Жизнь русского

– Товарищ майор, я не пью.

Майор опешил: – А при чем тут пью, не пью?

– Нет, серьезно, товарищ майор, не пью ни капли. Мне категорически нельзя пить.

Они покрутились несколько раз вокруг этих фраз, Селезнев однообразно повторял только то, что он не пьет. С этим майор и отпустил его.

Через некоторое время майор при встрече обиженно сказал Селезневу:

– Так ты считаешь, что в нашей работе нужно пить?

– Да нет, – обрадовался Селезнев, – я вам серьезно говорю, что я не пью, здоровье не позволяет. А когда люди секреты разбалтывают? По пьянке, когда выпьют. А я, товарищ майор, не пью, ни капли не употребляю.

Майор махнул рукой и отошел. Он все-таки завербовал кое-кого в сексоты. По глупости они проявлялись – вычислялись сослуживцами и высмеивались за глаза.

На должность инженера прислали москвича Одинцова. Человек живой, общительный, языкастый, из привычного круга молодых офицеров – свой парень. Он быстро сошелся с Колесовым и с его товарищами по атомной команде: спорт, отдых, развлечения. Одно было плохо – он не любил и не хотел работать. Техники его недолюбливали. Через полгода Одинцов, сын генерала, героя войны, перевелся в атомную группу другой части. Потребовалась характеристика. Проявив практичность, то есть некоторую беспринципность, Колесов составил ее обтекаемо положительной. Уже после отъезда Одинцова почему-то запросили повторно дать характеристику. Тут-то он и развлекся. К каждой фразе прежнего текста добавил «но» и «однако». Например, после слов «к работе относится ответственно» добавилось «однако порученные задания не доводит до завершения». Успокоил свою совесть. Известная схема – негодный работник отовсюду выталкивается и попадает наверх. С опозданием, но Колесов вышел из схемы.

Три года он работал начальником лаборатории. Эта первая самостоятельная работа оказалась опытно-показательной – в части плюсов и минусов. Присущее ему самолюбие (гордыня) настраивало на работу ради общего блага, а не для карьеры, не для угождения начальству. Поставил цель: охватить объекты всеми видами проверок, сэкономить на использовании гражданских лабораторий и увеличить тем самым общее благо.

Офицер из управления передал ему мнение окружного начальства: Колесов хорошо организовал работу, охватил объекты проверками. Он искренне удивился, более всего потому, что не предполагал внимания окружного начальства к работе, второстепенной по сравнению с работой атомных команд. Для опыта жизни важен был вывод: общее и личное благо могут не противоречить друг дугу. По делам их судите о них. На языке официоза: совпадение общественных и личных интересов.

Выявились и минусы. Интересно, что у них общий с плюсами источник – та же гордыня. Последствия – конфликты.

Пока он был сам по себе – рядовой работник без подчиненных – все шло спокойно. Сам он мало нарушал, попытка подрыва Полтавы промелькнула без последствий. Унижений от начальства он бы не потерпел, но пока как-то везло, или он поводов не давал. Военная служба хорошо приучает к уставным нормам – отдавать честь старшему, вставать при появлении командира и т. п. Соблюдение их превращается в лишенный унизительности ритуал.

Однако в должности начальника, хотя бы и совсем маленького, появились основания для обиды за подчиненных. Конфликт возник из-за дежурств по части, которыми стали перегружать его лабораторию, очевидно, как вспомогательное подразделение.

– Иваныч, все-таки не дело – по три раза в месяц дежурить по части. Другие по разу, – говорил Селезнев.

Подначка подействовала, он счел постыдным отмалчиваться.

Новый командир части Соколов – хороший человек. Разумный, демократичный – вместе с офицерами играл в футбол. Колесов тоже его уважал. Пришел к нему с намерением проявить принципиальность, то есть пришел со своим минусом. Выразил возмущение (?!) по поводу частых дежурств:

– Лаборатория работает не только для данной части, но и для других частей округа, и если положение не изменится, я вынужден буду обратиться к вышестоящему руководству.

Колесов стоял, полковник сидел.

– Пошел вон! – вдруг сказал он.

Колесов вышел и сразу же написал жалобу.

Жалоба имела некоторые последствия. Как сказал ему офицер из управления, командиру было указано, но и тон жалобы был признан неподобающим.

Нескоро он понял, что его минус не только прямота, принципиальность но и непрактичность, неумелость. Ему было 25 лет. Конечно, командир схамил, может быть, по причине своей же гордыни. Однако сам он проявил просто глупость. Нужно было поговорить спокойно, без вызова, расписать непомерный объем работ, поплакаться и, может быть, не раз. Во всяком случае, этого хватило бы и для отчета перед подчиненными.

Другие проявляют практичность и умелость почти от рождения.

Эта история имела еще одно последствие. Соколов задержал присвоение ему очередного звания – капитан. Просто не послал документы, хотя по правилам полагалось. Через полгода, когда его товарищи уже стали капитанами, Соколов зашел в лабораторию. Поговорили, старший лейтенант покаялся в своей горячности (искренне). И вскоре стал капитаном.

Глава 5. Идейная жизнь дала трещину

После смерти Сталина в газетах стали появляться призывы к восстановлению ленинских норм и глухие намеки на их нарушение в недавнем прошлом.

Колесов спрашивал друзей:

– Читал в «Правде»? Что-то странное и непонятное…

– Да, – отвечал Романов, – как-то неприлично получается. Умер человек, при нем молчали, теперь что-то накручивают.

– Ну ладно насчет Берии, беззаконие, расстрелы невиновных, а Сталин-то при чем?

В газетах замелькали цитаты из Маркса и Энгельса с отрицанием любого культа личности. Об этом Колесов и раньше знал: по марксизму-ленинизму всё решают классы, а личность может повлиять на ход истории, только если будет действовать в соответствии с объективными законами. Военного лозунга «За Родину! За Сталина!» он не понимал. Не может народ идти на смерть за одного человека. Можно воспринимать это лишь как условный символ.

Прошел 20 съезд партии. Их команда тогда еще была в Крыму. С докладом Хрущева о культе личности Сталина ознакомили на собрании всех офицеров, в том числе беспартийных. Колесов был в отъезде, поэтому по возвращении прочитал внимательно весь секретный доклад.

– Как же теперь жить, во что верить? – спрашивали офицеры замполита.

– В партию надо верить. Все будет нормально, – уверенно наставлял он.

А Колесов был потрясен. Какая трагедия, думал он, сколько измен пережил Сталин, сколько друзей, соратников предало дело революции. Отсюда – подозрительность, недоверие… А дальше перехлесты, поразившие и невинных… Так думал он тогда.

В народе пошел гулять то ли анекдот, то ли быль. После доклада Хрущева будто бы из зала раздался голос:

– А вы куда смотрели?

– Кто сказал? – грозно вопросил Хрущев, подождал:

– Молчите? Вот и мы молчали.

С другой стороны, марксизм-ленинизм как бы восстановился в своих правах, Хрущев отмел прежние сомнения Колесова. В прошлом были ошибки, отдельные недостатки, а теперь мы будем жить правильно.

Он стал очень сильно уважать Хрущева, даже восхищаться им. Новый вождь пошел в народ. Друг Игорь Сорокин вместе с ним сфотографировался у озера Рица, где Хрущев подошел к группе отдыхающих. В дедовскую деревню Колесова вождь приехал познакомиться с достижениями передового председателя колхоза, выступил в клубе.

Молотов и другие примкнувшие пытались удалить Хрущева, но получилось наоборот. Ему помог маршал Жуков. Потом Хрущев удалил и его.

После чего в армии прошла кампания против командирских замашек и за укрепление авторитета политорганов. На партийно-комсомольском собрании замполит части Подбересский, худой, неразговорчивый, болезненный, резко критиковал командира части (прежнего, до Соколова).

Это было впервые и очень интересно. Командир части признал свои ошибки.

Подбересский вскоре ушел на пенсию, его заменил Поддубный.

В стране началась перестройка – «оттепель».

Глава 6. Основной инстинкт

С раннего детства и далее всюжизнь его преследовала похоть. Его организм очень хотел продолжения рода. Онмучился желанием так, как мучаются 99 процентов мальчиков (так говорят ученые).Редкие моменты облегчения – ночные выплески семени (поллюции).

В деревне семилетний мальчик подружился сдевочкой, ровесницей. В беседке у ее дома играли в семью: готовили пищу, убирались, ложились спать, он пытался вставить свою затвердевшую письку в еепиську. Не помнит, было ли семяизвержение? Тогда не знал, что это такое. Но —испытывал удовольствие, утомление. Так что достоверных данных для науки неможет предоставить. Наука же установила, что оргазмоподобные переживанияфиксируются у детей пяти-шести месяцев, а дети трех – четырех лет отчетливо ихиспытывают и начинают задавать первые вопросы про это; дети начинают осознаватьразличия в строении половых органов, «исследуют» их в играх в «папу и маму». К10 годам у мальчиков учащаются эрекции, за несколько лет до наступленияполового созревания многие из них уже испытали чувство оргазма.