень. Это не коррупция – это зараза.

– Когда его суд? – повторил я, чувствуя, как терпение трещит по швам.

– Через три месяца, – ответила она, глаза тёмные, как омут. – Я не уверена, что дело дойдёт до суда.

– Зачем вы мне это говорите? – Я скрестил руки. Полиция обычно только и ждёт, как прижать нас, а не делится подробностями. – Вы просите о помощи?

Она покачала головой, но в движении было что-то неуверенное:

– Для протокола, мой долг сообщить, что вам нужно вести бизнес законно и честно.

– А не для протокола?

Она повернулась, на лице беспокойство:

– Делайте, что нужно, чтобы защитить себя.

Её резкий тон поразил, но прежде чем я ответил, из воды послышался крик. Грузовик подъехал к берегу, кран поднял трос над водой. Головы водолазов вынырнули, затем медленно поднялась стойка с телом, с которой стекала вода, как водопад. Я с отвращением смотрел, как тело поднесли к цементному краю. Водолазы выбрались, два сотрудника судмедэкспертизы двинулись вперёд с камерами и чёрным мешком.

Шевцова сунула мне кружку с остывшим кофе и пошла к ним. Я остался, слушая обрывки разговоров – сухие команды, шорох раций. Через пару минут она вернулась, лицо бледное, но собранное.

– Это не очень приятное зрелище. Не уверена, что вы сможете опознать тело, но попробуете?

Я кивнул и последовал за ней. Желчь подступила к горлу, когда я увидел раздутый труп, кожу серую, как мокрый бетон. Руки связаны за спиной. Но я узнал серебряную пряжку ремня, украшенную звёздами. Она принадлежала Заиду, главарю Аланцев. Этот ублюдок щеголял своим барахлом, будто ковбой из американских фильмов.

Чёрт, я ненавидел свою работу.

– Я не узнаю лицо, но ремень принадлежал Заиду, – сказал я.

Она пристально посмотрела:

– Вы уверены?

– Это его ремень.

Она покачала головой, будто не хотела верить:

– Спасибо.

Я отступил, подальше от кошмара:

– Вам ещё что-нибудь нужно?

– Если увидите что-то подозрительное, позвоните, – она протянула карточку.

– Не обещаю.

Я ждал, чувствуя, что она хочет сказать что-то ещё. Она молчала, но взгляд выдавал всё – нервный, цепкий.

– Если захотите поговорить, используйте этот номер. В любое время, – смущённо рассмеялась она.

Я прищурился. Я не вчера родился и знал, когда женщина смотрит на меня не как на свидетеля.

– Я так и сделаю, – ответил я.

Она покраснела, в её взгляде мелькнули тоска и желание.

– Спасибо, Ирина Борисовна, – сказал я, скрывая изумление.

Три часа спустя я стоял у окна офиса склада. Полиция всё ещё ползала по территории, как муравьи, проводя дотошный осмотр.

В моих интересах было провести собственное расследование. Чем больше я узнаю о Лебедеве, тем лучше подготовлюсь. Я решил начать со свидетеля – той, что видела всё своими глазами.

Я позвонил частному детективу, которого подкармливал.

– Здравствуй, Илья, – ответил Алексей.

– Алексей, мне нужно, чтобы ты кое-что нарыл.

– Без проблем. Выкладывай.

– У защиты есть свидетель в программе. Женщина.

– Имя есть?

Я смотрел, как Шевцова идёт вдоль кромки воды, давая инструктаж технику. Ветер развевал её волосы.

– Это женщина, которая видела, как Григорий Лебедев хладнокровно убил кого-то, – сказал я.

Он издал тихий свист:

– Что ты хочешь знать?

– Всё, что сможешь узнать о Лебедеве, свидетеле, преступлении, о чём угодно.

– Я займусь этим. Позвоню, когда найду.

Я закончил разговор, продолжая наблюдать за происходящим внизу. На мгновение задумался, не померещился ли мне намёк Шевцовой. Но она подняла взгляд, её глаза искали. Наши взгляды встретились. Она выше подняла подбородок, подсознательно показывая длину шеи.

Нет, не померещилось. Я смотрел на неё сверху, не чувствуя ничего, кроме безразличия. Взвешивал «за» и «против» отношений с ней. Она могла бы сливать информацию, но когда всё пойдёт наперекосяк – а с женщинами в моей жизни так всегда, – её гнев не будет стоить усилий.

Она присела перед решёткой, хлопковые брюки обрисовали крепкие бёдра. Я оценил реакцию, но ничего не почувствовал. Ни возбуждения, ни интереса.

Я провёл рукой по волосам. Женщины, секс, отношения – всё наскучило. Мне нужен был кто-то, кто бросит вызов. Заставит потрудиться. Всё казалось рутиной.

Два дня спустя мы с Яковом заканчивали обедать, когда позвонил Алексей.

– Алексей, – сказал я.

– У меня есть, что тебе нужно.

Я жестом попросил официантку принести счёт.

– Говори.

– Я отправил файл по Лебедеву. Этот ублюдок – ходячая мясорубка, Илья.

– Слышал.

– Он был в стрип-клубе, встретил кого-то снаружи и всадил пулю в башку. Хладнокровно, как муху прихлопнул.

– Кого завалил?

– Пса Вдовина. Мелкую шестёрку, но с большими связями.

– А свидетель?

– Ева Фролова. Танцовщица в клубе. Оказалась не в том месте. Я отправил файл на неё.

Я нахмурился:

– Танцовщица?

– Она стала свидетельницей и сумела скрыться на машине. Позвонила в полицию. Они нашли тело, но Лебедев избавился от пистолета, создал алиби и смыл улики.

– Что-нибудь ещё?

– Его взяли. Девчонку засунули в программу защиты. Две недели назад их конспиративку разнесло – самодельная бомба, осколки в стенах. Двое ментов словили пули, но выжили. Еве повезло – цела.

– Что произошло?

– Четверо в масках напали на квартиру. Полицейские серьёзно ранены, но выжили. Смена подъехала, когда началась драка. Это их спасло. Стрелки скрылись.

Я бросил купюры на поднос и кивнул Якову к выходу. Мы двинулись к машине.

– Что ещё? – спросил я.

– Хочешь, отправлю адрес?

– Какой адрес?

– Новой конспиративки, где прячут девчонку.

Я остановился, прищурился:

– У тебя есть адрес, где держат свидетеля?

– Пришлось выложить пару сотен тысяч, но да. Вычислил ментов, что её пасут, и проследил.

Последнее, чего я хотел, – ввязываться ещё больше, но информация – сила.

– Отправь сообщение.

Яков сел за руль:

– Хочешь на склад?

Телефон запиликал.

Алексей: Кораблина, 25.

Я постучал телефоном по колену. Если Григорий узнает, что я замешан, я стану следующей мишенью, и это поставит под угрозу организацию. Мне не нужны хлопоты, но информация могла сэкономить время и силы.

– Нам нужно сделать остановку, – сказал я Якову. – Ты торопишься?

Он ухмыльнулся:

– Никуда не тороплюсь.

Час спустя мы торчали в машине, припаркованной в тени, в полуквартале от конспиративки. Дом – двухэтажная коробка из красного кирпича, потрёпанная временем. Район – ряд неухоженных домов с облупившейся краской и штукатуркой девяностых.

Яков высунулся к лобовому стеклу, щурясь на дом:

– Что я должен знать?

– Там держат свидетеля. Она даст показания против Лебедева.

– Кто она?

– Стриптизёрша. Видала, как он прострелил башку человеку Вдовина.

– Чёрт, слышал про это, – в его голосе мелькнул шок. – Не знал, что Лебедев замешан.

Я смотрел, как наверху погас свет.

– На неё уже было покушение, – добавил я.

Он присвистнул:

– В твоих интересах сохранить ей жизнь, верно?

Я вздохнул, откинувшись на сиденье, глядя на дом:

– Это значит лезть в пекло. А Лебедев – последняя тварь, которую я хочу видеть за спиной.

Вдруг свет на первом этаже потух. Неестественно. Плохо.

– Дерьмо, – буркнул я.

Вспышка – резкая, как молния, – мелькнула внизу дома. Ещё одна. И ещё.

– Перестрелка, – спокойно сказал Яков.

Я прислушался. Ничего.

– Они используют глушители, – заметил я.

– Ого, посмотри, – Яков едва дышал.

Я увидел, как верхнее окно открылось, и хрупкая фигурка в толстовке с капюшоном выскользнула на покатый навес над крыльцом. Она двигалась быстро, но осторожно, ползла к краю, оглядываясь, как загнанный зверёк. Перевернулась на живот, начала спускаться по хлипкой деревянной решётке – декоративной дряни, трещавшей под каждым шагом. Нога провалилась, дерево хрустнуло, и она полетела вниз. Затылок ударился о край навеса. Она замерла, скрючившись, как сломанная кукла.

– Вставай, чёрт тебя дери, – прошептал я, сжимая кулаки. – Вставай.

– Она вырубилась, – пробормотал Яков. – Что делаем?

Я колебался. Последнее, чего я хотел, – вмешиваться. Но смотрел на скрюченную фигуру, зная: если ничего не сделаем, она умрёт.

– Забираем её, – решил я.

Яков рванул двигатель, машина взревела. Он вдавил газ, и мы прыгнули через бордюр, влетев на газон перед домом. Трава брызнула из-под колёс.

– Прикрой меня, – сказал я, распахивая дверь.

Я рванул к ней. Она лежала, раскинувшись, лёгкая, как пёрышко. Подхватил её – худющая, кости чуть ли не торчали. Она застонала, слабо дёрнувшись, когда я побежал обратно.

– Быстрее, мать твою! – рявкнул Яков, держа ствол наготове, глаза прикованы к дому.

Я распахнул заднюю дверь. Окно рядом взорвалось – стекло хрустнуло, осыпав нас осколками. Я швырнул её на сиденье и нырнул следом.

– Гони! – заорал я, выхватывая пистолет и целясь через разбитое окно.

Тёмная фигура в доме палила по нам, пытаясь достать Якова. Три выстрела – пули просвистели, но заставили гада нырнуть в укрытие. Яков прыгнул за руль.

– Вытаскивай нас! – прорычал я, когда ублюдок высунулся снова.

Я выпустил две пули, целясь в тень. Яков врубил передачу, и мы рванули. Из дома выскочили трое – чёрные силуэты с автоматами. Пуля разнесла боковое зеркало, другая пробила заднее стекло, засыпав нас осколками.

– Ты цел? – крикнул я.

– Жив, – прорычал Яков, вцепившись в руль.

Я оглянулся. Трое стояли посреди улицы, оружие наготове.

– Они нас догонят, – крикнул я, пригибаясь к девчонке.

Глава 2

Ева

Прохладный ветер хлестал в лицо, пробираясь под одежду и покрывая кожу мурашками. Я замёрзла до костей. Постепенно, словно выныривая из тумана, я начала приходить в себя под звуки мужских голосов – резких, отрывистых, пропитанных напряжением.

– Они нагоняют, чёрт возьми, – бросил один.

– Что делать? – отозвался другой, голос хриплый, нервный.

– Оторваться и съехать с трассы. Найти укрытие, – прогремел низкий, властный голос надо мной, как раскат грома.

– Они на «Мерседесе», мать их. Это не ржавая тачка – оторваться будет сложно, – добавил водитель.

– Вызываю подкрепление, – сказал тот, что ближе ко мне.

Я попыталась понять, где нахожусь. Шум шин нарастал, волосы развевались вокруг лица. Я лежала в машине с открытыми окнами. Мы вильнули, кто-то посигналил, кочка подбросила моё тело, и я жёстко приземлилась. Веки налились свинцом, глаза не открывались. Голова кружилась, мысли путались. Где я? Почему здесь?

Мужчина рядом заговорил в рацию:

– Движемся на юго-восток по М12, по нам ведут огонь. Преследует чёрный «Мерседес», четверо вооружённых. Полуавтоматы.

Он выслушал ответ и продолжил:

– Не уверен, что у нас есть пять минут, но едем туда.

С усилием я открыла глаза. Надо мной был обладатель голоса – тёмные волосы, угловатые черты, широкий рот. В руках огромный пистолет. От вида оружия пересохло во рту. Кто он? Опасен ли? Я вглядывалась, пытаясь понять, что мне грозит. Его лицо оставалось непроницаемым – ни злости, ни страха, только холодная сосредоточенность.

– Держи прямо по М12. Команда засекла нас по GPS, уже в пути, – сказал он.

– Как далеко? – бросил водитель.

– Пять-семь минут.

Гудки, визг шин, хруст столкнувшихся машин позади. Я не понимала, что происходит. Последнее воспоминание – как я вылезла из окна конспиративного дома, падение, темнота. Страх сдавил горло. Мужчина ударил прикладом по заднему стеклу, остатки стекла разлетелись, ветер ворвался в салон. Я вздрогнула, глядя на него снизу.

– Кто ты? – мой голос сорвался, хриплый, как воронье карканье.

Он опустил взгляд. Серые, почти ледяные глаза встретились с моими. Ни тени эмоций. Ответа не последовало.

Я судорожно втянула воздух, пытаясь унять дрожь:

– Пожалуйста, отпусти. Я никому ничего не скажу. Не буду давать показания.

Раздражение мелькнуло на его лице:

– Дорогая, если переживём следующие десять минут, ты дашь показания.

Если переживём? Холод пробрал до костей. Он думает, что мы умрём? Я уставилась, не в силах вымолвить слово.

– За нами вторая машина, – крикнул водитель.

Мужчина оценил ситуацию:

– Трое вооружённых во второй машине.

Шины завизжали, машина рванула, уходя от погони.

– На этой дороге слишком много фонарей, – процедил водитель, обманчиво спокойно.

– Ложись на пол. Быстро, – приказал мужчина.

– Что? – я сглотнула, горло пересохло, тело окаменело от ужаса. – Зачем?

– Ложись. На. Пол. Сейчас, – его тон сочился раздражением. – Не заставляй повторять.

Я неловко соскользнула с сиденья, свернувшись на коврике, сердце колотилось, будто хотело вырваться.

– Яша, где запасное оружие? – прогремел он, перекрывая гул мотора.

– Под водительским сиденьем. Второй ствол и патроны, – отозвался водитель.

Он взглянул на меня:

– Засунь руку под сиденье и возьми.

Я окоченела от страха, тело не слушалось. Он наклонился, грубо протиснув руку между мной и сиденьем. Его лицо оказалось так близко, что я чувствовала мятное дыхание и лёгкий аромат одеколона. Машина вильнула, он зарычал, упёршись в дверь над моей головой, чтобы не раздавить меня.

– Я не хочу умирать, – вырвался шёпот, слабый, пропитанный отчаянием. Слёзы жгли глаза, но я не дала им пролиться.

Он проигнорировал, вытащив огромный пистолет:

– Можешь это подержать?

Дрожащими руками я схватила оружие, боясь выстрелить. Он копнул глубже под сиденьем, локоть оказался под моей грудью, достал две коробки патронов. Взяв пистолет, он сел на корточки, заряжая его, и взвёл курок.

– Мне нужно пятнадцать метров до той машины. Хочу прострелить шины, – сказал он водителю.

Тот кивнул, машина замедлилась, шины зашуршали. Мужчина перебрался на заднее сиденье, прицелился через разбитое окно. Выстрел разорвал воздух, оглушительный, как гром.

– Держи ровно, чёрт возьми! – прорычал он.

– Держись, – отозвался водитель.

Двигатель взревел. Мужчина выстрелил несколько раз. Визг шин, хруст металла позади.

– Сбоку! – крикнул он, повернувшись.

Тук-тук-тук. Пули вгрызлись в борт внедорожника. Я вскрикнула, осыпанная стеклом. Он мгновенно закрыл меня собой, открыв огонь через боковое окно. Грохот выстрелов оглушил.

– Они догоняют, – проревел водитель.

Мужчина перезарядил оружие с механической точностью, выпустил очередь. Шины завизжали, хруст металла и стекла – преследователи врезались.

Он откинулся, спокойно перезаряжая:

– Хочешь вернуться и прикончить? – бросил водитель.

– Полиция в пути. Оставь их, – ответил он, набирая номер. – Бой окончен. Возвращаемся. Позвони Абдулу, пусть едет.

Водитель вдавил газ, внедорожник рванул. Вдалеке завыли сирены. Мужчина посмотрел на меня, но промолчал. Я так испугалась, что зубы застучали.

– Поднимайся, – приказал он, голос твёрдый.