Служба королю

– А затем, что найдутся упрямые, которым первой будет мало.

– Ну, что ж, зато весело! Давай золотой.

– А ты с ним сбежишь, да?

– Мы что, совсем придурки? Тут из одного десяток получится!

– Нет, дорогой. С золотым войдёшь не ты. Ты войдёшь с медяками. На, держи. Хватит?

– Сколько там?

Ты хочешь, чтобы я считала медяки?

– Ладно, согласен.

– Значит послезавтра?

– Да… Госпожа.

– Постарайтесь не нажраться как свиньи, мальчики. Это вашему здоровью не будет полезно. И ещё. Вы меня не знаете. Запомните это хорошенько!

– Запомнили.

– Сами сумеете выйти, или провожатого звать?

– Выйти нет, а уйти сумеем.

– Не вздумайте этим шутить! Головы быстро слетят! Идите!

Она подошла к камину и дверца открылась. Значит заветная кнопка спрятана на полу. Это уже кое-что. Неизвестно, предстоит ли нам ещё раз посещать эту комнату, но всегда приятно знать, что можно быстренько смыться. А откровения-то отложены, зря мы ломали комедию, пока ничего нового не узнали.

ПРОВЕРКА

(рассказчик)

К празднику город преобразился. На пустыре между нижним городом и Замком выросли столы, павильончики, собранные из простых плетеных панелей, связанных верёвками и украшенные лентами. Дымили жаровни, от которых пахло так, что можно было и не есть, и так сыт будешь, здесь же разливали дешевое вино и согревающее покрепче в простые глиняные стаканчики.

Сегодня не торговали скотом, не было в продаже ничего того, что могло бы испортить своим видом или запахом атмосферу безмятежного безделия и радости. Зато с успехом расхватывались яркие ленточки, бусики, маски и всякая мишура. Впервые в городке было видно так много детей, крутившихся под ногами.

На одной площадке давали представление кукольщики и небольшая толпа радостно швыряла огрызки в тряпочного злодея, на другой крутились гимнасты и клоуны, среди которых сидели и юные герои, раскрашенные так, что их не узнали бы даже родные.

Они долго обдумывали свою маскировку и решили, что любая простая одежда выдаст их моментально. Толпа на улице уплотняла гуляющих в тугой комок, в который легко могли попасть и молодые гуляки, с которыми Пашка дрался когда-то, и служанки, видевшие их во Дворце, и множество других иритов, и при длительном наблюдении взгляд, осанка, мелкие детали легко делали ребят узнаваемыми. Даже то, что их двое, уже привлекало внимание. Поэтому они разделились.

Время от времени Мишка выделывал свои фокусы. Самым большим успехом пользовалось заточение в прозрачный стакан, но наученный горьким опытом с девочками в клане, он делал это так быстро, что рискнувшие пройти испытание, не успевали даже толком испугаться. На один вздох ощущение тюрьмы, охватывало тело, руки не могли двигаться, это пугало и тут же пропадало, за что Мишку осыпали мелочью, которую он сам даже не подбирал, это делали пара шустрых пацанов, имеющих свой навар за работу

Юный фокусник старался не слишком много говорить, за него это делали клоуны из труппы, тоже бравшие себе часть заработка, но разведчиков это устраивало. Лица их были так густо размалёваны, что на них не осталось ни одного естественного участка, одежда, скроенная из цветных лоскутьев, взятая напрокат, убивала всякие воспоминания о клане, воинах, делах и проблемах, поэтому так непринуждённо проходило представление, в котором совсем не надо было притворяться, они были озорными мальчишками и их же изображали.

Пашка даже прошептал, что если дела пойдут плохо, можно удрать с клоунами и всегда иметь лепёшку с мясом. Ему было совсем легко, он изображал силача, который без особенных усилий поднимал здоровенных мужиков и даже подкидывал их вверх, никому и в голову не приходило, какая колдовская сила владела их телами на самом деле. Полет был настоящим? Чего же ещё?!

Праздник разгорался, входил в силу, количество выпитого постепенно переходило в качество и, наконец, наступил момент «битья посуды». Разгоряченные мужики, которым уже надоели и циркачи и танцовщицы, желали показать свою удаль.

Видимо, это развлечение входило в традиционную программу празднества, потому что внезапно, как будто по приказу, передвинулись столы, освободив широкий свободный коридор, из замка вышел и лениво подошел отряд военного патруля, который встал «вольно» и получил по кружке дешевого напитка, мальчишки стайками подносили камни для пращей, укладывая их кучками, а первые умельцы уже крутили традиционное оружие этого государства.

Начали «на просто так», накололи черепки из дешевых горшков и вызвали первый смех толпы, которая вырастала на глазах. Видимо, это развлечение было главным сегодня, шутки подзадоривали стрелков, которые мазали не реже, чем попадали.

Танцовщица наверняка заранее знала о таком сценарии, потому что дальше всё поскользило как по ледяному желобу. Два мужика подрались, споря, кто точнее попал, солдаты их разняли, причём, совершенно мирно, как обиженных детей. Тогда начались броски «до первой крови», любимая игра иритов. Сначала на аплодисменты, потом на деньги.

Деньги ставят оба, победитель забирает. Аплодисменты. Вид крови будоражит, опасность есть и для зрителей, иногда камни или их осколки отлетают в толпу, это тоже возбуждает. По рукам солдат уже потихоньку движется кувшинчик с вином, это же праздник!

Вот победитель не уходит. Он зазывает желающих, которые должны удвоить ставку, это повышает интерес. Постепенно приближается Пашкино выступление. Он пропускает ещё одну схватку, теперь здорового толстого селянина сменяет худой и тщедушный на вид мужичонка, но кидает он неплохо, поэтому под ногами лежит кучка меди. Пашка должен войти, изображая дурачка, когда наступит пауза, но сейчас его оттесняет охранник, то есть профессионал.

Он, хитрец какой, подождал, когда вырастет кучка меди и решил сгрести её без особого труда, для чего товарищи скинулись по монетке, уверенные, что вот, сейчас получат дармовую выпивку. И, действительно, худой, зализывая небольшую рану, выползает из коридора, шипя от злости. Аплодисменты!

Вот теперь Пашка выходит на сцену. Именно так, потому что он, как артист, дурачится, разглядывает пращу, как совершенно незнакомый предмет, швыряет под ноги солдату входной мешочек с деньгами и начинает смешить толпу, что соответствует его костюму.

Натягивает капюшон на глаза и визгливым противным голосом причитает: «Где мои глаза? Я их потерял!», а потом приспускает штаны и на заднице видны нарисованные глазищи – «Вот они! Нашел!». Чем грубее шутка, тем больше смеха. А смех – это симпатии зрителей, против которых не попрут даже солдаты, эту простую истину Пашка давно понял. Солдат уже начал свои броски, а клоун всё играет, уворачиваясь.

Камни у него вываливаются из рук на землю, праща надевается на такие места тела, что все гогочут и поэтому никто не видит, как из его оружия вылетает камень и попадает солдату в руку. Один – ноль! И кровь есть. Немного, но хватит для выигрыша. Солдат, естественно орёт, как раненый аргак «Нечестно!». Его поддерживают друзья и цирк продолжается.

Пашка милостив, можно и ещё раз. Ему популярность на пользу в любом виде. С криками и ужимками уворачивается от снарядов солдата, который, кстати, кидает очень плохо. А потом засвечивает ему камень в ту же руку. Два – ноль. Крови теперь более, чем достаточно.

«Попал! Я попал! Ой, кровь! Я боюсь! Мне дуур-но!» Радость дурачка настолько искренняя, что даже злой от поражения солдат не спешит его наказывать, а потом и сам смеётся. Кто следующий?

В коридор лезет крепкий, ладный мужик, видимо, из торгашей, купцов, которым приходится в походах отстаивать своё имущество и драться за него всерьёз. Монеты считает, потом кладёт свои долго и основательно и теперь все видят, как выросла жалкая горсть за несколько боёв. Пашка дурачится, всем весело.

Встали на изготовку. Мужик долго готовится, а Пашка бегает около своей линии, за которую забегать нельзя, и кричит «Ой, боюсь!», а перед самым броском опять приспускает штаны и на мужика вылупляются нарисованные глаза, он тушуется и мажет, и почти тут же получает камень в руку, из которой брызгает кровь. Победа! Аплодисменты.

Зрители уже поняли по трём точным ударам, что шут не прост. Победитель всегда вызывает симпатию, так что затянувшаяся пауза никого не раздражает. Тем более, что противник Пашке уже намечен. Это тоже солдат, только видно, что он опытен и побывал во многих переделках и драться идёт не за деньги, за честь отряда, который трясёт кошельками, собирая монеты на входной билет, подорожавший вчетверо. Отряду помогают монетами и зрители, которые делают ставки и рискуют вместе со своим кумиром.

Солдат уже стоит, ему передают мешочек и он швыряет его Пашке под ноги, в кучу, как и он сам, не считая. Пауза. Идёт немая разведка. Пашке жалко солдата, не будь этот спектакль частью дела, бросил бы его к чертям и проиграл бы с шуточками, но сейчас ситуация дошла почти до конца, не бросать же.

Он левой рукой подкидывает ложный, отвлекающий камень в сторону солдата, делает шаг в сторону и тут же швыряет свой камень в тот, который летит от противника ему в лоб. Камни с треском сталкиваются и летят в толпу, а Пашка уже опять кидает обманку и бьёт в ногу, в бедро, не желая ранить воина в руку. Но кровь не выступает, так что приходится шуту повторить свой танец несколько раз, пока не наступает неприятный для него миг победы. Он уже не дурачится и криков зрителей гораздо меньше, они тоже понимают, что за этим молчанием кроется не жажда денег. Аплодисменты.

Вот сейчас Пашка может забрать все монеты, которых уже очень много, и спокойно уйти, никто его и словом не упрекнёт, да и желающих не видно. Но задача не решена. Должен быть кто-то с золотой монетой. И кто сильнее других. И он уже стоит, улыбаясь. Это вчерашний «слуга». Только сейчас он одет поизящнее и явно в свою одежду.

Фудьяр? Она же не хотела портить своих слуг? Хотя, чего там, максимум – царапина и всё! Но почему такое гадкое выражение у этого господина? Он как будто знает, что сейчас сделает пакость. Вот только какую? А, может, кажется? Мнительность? У слуги и так-то выражение рожи всегда гаденькое.

Вот он подкидывает вверх монету, и все дружно ахают. Это золотая монета. Её стоимость, может и не больше, чем у всей меди, лежащей на земле, но эффект неописуем. Никогда на этом поприще не летали такие кружочки, простые ириты вообще могли прожить всю жизнь, ни разу не подержав в руках тёплый желтый, тяжелый металл.

Твёрдая рука поймала кусочек Сияющего и припечатала его к мешочку с медью на всеобщее обозрение. Слуга пошел к своей черте и Пашка судорожно пытается понять, в чём же подвох? То же самое делает и его друг, который до сих пор не принимал никакого участия в игре, полностью уверенный в талантах шута.

Мишка вспоминает вечер в Клане Огня и дуэль с предателем. Тогда принц боялся, что подлая помощь может прийти сбоку, со стороны. Оглядев толпу он, наконец, видит, как от неё отделяется ещё один комок мускулов, такой же пружинистый, как и Фудьяр и с ним гиганты из охраны Танцовщицы. А вот и она сама, сидит в ручных носилках, как в маленьком огородном туалете, шутница. Наблюдает, дрянь!

Ему становится стыдно за весь народ иритов. Как бы ни была велика или, даже, величественна цель этого действия, но средства уж слишком примитивны. Значит, будут бить в спину? И зашли прямо со стороны Сияющего, умники! Гиганты будут закрывать стреляющего после броска. Ну, что ж, маленькое и невидимое кольцо защитит вас, господа от собственной подлости. А ещё одна стеночка пусть защитит Пашку сзади. Мало ли, сколько вас тут в толпе? И верёвочку посреди коридора на всякий случай.