Лабиринтофобия

– Может, начнёш-шь соз-здавать? – раздался из трубки шипящий голос. Я сдавленно вскрикнул, отдёрнув телефон от уха, будто тот раскалился. На экране красовалась большая зелёная надпись «15%». Не соображая, что делаю, я швырнул гаджет на тротуар. Он разбился со звонящим звуком, словно стеклянный.

Что-то легонько хлестнуло меня по щеке, заставив подпрыгнуть от неожиданности. Это оказался всего лишь лист цветной бумаги. Я поднял его с тротуара и рассмотрел. Обычный лист голубой бумаги, с краю которого была напылена белая краска, будто краешек облака. Небо и облако… Откуда он здесь взялся? Я услышал ещё три коротких шороха неподалёку и оглянулся. Ещё три голубых листа. Я устремил взгляд на небо, и там оказалось то, чего больше всего боялся: рваное серое пятно, как если бы кто-то оторвал кусок обоев с потолка. Его можно было бы принять за тёмную тучу, но оно быстро расширялось.

Улицу наполнил шорох, похожий на порыв ветра в осеннем лесу. Голубые листы усыпали уже весь тротуар и дорогу, которая успела полностью опустеть, пока я был в офисе. Листы бумаги мягко складывались в стопки, но улица имела небольшой наклон, поэтому они тут же рассыпались и, шелестя, скользили вниз. Когда бумажная река стала глубиной мне по колено, я понял, что с трудом стою на месте, сопротивляясь её течению. Небо стало почти полностью серым, но «дождь» продолжался. Я с огромным трудом пробивался сквозь бумажный вихрь обратно к зданию, где была наша (ну, похожая на неё) фирма: там, по крайней мере, безопасно! Несколько бумажек порезали мне щёку и руки, и поток тут же унёс капли свежей крови.

Вновь поднимаясь на третий этаж, я чувствовал себя как выжатый лимон. Я слишком устал, чтобы паниковать и даже удивляться.

– Я же тебе говорил, – проговорил Франц при виде меня, пригладив ладонью и без того прилизанную причёску. Из-под ладони тут же снова встопорщились две очень тонкие и длинные пряди, похожие на усики насекомого. Они странно дополняли оттопыренные уши.

– Я буду звать тебя «Странц». Потому что ты как Франц, только очень странный.

– Как хочешь, – пожал плечами коллега, – ты, видимо, не собираешься задерживаться здесь?

– Да уж, вряд ли. Мне нужно со всем разобраться, пока все ещё относительно под контролем.

– Ты, мне кажется, слишком оптимистичен на этот счёт… Но раз ты скоро уходишь, то хорошо, что я поспешил. Я кое-что сделал для тебя, Ферри.

Странц развернулся ко мне спиной. То есть у обычного человека на этом месте была бы спина, а у Странца – широкое сегментированное брюшко и две пары тонких членистых лапок. Вместо затылка было ещё одно лицо, или скорее мордочка. С огромными золотистыми глазами, состоящими из фасеток, и угрожающими на вид жвалами. В верхней паре лапок Странц держал маленький деревянный квадратик на тонком шнурке.

– Что это? – Я тактично воздержался от криков ужаса, обмороков и всего такого.

– Это в благодарность за твою идею, – донёсся голос человеческой половины Странца, – я попытался сделать её цельной, но по привычке проделал маленькое отверстие, так что это тоже рамочка. Первый блин комом, не так ли? Но я подумал, что ты сможешь носить её на шее. Кстати, у тебя кровь на щеке.

– Спасибо, – растроганно ответил я, принимая из лапок медальон и с неподдельным любопытством разглядывая его. Сложнейшие фрактальные узоры на дереве напоминали соты. Очевидно, его сделала насекомоподобная половина Странца. Что ж, я рад, что благодаря моей идее он сможет задействовать весь свой потенциал. Я стёр капли крови с лица и надел медальон на шею поверх ветровки.

Я был весь в бумажных обрезках, а карманы заполняло конфетти. Вытряхнув остатки «дождя» на коврик перед дверью (где они начали стремительно таять, одновременно окрашивая его в голубой цвет), я снова сел за компьютер. Работать я, разумеется, не собирался – какой смысл, если уже понятно, что всё это симуляция, к тому же довольно топорная. Или не симуляция, а что-то вроде искажённого отражения реальности. Один словом, Лабиринт.

– Ты выглядишь подавленным. Может, чаю? – предложил Странц.

– Не откажусь.

– Чёрный или зелёный? Или синий?..

– Чёрный! – поспешно ответил я. Мне требовалось взбодриться и уж точно не требовалось ещё больше странности.

Странц повозился с чайником и вскоре принёс мне самую обычную на вид чашку и подал, к моему удовольствию, руками своей человеческой половины. Чай действительно был чёрным. Он походил на чернила или мазут, только не оставлял чёрных следов на стенках.

– Спасибо, – только и сказал я и поднёс чашку вплотную к лицу. Оттуда на меня приветливо глядел Чашечный Друг.

Глава 4. Помощник – выдуманный

Лет до четырёх я был уверен в существовании Чашечного Друга. И правда, сложно не верить в того, с кем видишься по несколько раз на дню, каждый раз, когда наклоняешь к лицу кружку с напитком. Позже я понял, что это всего лишь моё искажённое отражение, но до этого всегда радостно встречал Чашечного, булькая шёпотом «привет-привет-привет!». Губы отражения, разумеется, тоже шевелились, и мне было приятно думать, что оно отвечает. Иногда моё воображение даже позволяло слышать его шёпот.

Но то было в раннем детстве, а сейчас я вздрогнул и чуть не выронил чашку с чаем, услышав знакомый гулкий голос.

– Привет-привет-привет! – весело затараторил Чашечный Друг.

– Странц, у тебя тут что-то… – начал было я, но существо с гигантскими тёмными глазами перебило меня:

– Ты хочешь переместиться сюда, верно?

– Нет, я…

Существо протянуло вполне материальную руку с пальцами, длинными и тонкими, как паучьи лапки. Чашка закрыла всё моё поле зрения, и я будто целиком оказался в тёмном цилиндрическом сосуде.

– Нет! Не вздумай!.. – закричал я, но конец фразы захлебнулся в Абсолютно Чёрном Чае. Затем последовало короткое падение.

Отплёвываясь и протирая глаза, я попытался сходу вскочить на ноги, чтобы быть готовым к новым абсурдным неожиданностям. Место, где я очутился, было поистине странным: похожий на туннель метро коридор почти идеальной цилиндрической формы, облицованный гладким светлым материалом, подозрительно напоминающим фарфор. Посреди коридора протекал канал, заполненный янтарно-коричневой прозрачной жидкостью, распространяющей крепкий аромат бергамота. По её поверхности то и дело проплывали небольшие круглые лодки с ручками.

«Да это же самые настоящие кастрюли! – мельком подумал я. – А вёсла у гребцов – гигантские ложки…». Я оглянулся на Чашечного друга. Мы находились в небольшой нише, полной полочек с аппетитного вида снедью, и от основного коридора нас отделяло что-то вроде прилавка.

– Кто ты? Где мы?! – наконец выдохнул я.

– Можешь звать меня Каппи. Мне показалось, ты сам хотел здесь очутиться. Да и глупый вопрос «где». Ты что, из Реальности свалился?

Я почувствовал, как кровь отлила от лица, и медленно кивнул. Новость плохая: я в Лабиринте, и это уже бессмысленно отрицать. Новость хорошая: по крайней мере, некоторые из местных осознают это не хуже меня.

– Мы раньше не встречались? – спросил Чашечный Друг, пристально разглядывая меня рыбьими глазищами. Его облик, оказывается, не искажала вогнутая поверхность чашки: он действительно был таким. Вытянутая голова, широкий нос, глаза-блюдца и расширяющиеся к концам пальцы. Кожа существа была сероватой и влажной, что придавало ему сходство с земноводным.

– Встречались, думаю. В раннем детстве, – устало ответил я.

– Ты такой бледный, друг. Устал? Или, может, хочешь поесть? – он участливо протянул мне пирожное, взятое с прилавка: кубическое и голубое, но вполне съедобное, как по виду, так и по запаху. Тут я как раз вспомнил, что с утра не успел позавтракать, и почувствовал печальный вакуум в животе. Я с благодарностью принял угощение и, уже поднося его ко рту, произнёс:

– Вообще, я бы хотел как можно скорее выбраться отсюда, но поесть точно не откажусь.

Лицо Чашечного вмиг приняло обеспокоенное выражение, и он буквально выбил пирожное у меня из рук.

– Так ты хочешь вернуться в Реальность?!

– А что, нельзя, что ли? – буркнул я, неправильно определив причину его страха.

– Можно, только здешняя еда тебе в этом никак не поможет! Тем более это блюдо с нижних уровней. Не знаешь, что ли, что сила притяжения Колодца тем больше усилится, чем больше Абсурда вберёшь?!

– Представь себе, не знаю! Вообще без понятия, о чём ты толкуешь! – взорвался я, затравленно поглядывая на странную еду на полках. Теперь она больше не казалась мне столь аппетитной.

– Я-то думал, ты просто турист с верхних уровней Квази… – пробормотал Чашечный, изумлённо качая непропорционально большой головой, – а ты, похоже, реально из Реальности рухнул, прости за тавтологию.

Он хихикнул. Я же вообще не видел здесь ничего забавного.

– Какие ещё «квази»?

Не сказав больше ни слова, Каппи прикрыл свой прилавок полупрозрачным стеклом, которое диким образом исказило вид улицы снаружи, и прошёл сквозь незаметную дверь в заднюю комнату, жестом показав мне следовать за ним. Мы оказались в довольно уютном помещении, где стульями служили огромные перевёрнутые чашки, столиком – перевёрнутая пепельница, а кроватью – салфетница, устеленная толстым слоем салфеток размером с простыню.

– Располагайся, – гостеприимно кивнул Каппи и добавил, – может, всё-таки представишься?

– Меня зовут Ферри Лорен, – ответил я, – ты не против, если я поем? У меня есть еда… Эм… Из Реальности, а я умираю с голоду.

– Конечно, как хочешь. Но… Не мог бы ты отрезать кусочек для моей лавки? Думаю, такой деликатес уйдёт за большую цену. – Пока я отрезал кусочек самого обыкновенного батончика, а Каппи с величайшей осторожностью заворачивал его в узорчатую салфетку, он продолжил: – Видимо, нужно срочно ввести тебя в курс дела, Ферри, пока ты не попал в крупные неприятности. Лабиринт Абсурда чем-то походит на воронку…