Июньская соната. Девять Жизней

Сброшу холодную маску.

Быстро? Не знаю, учусь я прощению.
Это тупик? Вероятно.
(Ты на свободе, а я весь в сомнениях?)
Я ли тебе неприятен?

Гордым считаешь меня, легкомысленным?
Дерзким, смешным временами?
Буду тушить из обид многочисленных
Ревности бурное пламя!

У войны не детское лицо

(История, рассказанная белорусским мальчиком)

Когда прокатился по нашей земле
Огромнейший танк и убил человека,
Я понял, настала война на селе,
Не хочет она ни огня и ни снега.

Съедает деревья, животных и хлеб.
Кровавые лужи… Родители, где вы?
Не знает пощады, нет света во мгле.
«Живым остаёшься, идёшь ты налево»

Куда-то в вагоне увозят сестру.
Потом рассказали: на опыты немцам.
Дощечка на шее («Ходячий ты труп»)
Под номером десять на маленьком тельце.

Обида и злость, долгожданная месть —
В четырнадцать лет подорвал я на мине
Врага. Прилетела внезапная весть —
Наступит конец беспощадной машине!

Замёрзло всё тело, зима позади.
Замёрзли все чувства – и тёплой весною
Не радует солнце и даже дожди —
Безмолвные слёзы над нашей страною.

И хочется кушать не только муку,
В которой находишь так много опилок!
Огурчик солёный и рыбу-треску
Мечтаю понюхать, никак не обмылок!

Меняю одежду на жизнь и еду,
Хочу накормить я пленённых у фрицев.
«А есть ли надежда?» – кричу я в бреду.
Господь, помоги своего мне добиться.

Советские танки! Повержено зло!
Победа! Свобода! И дышится легче!
Подругу Танюшу убили давно.
(Концлагерь Дахау). Но время не лечит.

Ты дядя, что плачешь? Ну, нету ноги,
Её отморозил холодною ночью.
Ты лучше молитвой мене помоги
Немецкой души наказанье отсрочить.

Когда прокатился по нашей земле
Огромнейший танк и убил человека,
Я понял, настала война на селе,
Но хочет она не огня и не снега!

Валентина Иванова

«Я рисовала на асфальте дождь…»

Я рисовала на асфальте дождь,
Он белый был – не очень натурально.
Мой дождь, скорей, на вьюгу был похож…
Асфальтовая вьюга – шедеврально!

Еще нарисовала я цветы —
Ромашки белые на черном-черном фоне.
И мне они напомнили мечты,
Которые застыли, словно в коме.

Чуть-чуть подумав, я добавила в пейзаж
Двух белых кошек – хвостики сердечком.
И дом добавила, и пятый свой этаж,
И белых бабушек на лавке у крылечка.

Вдруг глянул гром и ожил белый дождь!
Текли-бежали кошки и старушки.
Мои ромашки охватила дрожь,
А весь пейзаж стал белой-белой лужей.

«Небо в тучах, в голубую крапинку…»

Небо в тучах, в голубую крапинку,
Солнце бьется в дыры ярко-желтое.
С крыши сонной звонко скатилась капелька,
На асфальт упала, сияет. Гордая.

На её боках заиграли лучики,
Словно шепчет – верь, всё наладится.
Впереди всё самое лучшее,