Московское сукно

– Вот здесь самое интересное. – Франт широко улыбнулся. – Сначала я думал искать скупщика, но слитки за адекватную цену продать тяжело. А твой магазин натолкнул меня на новую идею: мы устроим аукцион. Петр, сколько тебе потребуется на переплавку?

Внимательно слушавший разговор еврей вдруг встрепенулся и начал считать что-то на пальцах, окончательно лишая себя солидности тихим бормотанием.

– Если там правда несколько ящиков, то за неделю справлюсь, – уверенно сказал он, закончив расчеты. – Можно за пять дней, если совсем торопиться.

– Пусть будет неделя. За это время я схожу на пару-другую приемов, поговорю со знакомыми и расскажу им об удивительном торговце Жане Жефро. И раскрою им секрет: скоро этот загадочный негоциант будет продавать древние украшения французских королей. Полиция нас не побеспокоит – слишком много важных людей соберется.

Марк не удержался и присвистнул. Он высоко ценил творческие способы обогащения и был приятно удивлен изобретательностью дворянина. Но самый важный вопрос он еще не задал.

– Сколько же мы на этом заработаем? И как будем делить?

– Чтобы сразу избавить вас от волнений, после вывоза серебра можете рассчитывать на предоплату в сто рублей каждому. Это так, мелочь для поднятия настроения. Что же касается процентов с продажи… Мы с Дарьей получаем треть, Петру – одну пятую, вам с доктором – все остальное. Сколько там точно будет, не знаю. Но я рассчитываю увидеть не меньше десяти тысяч рублей.

На балконе стало очень тихо. Кляйн закусил губу и откашлялся. Петр широко улыбался, подставив лицо вышедшему из-за облаков солнцу, Марк рассеянно вертел в руках вилку. О таких суммах он слышал только в историях о похождениях придворных баловней.

– Это… Довольно много денег…

– Именно. Но дело нужно провернуть быстро, пока серебро еще там. Если все согласны, ехать нужно уже сегодня. У Петьки вечером еще одно задание.

Трое воров оценивающе посмотрели друг на друга. Лица Кляйна и Петра не выражали никаких сомнений. Марк и сам был почти готов согласиться – раньше он с ходу впрягался в куда более рисковые и куда менее прибыльные истории.

Но франта нужно было проверить еще один раз.

– Ваше благородие, а зачем вы вообще этими воровскими делами занимаетесь?

Тимофей будто задумался, постучал пальцами по столу. Затем пожал плечами:

– Да затем же, зачем и вы. В народе почему-то считают, что все дворяне с пеленок и до могилы в деньгах купаются. Но среди нас тоже есть богатые и бедные. И если не родился у самых везучих родителей, то придется на службе горбатиться. Мне служить не понравилось, честно скажу. Вот и решил зарабатывать более… авантюрным способом.

Франт ухмыльнулся и поднял бокал:

– Ну так что, вы согласны?

Ни один молодой и уважающий себя вор от такой авантюры не отказался бы. Лучше легких денег для лихого человека могут быть только легкие деньги за интересную работу.

Звон бокалов разнесся по улице. Бредущий мимо гусар посмотрел наверх и завистливо вздохнул. Кляйн наклонился к Марку и прошептал:

– Я же говорил – нашего сукна епанча.

Вскоре на балкон вернулась Дарья. За ней шла престарелая служанка, которая несла большое блюдо с пирогом.

– Пирог не сгорел, успели-таки! А, вы уже пьете? Значит, про работу закончили? – Девушка радостно улыбнулась. – Ну и прекрасно, давайте тогда об интересном. Марк, а расскажите, что про Россию во французских газетах пишут?

Обед прошел в приятных разговорах о мелочах. Петр знал удивительно много слухов об императорском дворе и рассказывал смешные истории про еврейский быт. Кляйн с энтузиазмом включился в обсуждение полезных свойств минеральных вод. Мрак даже успел расслабиться, нежась под теплым солнцем.

Расслабленное веселье прервал Тимофей:

– Господа, к сожалению, вам уже пора выдвигаться, время не терпит. Доктор Кляйн, вот ваше письмо – покажете его на месте, как договаривались.

– Неужели вам никак нельзя еще остаться? – Дарья расстроенно всплеснула руками.

– Даша, у них важное и срочное дело. Мы еще как-нибудь соберемся.

– Очень жаль, господа, очень жаль. Разбирайтесь с вашими делами побыстрее и возвращайтесь – отметим!

Три вора встали, откланялись и вышли с балкона. Марк почувствовал легкую обиду – благородное общество ему понравилось. Особенно приятно общаться было с очаровательной Дарьей. Но короткая радость закончилась, пришло время возвращаться к рабочей реальности.

У выхода их уже ждал Петька, проверявший простую упряжь и стоявшую неподалеку черную карету.

– Кто из вас со мной поедет?

– Это я буду, – ответил Петр. – Поехали, только не очень быстро…

– Обожди, не беги. – Марк взял еврея за плечо. – Нам сначала познакомиться нужно.

– А мы разве не познакомились?

– Сейчас я знаю, что ты умеешь с железом работать и что ты не из Польши. Скорее всего, ты еще и не Петр никакой.

– А что еще нужно? Дитрих же меня знает.

– Я-то не знаю, а с незнакомыми людьми мне работать не нравится. Вообще, если ты не знаешь, по традиции мы должны перед первым делом вместе напиться. Но раз у нас времени нет, то давай хоть трубку раскурим. Доктор, забивай свой табак.

Кляйн достал из кармана табакерку и трубку. Он нашел какого-то мутного торговца, который продавал всякие странные диковины, включая чудовищно крепкий табак с необычным вкусом. Доктор курил его редко и не очень любил им делиться. Но традиция есть традиция, и вскоре из трубки поднялся сладковатый дым.

– Ого, крепкий какой, – отметил Петр, закашлявшись после первой затяжки. – Но вкус интересный… Ладно, чего тебе рассказать?

– Откуда ты на самом деле?

– Из Новгорода. Там делать нечего, переехал сюда. Понял, что польским иудеям больше в делах верят. Ну и начал притворяться.

– Чем, кроме воровства, занимаешься?

– Да я сам и не ворую почти. Я в мастерской работаю. Но там хозяин ленивый и слепой почти, в мои дела не лезет. Так что на стороне подрабатываю: пашпорты делаю, документы, с металлами работаю, с деревом. И для честной публики, и для ваших.

Еврей снова закашлялся и передал трубку Марку.

– Понятно, умелец. Чего о благородных этих думаешь?

– Я вам так скажу: если кто-то в России умеет быть осторожным, так это наш избранный народ. При всей скромности могу заявить, что чувство опасности у меня хорошо развито. И в этих двух я большой подлости пока не замечаю. А тебе-то вопросы задавать можно?

– Ну попробуй.

– Ты как французскому научился?

– У барина выучил, когда мальцом был. Пробовал немецкий освоить, но там язык сломаешь.

Кляйн усмехнулся.