Драконы, твари, люди. Часть 2: Интеграция

– Он в курсе, просто упрощает модель для собственного понимания, – негромко «объяснил» Дима, нарушая любые правила приличия (он прекрасно мог выразить это по связи, но не стал).

Взгляд его стал тяжёлым – нехорошим.

– Борис Викторович, – позвал Стрельницкий, понимая, что этот цирк пора кончать.

Тот ещё раз посмотрел на часы.

– У меня есть ещё двадцать минут. Вы хотели что-то обсудить?

– Да, пойдёмте в библиотеку. Дим, – предупреждающий взгляд, – зайди к Тамаре Георгиевне, скажи сделать нам кофе.

…Получив исчерпывающее мнение подполковника ДРА по поводу «вашего доморощенного пилота» и проводив гостя, Стрельницкий зашёл на кухню отнести Тамаре Георгиевне чашки (и личную благодарность, разумеется), оглядел гостиную и вышел на крыльцо.

Солнечная пауза закончилась, небо снова затянуло тучами. Ветер здесь, в низине, ещё не задувал, но верхушки яблонь в саду уже покачивали ветвями.

Дара сердито скребла себя шею – видимо, опять шелушилась чешуя.

– Где Дима? – спросил Сергей, поборов секундную неловкость.

– Там, – исчерпывающе ответила Дара и указала на усадьбу сгибом крыла.

Человеческие интонации в её речи причудливо сочетались с совершенно нечеловеческим тембром голоса, и Сергей к этому так и не смог пока привыкнуть.

– Где? – вздохнув, повторил он свой вопрос.

Дара задумалась, с остервенением расчёсывая что-то в основании встопорщенного гребня.

– Где железки. И этот… мешок, который бьют, когда сердятся.

– Тренажёный зал. Понятно.

– Он не хотел, чтоб я тебе говорила. – Дара помолчала, старательно подбирая слова. – Но знает, что ты его… найдёшь. Сам. Поэтому я сказала. Зачем время тратить?

– И вправду незачем, – согласился Сергей. – Спасибо.

Когда он уже заходил в дом, в спину ему долетело:

– Скажи ему, что у меня чеш-шется…

Дима и впрямь упражнялся с «мешком, который бьют, когда сердятся». Работал он коротко, резко, ожесточённо, почти не двигаясь с места. Кулаки в боксёрских бинтах впечатывались в мешок сериями по два-три удара с минимальными вариациями – не тренировка, не спорт, а тупая попытка вымотать себя.

Стрельницкий наблюдал за ним какое-то время с порога, потом подошёл ближе.

Дима даже не повернул головы, сосредоточенно избивая мешок.

– Знаешь, это больше похоже не на спорт, а на сублимацию… эмоций.

Резко ускорившись, Дима впечатал длинную серию, закончив мощным нижним, от которого мешок качнулся назад. Разорвав дистанцию, Дима сердито обернулся.

– И что?

Дышал он так же коротко и резко, как бил.

– В чём дело?

– А вам какая разница?

– Если Дара откусит следующему гостю голову, я окажусь в затруднительном положении.

Ему приходилось заново изучать этот упёртого пилота, ловить его реакции – и прививать нужные.

Контроль бывает и такой (та же самая тонкая игра, просто с новыми вводными).

– Не откусит.

Повернувшись обратно, Дима влепил в мешок ещё один мощный удар – тормозя его движение, – и продолжил набивать серии. Правой, правой-левой, правой-правой-левой-правой-левой…

В этом начал угадываться определённый ритм.

– Хватит, – удар-удар, – лезть мне в душу.

– Я не лезу. Просто спросил, в чём дело.

Ещё одна длинная серия, смещение вбок, удар, удар, серия. Дима всё заметнее припадал на правую ногу, но не останавливался.

Стрельницкий чуть повысил голос:

– Я задал вопрос.

Правой-левой, правой-левой-левой, два размашистых боковых. Мешок раскачивался, и Дима начал активнее двигаться, «ловя» его движения.

– Он в кадетку приезжал.

Смазанный апперкот – так, что костяшки заныли у самого Сергея.

Переспрашивать, кто, нужды не было.

– В шестом классе. Только тогда он капитаном ещё был.

Отпрыгнув, Дима сильно припал на правую ногу и зашипел что-то неразборчивое. Но тут же шагнул обратно к мешку, не давая себе передышки.

– Рассказывал… про училище. – Дыхание стало заметно тяжелее, а паузы между словами дольше. – Про драконов. Про ДРА.

– Красиво рассказывал? – подтолкнул Стрельницкий аккуратно.

– Увлекательно, – зло откликнулся Дима, постепенно сбавляя темп ударов. – Умолчав… детали.

– Какие?