Среди льдов далёкой планеты

Возможно, она ещё что-то говорила, но я не расслышал. Эта внезапная встреча настолько озадачила меня, что я хотел даже последовать за ней, но она неслась слишком быстро, а я очень устал. «Да, Локи, ты явно забросил нас в параллельную вселенную, в которой у меня появились богатые неравнодушные родственники» – мысленно усмехнулся я. Чёрт, я был почти уверен в этом.

Вид особняка превзошёл все мои ожидания. Чёрт подери, это был просто дворец! Ворота (там были ворота!) мне открыл сторож (офигеть, ещё и охрана!). Я прошёл по садовой дорожке, стараясь особо не вертеть головой, оглядывая обширный сад. Наверняка у них и садовник есть! В дом меня впустила горничная. Её можно было бы назвать симпатичной, будь она помоложе лет на тридцать. Господин Бертольд оказался высоким сухопарым мужчиной с аристократической осанкой и чопорным выражением лица. Он выглядел моложе своих лет, густые тёмные волосы только начинали седеть на висках, а черты лица были благородны и аккуратны. Короче говоря, если бы мы с ним вдруг остались двумя последними кунами на земле все три с половиной миллиарда тянок явно предпочли бы этого джентльмена. Я незаметно вздохнул. Мне даже было как-то неловко было ступить пыльными стоптанными кроссовками на начищенный до зеркального блеска паркет.

– Проходи, не бойся, – произнёс он покровительственным тоном, поприветствовав меня сдержанным кивком головы и вежливой улыбкой, – присаживайся, Курт.

– С-спасибо… – я неловко опустился в мягкое кожаное кресло напротив него. Элегантный интерьер гостиной угнетал.

– Элеонора, моя бедная покойная жена, была кузиной твоей матери. Она была очень… Привязана к ней и просила позаботиться о тебе, если с той что-нибудь случится. Я полагаю, пришло время выполнить её волю.

– Ясно понятно, – ответил я. В его взгляде отразилось едва заметное недовольство. Брови чуть приподнялись, изобличая лёгкое удивление. Думать об этом человеке менее высокопарными словами я просто не мог.

– Я хотел сказать, огромное Вам спасибо, Вы меня просто спасли! – поспешно поправился я.

– Рад помочь. Я выделил тебе комнату на третьем этаже. Ванная комната в конце коридора, надеюсь, ты не против, что прислуга тоже ей пользуется?

– Всё в порядке, – пролепетал я. У меня будет своя комната!! Личное пространство, приватная территория, убежище, обитель, логово, сычевальня, которая принадлежит исключительно мне одному!..

– Простите, что Вы сказали? – я так замечтался, что даже не расслышал его следующую реплику.

– Столовая на первом этаже, ужин сегодня в семь. Там вы и познакомитесь с моей дочерью. Я искренне надеюсь, что вы поладите. Дело в том, что у неё не так много друзей… Я решил, что ей лучше учиться дома, поэтому она так и не научилась ладить со сверстниками – добавил он уже не таким официальным тоном и запнулся, словно боялся, что сказал лишнее. Я не стал заострять на этом внимание и отправился в свою комнату, чтобы переодеться, принять душ и отдохнуть после долгой дороги.

Где-то без десяти семь я с опаской спустился в столовую. Горничная торопливо накрывала на стол, за которым уже сидели господин Бертольд и её дочь. Я ожидал увидел кого-то принцессеобразного, ну, знаете, думал, что дочь будет под стать отцу. Степенное кукольное личико, аккуратное женственное платье, возможно, золотистые кудряшки… Но за столом сидела та самая тян, которая двумя часами ранее пронеслась мимо меня, обсуждая с кем-то по мобильнику научно-фантастические катастрофы.

– Привет, ты Курт Марш? – осведомилась она, рассеянно рассматривая меня поверх блюда с салатом.

– Да. А ты, должно быть…

– Саманта Изабелла Барбара Айсберг, – дерзко перебила она.

После ужина Бертольд удалился в свой кабинет, а мы с Самантой Бла-Бла-Бла отправились в гостиную.

– Мда, – резюмировала она, ещё раз оглядев меня.

– Что «мда»? – уточнил я, чуя неладное.

– Я ожидала братишку посимпатичнее.

– Уж какой есть, любезная кузина! – возмутился я. И тут же пошёл в контратаку:

– Саманта Изабелла Барбара? Что курили твои родители в молодости? И как тебя называть прикажешь? Белла? Барби?..

– Назовёшь Беллой – получишь леща. А за Барби выцарапаю глаза. Я Сэм, для друзей – Сэмми. Но для тебя только Сэм.

– Да понял я, расслабься!

– А ты у нас значит Курт, как Кобейн?

– Как Кобейн, – вздохнул я. Почему-то я не удивлён, что у неё мало друзей. Наверное, от матери этой барышне достались зелёные русалочьи глаза, от отца – тонкий стан и дворянские замашки, фигура – от листа фанерки, а характер, как я пока только начал догадываться – от одного небезызвестного падшего ангела.

– Папа поселил тебя в комнате на чердаке? – в вопросе я отчётливо расслышал претензию.

– Ну… Да.

Что-то в её взгляде вызвало у меня серьёзные опасения. Не успела она продолжить свою мысль, как в комнату торопливо вошла горничная и почтительно проговорила:

– Саманта, Вы потом поболтаете с кузеном, а сейчас, пожалуйста, идите в библиотеку. Пришёл ваш психоте… – тут она покосилась на меня и неловко исправилась на полуслове: – …репетитор.

Усмехнувшись про себя, Саманта как-её-там со скучающим лицом покинула гостиную, не удостоив меня ни словом, ни взглядом.

Глава 5. Окрестности Коппергарта. Вельт, эра Позднего Льда, восемь лет назад

Я в страхе отшатнулся.

– Не бойся, Куберт. Мы пока не собираемся забирать тебя, – произнёс обладатель жутких глаз.

– Кто ты? – прошептал я, превозмогая себя и снова заглядывая в дыру.

– Кто из нас тебя интересует?

– Оба…

– В твоём языке нет слова, чтобы назвать нас обоих, – ответили они дуэтом. Глаза приблизились, так что я смог увидеть в них своё тусклое искажённое отражение. Также я смог увидеть, что пары глаз принадлежат двум разным головам, но росли они, кажется, из одного тела. Тела, покрытого тускло-золотой чешуёй (такой камуфляж был бы более уместен на песке). Мощные короткие когтистые лапы упирались в стенки колодца – существу было явно тесно в проруби. Оно произносило слова, не открывая рта. Голоса у голов были совершенно одинаковые, но перепутать их было невозможно. Я чуял едва уловимый запах, идущий от существа: морозного ветра, солоноватых брызг и водорослей, озона грозовых туч, раскалённой спёкшейся глины пустыни… Запах Древнего Мира.

Я сдавлено вскрикнул, отпрыгнул от проруби и сделал так, как частенько поступала моя мать, когда пугалась чего-нибудь (например обыкновенной крысы) – зажмурился и забормотал мысленно: «чего я не вижу, того нет. Чего я не вижу, того нет. Чего я не вижу, того нет! ЧЕГО Я НЕ ПОНИМАЮ, ЧЕГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ, ТОГО И НЕ СУЩЕСТВУЕТ!!!»…

– А вот это точно неправда. Ты и сам в это не веришь, я же знаю. Ты не такой, как они, – донёсся затихающий голос из колодца. И хоть он и не звучал на самом деле, его эхо ещё долго звенело у меня в голове. В таком состоянии меня и застал Старик, когда вернулся: сидящим в двух саженях от края проруби прямо на льду, съёжившимся и зажмурившимся.

– Что с тобой, дурачок? – встревожено спросил он.

– Оно там… В глубине… Чудовище с двумя головами!..

– Ты тоже его видишь? – удивился он, – я частенько болтаю с ним. Оно… Они… Не так страшны как кажутся. С ними интересно потолковать о древнем. О вечном.

– Кто это?

– Очень древнее существо. Даже больше чем существо, пожалуй. Не хорошо, что ты его видел. Оно не приходит просто так.

– А когда приходит?..

Улл не ответил. И это напугало меня сильнее самого мрачного пророчества.

– Как твой кашель, Куберт? – почему-то спросил он.

– Почти не беспокоит, – машинально соврал я.

– Чего я не видел, того нет, – я вздрогнул, – ты знаешь эту присказку?

– Ну… Моя мама так иногда говорит. И, кажется, соседка…