Мировая кабала. Ограбление по…

Мир находится в напряженном ожидании второй «волны» финансового и экономического кризиса. Кроме того, Западная Европа в 2011 году вошла в острую фазу «долгового кризиса». Хотя в качестве «мальчика для битья» выбрана Греция, финансово-экономическое положение других стран-членов Европейского союза не намного лучше (а некоторых стран – даже хуже). Некоторые тревожные признаки стали появляться в экономике Китая.

Мир находится на грани серьезных потрясений и изменений. Мировые ростовщики проводят глобальную политику так называемого «управляемого хаоса». В рамках этой политики у них запланирована очередная фаза «денежной революции». Эти планы нам до конца не известны. Но общий вектор их политики понятен. В части создания «хаоса» планируются война (или серия войн) и «оранжевые» революции во многих частях мира. В части «управления» планируется активно выстраивать конструкцию мирового правительства. Кое-что из этих планов периодически озвучивается: учреждение общего министерства финансов для Европы, резкое усиление роли Европейского центрального банка, создание мирового центробанка, введение международных налогов, полный переход на безналичные деньги и т. п. Впрочем, в планы мировых ростовщиков история может внести серьезные коррективы. Об этом свидетельствует вся история «перманентной денежной революции».

Глава 3. «Денежная революция»: легализация ростовщического процента

Заимодавец никогда не наслаждается тем, что имеет, никогда не радуется об этом, да и тогда, как нарастают проценты, не веселится о прибытке, напротив, печалится о том, что рост еще не сравнился с капиталом; и прежде, нежели этот неправедный рост сравнится совершенно, он старается пустить его в оборот, обращая в капитал и самые проценты, и насильно заставляя производить преждевременные порождения ехиднины. Таковы проценты! Они более этих ядовитых животных терзают и снедают души несчастных. Вот – «союз неправды»! Вот – «узы ярма»! Человек говорит: я даю не для того, чтобы ты что-нибудь имел, но чтобы возвратил с лихвой.

    Святитель Иоанн Златоуст[18 - Святитель Иоанн Златоуст. Толкования на святого Матфея, евангелиста. Беседа 56.]

Католицизм: двойственное отношение к ростовщичеству

Переход к легализации ростовщической деятельности не был одномоментным, в разных странах Европы он продолжался от нескольких десятков лет до нескольких веков еще при формально полной власти римско-католической церкви. Этот переходный период закончился Реформацией. Ряд исследователей обращает внимание на то, что именно переход ростовщичества с «нелегального» на «полулегальное» положение создал духовно-нравственные и материальные предпосылки для Реформации, стал важнейшей причиной «духовной революции» в лоне католицизма[19 - См.: О.Н.Четверикова, А.В.Крыжановский. Культура и религия Запада. М.: ОАО «Московские учебники», 2009.].

На переходном этапе наблюдается тенденция к формированию «двойного подхода» римско-католической церкви к ростовщичеству. Это, с одной стороны, сохранение жестких запретов на ростовщичество для христиан; с другой стороны, снисходительное отношение к ростовщической деятельности тех лиц, которые были вне лона католической церкви.

Речь идет, прежде всего, о евреях, т. е. представителях иудаизма. Снисходительное отношение к евреям-ростовщикам объясняется тем, что к их «услугам» прибегали монархи, князья, иерархи католической церкви и даже Папы. Кроме того, налоги, взимаемые с доходов евреев-ростовщиков, были крайне необходимы для пополнения казны королей и князей. Именно в это время начинается укрепление позиций еврейства в мире финансов.

Об этом можно подробнее узнать из книги Вернера Зомбарта «Евреи и хозяйственная жизнь», которая была написана в начале прошлого века и уже несколько раз переиздавалась в постсоветское время. Начиная со времени крестовых походов, ростовщичество, по мнению Зомбарта, становится основным занятием евреев.

Впрочем, даже к ростовщической деятельности христиан позиция католической церкви перестала быть такой жесткой, какой она была на первом этапе. Дело в том, что без излишней огласки ростовщичеством занимались монастыри, католические ордена, аббатства, отдельные епископы и даже люди из ближайшего окружения Папы. Довольно часто представители католической церкви для выдачи кредитов пользовались посредниками в лице евреев-ростовщиков, естественно не афишируя свои связи с ними. Фактически, был создан механизм «взаимовыгодного» сотрудничества в сфере ростовщического кредита представителей двух конфессий. Кто-то из представителей интеллектуальной католической элиты пытался найти идейно-догматическое обоснование такого сотрудничества, кто-то резко протестовал против такой практики.

Первые попытки внутри католической церкви найти логическое и богословское обоснование процента обычно связывают с именем известного схоласта-богослова Фомы Аквинского (1225–1274). С одной стороны, он справедливо осуждал евреев-ростовщиков. Например, он писал, что ростовщики, по сути, торгуют не деньгами, а временем: ведь заемщик получает не столько деньги, сколько время, которое отделяет его от момента получения денег до момента погашения долга. Это сегодня мы воспринимаем без каких-либо вопросов известную фразу: «Время – деньги». А в те времена время воспринималось как дар Божий, а такими дарами торговать запрещалось. С другой стороны, он уже допускает «вознаграждение» за предоставление денег в долг. Он называет его «платой за риск». Не возбраняется «вознаграждение» в том случае, если деньги даются на какое-то дело, приносящее заемщику доход. В этом случае процент – это что-то вроде платы за участие в коммерческом проекте. Правда, Фома Аквинский не находит внятного ответа на вопрос: должен ли хозяин денег требовать свой процент в том случае, если дохода от дела, в которое вложены деньги, не получено.

Такая трактовка уже была серьезным отступлением от позиций более ранних схоластов, которые считали, что деньги, отданные в кредит одним лицом (кредитором) другому, становятся собственностью последнего (заемщика). Требование же кредитором оплаты за пользование тем, что ему уже не принадлежит, означает попытку ограбить заемщика. Это нам, живущим в XXI веке, трудно понять такую логику, а в эпоху раннего христианства она была единственно возможной.

На переходном этапе в полной мере проявились все те выгоды, которые дает практика процентных ссуд ростовщику. Прежде всего, это возможности:

• получения дохода в виде процента;

• присвоения имущества должника, использовавшегося в кредитной сделке в качестве залога;

• получения особых прав от должника – как финансово-хозяйственных, так и политических.

С первым видом выгод все более или менее понятно.

Что касается второго вида выгод, то в Средние века, где основным видом занятий человека было сельское хозяйство и главным «капиталом» была земля, именно она была основным объектом залогов. Также для залогов использовался скот, дома, инвентарь, домашняя утварь. Кроме имущества должника объектом залога нередко оказывался сам человек. В некоторых случаях при невозможности погашения обязательств перед кредитором получатель кредита становился рабом, переходя в собственность ростовщика, или «крепостным», находящимся у ростовщика на положении полураба. Иногда в роли такого «живого залога» оказывались другие члены семьи должника или вся семья. Например, К. Маркс в третьем томе «Капитала» в гл. 36 «Докапиталистические отношения» достаточно подробно описывает, как еще в Древнем Риме патриции давали плебеям в долг под высокие проценты хлеб, лошадей, крупный рогатый скот, а в случае непогашения долгов превращали плебеев в рабов. Он также приводит примеры из Средних веков: при Карле Великом франкские крестьяне были разорены войнами и были вынуждены брать денежные и товарные кредиты. В случае непогашения долгов они превращались в крепостных.

Остановимся несколько подробнее на третьем виде выгод, которые у многих авторов, пишущих о ростовщичестве, оказываются «за кадром». Те ростовщики, которые давали деньги в долг королям и князьям, шли на то, чтобы полностью или частично «прощать» долги своих высокопоставленных клиентов. Но при этом просили в обмен такие привилегии, как сбор налогов, аренда монетных дворов, «управление» крепостными крестьянами. Вот что по этому поводу пишет Н.Островский:

«В России помещики сдавали в аренду имения евреям (ростовщикам. – В.К.), и те, уже от своего имени, обирали русских крестьян, часто просто спаивая их, что позволяло действовать более «эффективно»…Именно поэтому народ относился к привилегированным иноверцам (ростовщикам-иудеям. – В.К.) хуже, чем к власти»[20 - Н.Н.Островский. Храм химеры. Харьков: ООО «Свитовид», 2004, с. 118, 119.].

Главное же – ростовщики от влиятельных клиентов, олицетворяющих и представляющих политическую власть, в обмен на свои «услуги» стремились получать политические привилегии. Н.Островский пишет:

«Кредит, выданный власти, – это обычная взятка или скрытая форма оплаты при покупке привилегий или самой власти в виде переуступки должностным лицом части властных полномочий. Фактически – это подкуп. Но подкуп существует и вне кредитных отношений. Кредит – это только маскировка, а кредитные учреждения – аккумуляторы средств подкупа власти. Чаще всего для подкупа используются средства самой власти или населения…».

Далее Н.Островский пишет, что кредиторы, «приходя на новые места, вскоре получали привилегии, а через весьма незначительное время становились очень богатыми и состоятельными людьми. Никакого морального оправдания этим привилегиям никогда не существовало хотя бы только потому, что в основе этого бизнеса лежит дестабилизация общественных отношений и изменение законов в пользу кредитора с помощью подкупа»[21 - Там же, с. 121.].

Отметим, что, по сути, вся история, начиная со Средних веков (по крайней мере, история Запада) и до наших дней – это история «дестабилизации общественных отношений и изменения законов в пользу кредитора с помощью подкупа». Можно согласиться с Н.Островским, что «кредитные учреждения – это аккумуляторы средств подкупа власти». Однако, с какого-то момента истории сама власть становится жертвой интриг и подрывной деятельности ростовщиков. Потому что указанные «аккумуляторы средств» начинают использоваться уже для подкупа сил, находящихся в оппозиции к законной власти, – в лице «церковных реформаторов», «народных предводителей», «мятежных бояр», «политических партий», «профсоюзных лидеров», «депутатов Думы», «оранжевых активистов», «болотных оппозиционеров» и т. п.

Средневековая Европа: ростовщики выходят из подполья

Этап полной легализации ростовщичества начался еще в Средние века и растягивается во времени до сегодняшнего дня. И на этом этапе было немало своих «приливов» и «отливов», т. е. изменений в сторону либерализации деятельности ростовщиков и в сторону ее ужесточения. Эти «колебания» выражались в изменениях предельной величины взимаемых процентов; видов кредитов, по которым допускалось взимание процентов; жесткости наказаний за нарушения предписаний и т. п.

Обычно в учебниках пишут, что запреты на взимание процентов законодательно были сняты лишь в эпоху Реформации или даже позже, в эпоху буржуазных революций: «Законодательная отмена запрета на взимание процентов в Англии произошла…в XVI в., а во Франции – только в конце XVIII в. в период французской революции»[22 - История экономических учений. Под ред. В.Автономова. – М.: ИНФРА-М, 2002, с. 26.].

Однако, по нашему мнению, легализация ростовщичества произошла существенно раньше.

Во-первых, следует вспомнить, что известный католический Орден тамплиеров получил официальное разрешение Папы заниматься финансовыми операциями. На первых порах тамплиеры, будучи еще крайне бедными рыцарями, сами занимали деньги у евреев-ростовщиков. Папа позднее освободил их от необходимости возвращать эти долги. Постепенно тамплиеры сами стали давать деньги в ссуду, причем под процент более низкий, чем евреи-ростовщики; поэтому они достаточно быстро стали занимать доминирующее положение на денежных рынках Европы и Средиземноморья. В начале XIV века Орден тамплиеров был объявлен французским королем Филиппом IV Красивым вне закона, а его главные руководители были казнены.

Во-вторых, в католической Европе уже в X–XI вв. сложились своеобразные «офшоры», в которых христианам разрешалось заниматься ростовщичеством. Речь идет о таких городах-государствах Италии, как: Венеция, Генуя, Флоренция, Ломбардия, Сиенна и Лука.

Уже в начале XIII века две известные флорентийские семьи – Барди (Bardi) и Перуцци (Peruzzi) были настолько богаты, что могли предлагать ссуды и другие финансовые услуги главам феодальных государств и Папе. Их называли банкирами Папы. В начале XIV века (особенно после того, как тамплиеры сошли со сцены) эти банкирские дома раскинули свои сети по всей Европе. Так, дом Барди имел филиалы в Барселоне, Севилье, на Майорке, в Париже, Авиньоне, Ницце, Марселе, Лондоне, Брюгге, Константинополе, Иерусалиме, на Родосе, на Кипре. Конец банкирским домам Флоренции пришел в 40-е годы XIV века. Перуцци и Барди дали в 1340 г. кредит на громадную по тем временам сумму в 1,5 млн. золотых флоринов английскому королю Эдуарду III. Ему деньги потребовались для ведения войны с Францией (она затем переросла в Столетнюю войну). В 1345 г. король объявил о своей неплатежеспособности (дефолт), и оба банкирских дома разорились.

На смену разорившимся банкирским домам во Флоренции пришли новые, из них наиболее богатыми и влиятельными были семьи Пацци (Pazzi) и Медичи (Medici). В XV веке в Европе семейство Медичи было богатейшим, а банк Медичи – самым крупным. Клан Медичи был тесно связан с Папами, они постоянно пользовались финансовыми услугами их банка.

Южноитальянские ростовщики активно паразитировали на хозяйстве богатейшего в те времена государства – Византии. Венецианские и прочие южноитальянские ростовщики и купцы имели особый, привилегированный статус (как сейчас говорят – «режим наибольшего благоприятствования») в Византии в эпоху ее расцвета и на этом зарабатывали большие деньги. А города-полисы, если выражаться современным языком, были своеобразными офшорами, где стекались прибыли ростовщиков и купцов. Главным источником богатства Византии были пошлины, которые взимались при проходе судов через Босфор и Дарданеллы.

Наибольшего хозяйственного и финансового расцвета Византия достигла при императоре Василии II (975—1025 гг.), когда годовые доходы империи в пересчете на золото достигали 90 тонн. При этом генуэзские суда имели иммунитет от таможенного досмотра, поэтому генуэзцы активно занимались контрабандной торговлей. Им разрешалось свободно ввозить и вывозить драгоценные металлы, а за счет различий в пропорциях цен на золото и серебро в Византии и других государствах они получали так называемую «арбитражную» прибыль. Уже не приходится говорить о ростовщической их деятельности.

Постепенно обильные финансовые потоки стали перемещаться из Византии на Юг Италии. Через некоторое время деятельность ростовщиков Венеции в христианской Византии вступила в непримиримое противоречие с религиозно-нравственными и правовыми нормами этого государства, стала возмущать как простое население, так и представителей власти. Все кончилось тем, что в 1181 г. в Константинополе произошла резня иностранцев. Пришедший на волне этих волнений к власти император Андроник Комнин выдворил за пределы своего государства венецианских ростовщиков.

Последние решили взять реванш и активно участвовали в подготовке так называемого «крестового похода», который закончился разграблением Константинополя в 1204 году.

Добыча, которая досталась крестоносцам, была равна 1 млн. кельнских марок, что эквивалентно 30 т золота[23 - Ф.И. Успенский. История Византии. М., 1996, том 2, с. 291.]. По тем временам это были несметные богатства. Достаточно сказать, что даже через два столетия (в 1400 г.) годовые бюджеты в золотом эквиваленте в отдельных городах-республиках и государствах были равны (тонн): Венеция – 5,4; Франция – 3,4; Милан – 3,4; Флоренция – 2,0; Португалия – 1,35; Генуя – 0,8[24 - Архимандрит Тихон Шевкунов. Гибель империи. Византийский урок. М.: Эксмо, 2008, с. 78.].

Через некоторое время все золото и другие ценности перешли в руки ростовщиков, которые «обслуживали» крестоносцев. По мнению некоторых историков, именно эти несметные (по тем временам) богатства и были тем «первоначальным накоплением капитала», которое дало толчок развитию капитализма. Золото и серебро из Америки (эпоха так называемых «Великих географические открытий») появилось в Европе на три столетия позже. Позиции ростовщиков в Венеции и других городах Южной Италии стали еще крепче, они стали распространять свое влияние на всю Европу и даже пытались поставить под свой контроль Русь.

Вот что об этих временах говорит архимандрит Тихон Шевкунов, создатель известного фильма «Гибель империи. Византийский урок»: «Именно несметными богатствами Константинополя был выкормлен монстр ростовщической банковской системы современного мира. Этот небольшой теперь город в Италии, Венеция, был Нью-Йорком XIII века. Здесь тогда вершились судьбы народов. Поначалу большая часть награбленного спешно свозилось морским путем в Венецию и Ломбардию (тогда отсюда и пошло слово «ломбард»). Как грибы после дождя стали появляться первые европейские банки. Менее пронырливые, чем тогдашние венецианцы, немцы, голландцы и англичане подключились чуть позже; ими на хлынувшие в Европу византийские деньги и сокровища начал создаваться тот самый знаменитый капитализм с его неуемной жаждой наживы, которая, по сути, является генетическим продолжением азарта военного грабежа. В результате спекуляции константинопольскими реликвиями образовались первые крупные еврейские капиталы»[25 - Архимандрит Тихон Шевкунов Гибель империи. Византийский урок. М.: Эксмо, 2008, с. 11–12.].

Византия же после этого «крестового похода» так и не смогла полностью восстановиться, а через два с половиной столетия закончила свое существование. Как пишут историки, – в результате захвата Константинополя турками. Но, если копать глубже, то за турками стояли все те же ростовщики.

Реформация: дальнейшее наступление ростовщичества

Считается, что «церковную революцию» в виде Реформации инициировал Мартин Лютер, и многие считают его «предтечей» капитализма. Но что примечательно, этот отец-основатель протестантизма был настроен крайне негативно в отношении ростовщичества. Более глубокое изучение истории Реформации приводит к выводу: «церковная революция» была в немалой степени спровоцирована коммерциализацией католической церкви (в том числе ее ростовщической практикой). Так что Лютер в равной мере обвинял в ростовщичестве и евреев и клириков католической церкви:

«Язычники могли заключить на основании разума, что ростовщик есть четырежды вор и убийца. Мы же, христиане, так их почитаем, что чуть не молимся на них ради их денег…Кто грабит и ворует у другого его пищу, тот совершает такое же великое убийство (поскольку это от него зависит), как, если бы он кого морил голодом и губил бы его насмерть. Так поступает ростовщик; и все же он сидит спокойно в своем кресле, между тем как по ему справедливости надо бы быть повешенным на виселице, чтобы его клевало такое же количество воронов, сколько он украл гульденов, если бы только на нем было столько мяса, что все вороны, разделив, могли бы получить свою долю. А мелких воров вешают…Мелких воров заковывают в колодки, крупные же воры ходят в золоте и щеголяю в шелку… Поэтому на земле нет для человека врага большего (после дьявола), чем скряга и ростовщик, так как он хочет быть богом над всеми людьми. Турки, воители, тираны – все это люди злые, но они все-таки должны давать людям жить и должны признаться, что они злые люди и враги, и могут, даже должны, иногда смилостивиться над некоторыми. Ростовщик же или скряга хочет, чтобы весь мир для него голодал и томился жаждой, погибал в нищете и печали, чтобы только у него одного было все, и чтобы каждый получал от него, как от бога, и сделался бы навек крепостным… Он всегда носит мантию, золотые цепи, кольца, моет рожу, напускает на себя вид человека верного, набожного, хвалится… Ростовщик – это громадное и ужасное чудовище, зверь, все опустошающий, хуже Какуса, Гернона и Антея (герои античной мифологии. – В.К.). И, однако, украшает себя, принимает благочестивый вид, чтобы не видели, куда девались быки, которых он втаскивал задом наперед в свое логовище. Но Геркулес должен услыхать рев быков и крики пленных и отыскать Какуса даже среди скал и утесов, чтобы снова освободить быков от злодея. Ибо Какусом называется злодей, набожный ростовщик, который ворует, грабит и пожирает все. И все-таки он как будто ничего не делал дурного, и думает, что даже никто не может обличить его, ибо он тащил быков задом наперед в свое логовище, от чего по их следам казалось, будто они были выпущены. Таким же образом ростовщик хотел обмануть весь свет, будто он приносит пользу и дает миру быков, между тем как он хватает их только для себя и пожирает… И если колесуют и обезглавливают разбойников и убийц, то во сколько раз больше должно колесовать и четвертовать… изгонять, проклинать, обезглавливать всех ростовщиков»[26 - Цит. по источнику: Александр Чвалюк. Будет ли Россия править миром. Часть 2 «Ссудный процент и ростовщичество» //Интернет. Сайт «Полемика и дискуссии».].

Трудно отыскать более острый памфлет против ростовщичества. Он не просто эмоциональный. В нем есть, по крайней мере, две важные мысли, которые помогают нам понять природу современных ростовщиков – банкиров.

Во-первых, Лютер заглянул в самую глубь души ростовщика и понял: обогащение для ростовщика лишь средство; целью является – уподобиться богу («он хочет быть богом над всеми людьми»). Ростовщик действительно добивается уподобления, только не Богу, а его антиподу – дьяволу.

Во-вторых, деятельность ростовщика организована таким образом, что она (деятельность) и он (ростовщик) внешне выглядят вполне благопристойно и респектабельно в глазах народа, даже христианского («Мы же, христиане, так их почитаем…»). Это ему удается, с одной стороны, благодаря обману; с другой стороны, по причине простодушия и наивности простых людей («Таким же образом ростовщик хотел обмануть весь свет, будто он приносит пользу и дает миру быков, между тем как он хватает их только для себя и пожирает…»). Сегодня, наверное, благодаря интенсивной обработке сознания с помощью СМИ в глазах обывателя (в своей массе уже давно отошедшего от христианства) современный ростовщик – банкир выглядит еще более респектабельно; понимание преступного характера банковской деятельности до сознания нынешнего обывателя не доходит.

Но, в жизни получилось действительно ровным образом наоборот: М.Лютер расчистил дорогу тем, кого он люто ненавидел – ростовщикам. Как тут не вспомнить поговорку: «благими намерениями дорога устлана в ад».

Другой отец-основатель протестантизма – Кальвин – в написанном им письме о ростовщичестве занимает позицию, совершенно отличную от Лютера. Эту позицию можно назвать дифференцированным и сдержанным подходом к ростовщичеству. Он против наиболее одиозных форм ростовщичества, но вместе с тем считает «естественным» получение барыша от ссуды денег, особенно на цели получения дохода заемщиком и если процент не будет «чрезмерным» (превышающим 5 %). Ростовщикам этой «трещины» в позиции христиан было достаточно, процесс завоевания ими новых плацдармов ускорился. Об этом достаточно подробно написано Максом Вебером в его книге «Протестантская этика и дух капитализма».

«Эстафету» Кальвина подхватили появившиеся в секуляризируемом мире «профессиональные философы», принявшиеся рьяно защищать ростовщичество в его «реформированном варианте». Речь шла о том, что ростовщичество следует легализовать, но при условии, что ссуды будут направляться не на потребление (особой критике подвергалась практика ссуд на приобретение аристократами предметов роскоши и вообще на «прожигание» ими жизни), а на то, что современными словами можно было бы назвать «развитие бизнеса». Это позволило бы понизить процент по ссудам и ускорить «прогресс общества» (т. е. капитализма). Среди работ на эту тему можно назвать трактат Дж. Локка «Соображения о последствиях понижения процентов на денежный капитал» и трактат И.Бентама «В защиту процента».