По приколу

– Ей-Богу, огромное спасибо! Я знал, что меня читают, но не знал, что читают люди с таким даром описания, как ты. Это очень приятно!

– (смеётся) А мне-то как приятно!

- Ну, ещё бы! А чем ты планируешь заниматься, после того, как ты окончишь художественную академию?

– Ой, я не знаю, но в любом случае, моя деятельность будет, так или иначе, связана с искусством. Я хочу быть художником. Наверное, даже больше несвободным, чтобы иметь какую-то стабильность и планомерное развитие.

– И снова я тебя благодарю! Ты ответила на мой следующий вопрос – я его даже задать не успел.

– (смеётся) Я чувствую людей!

– Это прекрасно на самом деле! Я бы посоветовал, как второе образование, задуматься о карьере психолога или медиатора… Но моё дело – посоветовать. Как писал известный писатель Александр Дюма, люди берут советы по двум причинам, либо для того, чтобы ими не воспользоваться, либо для того, чтобы было потом кого упрекнуть, если мероприятие провалится.

– Ну, знаешь, я цитатой на цитату – люди, подобные словарям, не все толковые. Не все полагаются на чужое мнение. Вообще, для меня немного странно, что другие люди, кроме близких [людей] или профессиональных психологов, могут знать, как лучше, ну, например, мне.

– Я полностью согласен, потому что, вот, возьму в пример себя – когда меня водили на профилирование или… я точно не знаю, как это называется… короче говоря, к специалисту, который определяет по психологическому профилю, какая тебе подойдёт профессия…

– Да-да, точно!

– Что смешно, мне, почему-то, выбрали профессию воспитателя детского сада. Но давайте посмотрим правде в лицо, с моей матерщиной и характером – какой из меня воспитатель, ребята? Я там из детей зеков сделаю.

– Ты понимаешь, что как раз дети, они, как никто другой, чувствуют человека. Они, конечно, подкупаются твоей неподдельностью и искренностью.

– Ну, да, отличная неподдельность, когда, знаешь, подойдёт ребёночек, мол, Валентин Всеволодович, я, там, обделался, а ему в ответ мат-перемат, мол, ах ты такой-сякой. Неподдельность ещё та!

– (оба смеёмся) Ну, детям в любом случае повезло бы, я думаю. А что? Были бы какие-нибудь литературные вечера или полдники, чтобы воспитывал в них нравственность с самого садика.

- Ой, да, были бы поэтические вечера на тему типа, трупом лежит с пистолетом в заду Буратино, плачет навзрыд и рыдает Пьеро и Мальвина…

– …И Артемон так сочувствует Буратино…

– Какое-то там слово было интересное, я, честно говоря, забыл…

– Да-да, я тоже запамятовала… (смеётся). Оно такое – короткое, хлёсткое!..

– Ой, да, хлёсткое, как кнут у кучера[8 - Здесь мы цитировали и говорили о песне Г.В.Лепса – «Тарантино». (Прим.авт. В.О.)]! (оба смеёмся). А, вот, скажи, – это очень интересный вопрос, как ты знаешь, моим предыдущим гостем был художник Кирилл Киселёв, и у него такая особенность, что он, помимо того, что рисует для себя, ещё и рисует на заказ. Так вот, я не могу не задать этот вопрос – пробовала ли ты рисовать на заказ?

– Нет, мои заказы, пока что, ограничиваются только тем, что я дарю каким-то очень хорошим людям свои работы и всё. Я пока никак не монетизировала свои способности.

– Почему же?

– Я не знаю. Мне кажется, в столь раннем возрасте не стоит этим заниматься, пока нужно, всё-таки, поработать на качество. Я не уверена, что за мои сейчас попытки стоит как-то платить. Это уже потом, когда наберусь опыта…

– Ты знаешь, самокритика – это, конечно, хорошо, но, вот, глядя на твои работы, которые ты мне наприсылала, пока мы готовились к интервью, ты знаешь, я – не профессионал, но я бы не назвал это попытками…

– Ой, ну, прекрати сейчас же, иначе моя самооценка возрастёт до космических масштабов!

– А так и надо! В условиях современного мира, если у тебя нет трезвой оценки самого себя, лучше иметь завышенную самооценку. По крайней мере, так тебя невозможно будет обидеть.

– (смеётся) Не, в должной степени я себя люблю, конечно.

– А себя и надо любить! Себя можно критиковать – это безусловно. Себе можно задавать массу вопросов, важно, чтобы тебе их не задавали, а если и задавали, то у тебя всегда был бы на них точный ответ.

– (усмехается) Ну, да, я солидарна.

- Я, как человек искусства спрашиваю тебя, как человека искусства, что вдохновляет тебя на твои работы? Если мы не берём в расчёт, то, что ты срисовываешь с чего-то – будь то иллюстрация из книги или живая картина…

– Знаешь, тут такая ремарка, – у нас, как раз, акварельная живопись – она основана на том, что мы всё делаем с натуры и, всё-таки, фотографии не используем, как-то больше полагаемся на свою фантазию, если речь идёт об иллюстрации.

– Вот, я как раз и хотел спросить, бывает ли такое, что ты просто садишься за холст или, банально, за лист бумаги и думаешь, так, рисуем вот это. И неважно, что ты этого сейчас не видишь перед собой – ты просто это из головы берёшь?

– Ой, нет, знаешь, у меня, всё-таки, такое направление – реализм, поэтому ничего мы не выдумываем, а всё своё воображение подключаем, когда нужно сделать иллюстрацию и композицию произведения. А вот про вдохновение ты ещё спросил. Вдохновение мне не нужно сидеть и ждать, оно приходит с тем, как ты работаешь. Аппетит приходит во время еды. И от того, как ты сделал свою работу, к тебе приходит вдохновение, и тебе хочется сделать это ещё больше, ещё больше! И, конечно, из-за того, что это нереально любимое дело – ты без этого не можешь, и у тебя есть постоянная потребность что-то творить, рисовать.

– А скажи, как ты работаешь, я имею в виду – в тишине или под музыку?

– По-разному. В зависимости от сложности задач, поставленных на конкретный рисунок, но, зачастую, кстати, под музыку, или даже под аудиокниги. Некоторые работы я нарисовала, прослушав «Преступление и наказание», «Обломов», «Отцы и дети». Вот так.

– Полагаю, раз уж речь зашла про такие книги, про алкоголь можно даже не спрашивать. Они действуют похлеще водки!

– (смеётся) Нет, я не полагаюсь на химические испарения в мозг. Не думаю, что от этого может что-то хорошее получиться именно в работе, потому что рисование, в принципе, это очень энергозатратно и на нейронные связи нужно полагаться трезво.

– Ну, не знаю. Какие-то творческие деятели, будь то художники, писатели, композиторы говорят, что, я без рюмки-другой не сажусь.

– Они надевают на себя оковы-кандалы воздержания. Мне кажется, наверное, горизонт у них сузился. Нет, я думаю на здоровую голову сделаешь нечто более прекрасное и изумительное, нежели под воздействием химических соединений.

– Итак, про книги я ещё спрошу. Пока спрошу про музыку – какие твои предпочтения? Какой жанр, какой исполнитель?

– Ой, у меня много любимых групп. Мне очень нравится «Би-2», «Агата Кристи», опять же – это моя любовь с детства – Григорий Викторович Лепс – все альбомы, практически. Когда-то мне прям очень нравилась группа «Любэ» или Джо Дассен. Разная музыка.

– Мне кажется, за мной кто-то следит…

– От чего? (смеётся).

- Потому что у нас очень схожие музыкальные вкусы! Особенно, когда я услышал про Джо Дассена, даже не про Лепса, потому что сейчас от человека, младше, ну Бог с ним, тридцати лет, очень редко можно услышать, что он слушает Джо Дассена. Это крайне необычно, я прям искренне восхищён!

– (усмехается) Ну, мне тоже приятно, что я такая не одна, потому что, конечно, когда ты советуешься с какими-то своими ровесниками и в принципе обмениваешься информацией, они зачастую не знают, кто такой Джо Дассен, а это, конечно, легенда!

– А какая у тебя любимая песня из его репертуара?

– Знаешь, я вообще не знаю французский, поэтому я не буду сейчас коверкать. По-моему, на русский эта песня переводится «Любовь уходит».

– Почему-то, я не помню такой. Лично у меня любимая «Е Si tu n'еtais pas[9 - Если б не было тебя (франц.) (Пер.авт. В.О.)]».

– А, ну да, конечно! А ещё, мне кажется, у «Несчастного случая» сделана очень красивая адаптация на русский этой песни – тоже душевно, трогательно. Они попали в атмосферу этой песни на французском.

– Мне больше нравится адаптация Зары и Льва Лещенко, они, в принципе, в этом году на «Голубом огоньке» её пели.

– Ох, не слышала… но посмотрю, конечно.