Козлиная Песнь

Главное, избежать общепринятой обстоятельности рецензирования, с ее неминуемым уводом в литературно-аналитические дебри. Ведь, и без того, множество академических и аматорских работ различной тематики были устремлены к связке [Вагинов “Козлиная песнь”]. Мне представляется, что в большинстве своем, эти усилия реализовались удачей, а значит, можно смело (всецело субъективно и рукою неопытной) попытаться соблазнить очередного сомневающегося или просто бесцельно блуждающего к прочтению.Для меня, наиболее притягательными, в этом произведении, стали два, взаимообуславливающие друг друга, явления: Puer Aeternus (архетип вечного мальчика) и эскапизм; обнажающиеся в карикатурных обликах главных героев и исследуемые Вагиновым с нозологической точностью.Пуэрство и эскапические фантазмы ключевых героев зачастую приобретают форму откровенных перверсий: одни коллекционируют осязаемые воплощения дурновкусия и пошлости, другие крадут флешбэки из чужих насыщенных, подлинно прожитых жизней, остальные вп…Далее

Вот ещё один образ Питера в литературе. Город у которого много имён. Какое из них настоящее?Интересное происходит в эпоху перемен, как бы это не пугало китайцев. Например перед революцией возрос интерес к оккультизму, появились новые литературные направления. Всё это какое то время держится пока мир не скатывается в нормальность.Книжку было читать интересно и непонятно. К сожалению я не столь образован чтобы расшифровать фамилии и героев вернее тех реальных людей которые за ними находятся.Вместе с тем это только придаёт загадочности. Читатель как бы живёт в мире реального Ленинграда того времени, а с другой в мире созданном персонажами этой книге. Мире связанным с античной культурой. Гм странно, вроде читал не итальянскую литературу, но как часто там упоминается Италия да и вообще Средиземноморье.Подобная литература как двигатель для познания. В этом хочется подражать героям. Узнать новое или создать новое не всё ли равно.Возвращаясь снова и снова с новыми знаниями слой за слоем снимае…Далее

Вторая половина 1920-х, Петербург, бывшая литературно-философская богема пытается жить, не обращая внимания на то, что их время и страна закончились, а сами они - прошлогодний снег.Написано хорошо, но не трогает.Сегодня это, наверное, интересно лишь знатокам и ценителям Серебряного века: посмотреть, как его третьестепенные деятели канули в небытие.