Причудливая Клио

Старого заслуженного генерала повесили там же, в Севастополе, на фонаре рядом еще с сотней защитников города.

Загадочно последнее слово генерала, произнесенное им перед смертью. Он сказал: «Сбылось…» Но что он имел в виду, ни мы, ни Н. Н. не знаем…»

Что ж, зато мы с вами знаем. Мрачные предсказания хоть и редко, но порой, увы, все же сбываются.

7.

КТО

ПРАВИТ

МИРОМ

,

или

ЫШ

АБАРАК

БУЗЫК

(Авторы – некие ЛУКА и ФОМА)

Не стану здесь рассказывать, каким образом мне достался этот маловразумительный документ. В целом он занимает целый мешок, заполненный обрывками бумаги, коих там тысячи, исписанных вот такими вот каракулями, и от всех разит гнилой квашеной капусткой (что свидетельствует об их подлинности; об этом см. ниже). Целиком весь текст приводить глупо – это все равно что напечатать поэму о Гильгамеше в виде фотокопий тысяч глиняных табличек; – потому показываю лишь первую и последнюю страницу. Похоже, писалась вся эта галиматья разными [гм…] людьми. Содержание также не стану излагать, ибо весь текст – это многажды повторяемая, первобытная, как и сами авторы (а они в некотором смысле вправду существа первобытные) демагогия. Лучше-ка расскажу об авторах и их преисподней, в которой мне несколько раз приходилось бывать. [О моих нисхождения в их преисподнюю см. в книгах В. Сухачевского о Тайном Суде, написанных на основе моих ему рассказов. См. также в моих рецензиях №№ 10 и 11, приведенных в наст. сборнике.] Так что в данном случает мои записи не являются ни рецензией, ни аннотацией, это скорее свидетельствование.

Ничего не могу сказать о времени написания сего [гм!..] документа. Употребление «еров» ни о чем не говорит – там, в преисподней, до сих пор действует старая орфография, так же, как там поныне в ходу лишь «николашки» (золотые николаевской чеканки). Увы, подписываясь, Лука и Фома, хоть и числят себя монархами, не поставили своих номеров. Полагаю, составлялось это воззвание не одно столетие. Лично мне приходилось встречаться с Лукой и Фомой (Луками и Фомами), носящими номера DCCCXXII, DCCCXXIII и DCCCXXIV (822-й, 823-й и 824-й), но все они каким-то образом считали себя всё одними и теми же существами.

После этой прелюдии перейду, однако же, к сути.

* * *

Начну с вопроса: не КТО, а ЧТО правит миром? Я задавал его разным людям многажды и получал самые разные ответы. Тут фигурировали и «деньги», и «глупость», и «жестокость», и «страх», и (уже в совсем недавние времена) «нефть». Но отцы-основатели «корпорации», о которой я поведу речь, когда-то, в незапамятные времена ответили на него однозначно: это – ГОЛОД. Что отчасти и верно, если вести нашу родословную не от начала рода людского, а еще от ископаемых хвостатых рептилий (а то и их предшественников). Потому и слово «корпорация» я взял в кавычки; вообще-то вернее тут подошло бы слово «стая».

Когда-то, – вероятно, еще на самой заре человечества, – некие неведомые нам Лука I и Фома I начали сбивать свою стаю из всех голодающих; так начали создаваться Королевство Нищих (король – Лука) и Империя Помоек (император – Фома). А поскольку и нищие, и помойки существовали везде и всегда (разве за исключением Антарктиды), то подданные монархов были (и есть!) повсюду. Объединил их лозунг, звучащий «ЫШ АБАРАК БУЗЫК!» (говорят, еще шумерского происхождения; поди проверь!) и означающий нечто вроде «Мы голодные, но мы гордые!» (в другом переводе: «Мы нищие – но мы духовные»). Он сплачивал Королевство и Империю, со временем охватившие весь свет, сперва Старый, а потом и Новый, так же, как нынешний лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!».

Монархи всегда отличались крайней скаредностью (см. какими листками, подобранными, судя по всему, где-то на помойке), а их жестокость не знает границ. [Тайному Суду не раз приходилось пересекаться с ними, и во многих случаях это заканчивалось весьма плачевно. Так, помощнику суда Конышеву в 1903-ем году попортили бока калеными щипцами[12 - См. в книге В. Сухачевского «Из архивов Тайного Суда».], а палача суда Викентия в 1939-м заживо приколотили железными костылями к стене[13 - См. в его же книге «Хроники Тайного Суда».].]

По традиции, монархами могут стать лишь удивительные уродцы, причем их уродства из поколения в поколение весьма сходны – какие-то непомерные (похоже, врожденные), горбы, шестипалость, третий глаз и т. д. [что, как я полагаю, говорит все же о непрерывности обеих династий, так же, как генетические уродства Тюдоров и передаваемая вплоть до убиенного царевича Алексея Романова гемофилия, идущая еще от Козимо Медичи]. Да и свита их, их аристократия, тоже состоит из всяческих уродцев и кикимор.

Одеваются и они, и их свита в торжественных случаях с потугой на величественность. Так, мне однажды довелось лицезреть монархов в одеянии, видимо, взятом на помойке близ какого-то провинциального оперного театра, одного – в костюме Герцога из «Риголетто», другого – в наряде Аманасры из «Аиды»; а во время войны оба были одеты и загримированы один – под Ленина, другой – под Сталина, свита же их вырядилась в членов Политбюро, там были и «Калинин», и «Жданов», и «Берия», и проч.

Но помойные эти наряды вовсе не свидетельствуют об их нищете, это лишь дань традиции. Истинные их богатства огромны, ибо к ним на протяжении веков стекались по грошику, по сантимо, по пени от нищих со всего мира. [К слову, те нищие, которых мы обычно видим, как правило, понятия не имеют, к кому в конечном счете стекается часть мзды, которую с них взимают.]

Считается, что монархи владеют всеми языками, на коих говорят или когда-то говорили их подданные, то есть всеми языками человечества вообще – существующими или когда-либо существовавшими. Впрочем, судя по приведенным мною фотокопиям, ни одним языком они не владеют сколько-нибудь прилично – просто могут порой вставлять отдельные словечки. Для проверки я обращался к ним и на немецком, и на французском, но они едва ли что-то понимали.

В. Сухачевский в своих книгах о Тайном Суде описывает приемы, которые они дают в своем подземелье. Это несколько утрировано по сравнению с моими рассказами, но выглядит относительно похоже. Во всяком случае, изображено весьма красочно, поэтому не поскуплюсь на обильные цитаты. (Ваш Покорный Слуга фигурирует там в третьем лице.)

«Глаза Васильцева уже обвыклись с полумраком, и он увидел два огромных трона, стоявших подле загадочного сооружения, и на этих тронах шевелилось что?то явно живое. На одном троне восседало свиноподобное существо с огромной головой, одетое в наряд, который, не будь он так грязен, подошел бы какому?нибудь оперному королю. Спереди и сзади у свиноподобного выделялись два неестественно больших полушария: спереди – брюхо, сзади – горб. Видимо, уродства служили тут чем?то наподобие знаков аристократизма. На соседнем троне сидел некто неестественно высокий, с прямой спиной, черным, как асфальт, лицом, с руками невероятной длины, одетый в какой?то языческий расшитый звездами синий балахон. Юрий догадался, что лицезреет монархов этого подземного мира – тех самых Короля Нищих и Императора Помоек, Луку и Фому, о которых не так давно рассказывал Домбровский.

Они взирали на Юрия, при этом не переставая зачерпывать из принесенной им банки квашеную капустку и вожделенно чавкая ею…»

[К слову, – о капустке. Конечно, монархи могли бы позволить себе и самую роскошную еду, но эта капустка в их царстве, вероятно, была символом некой, что ли, божественности, как амврозия у богов-олимпийцев.]

А вот описание моего второго сошествия в из Аид:

«Двойной трон монархов, Луки и Фомы, короля нищих и императора помоек, располагался по другую от Юрия сторону бассейна, только одеты монархи на сей раз были в римские тоги, и на головах у них сидели лавровые венки. В бассейне плескались какие-то наяды. Рядом стояла челядь, видимо, из числа самых приближенных, тоже одетая в тоги. Все это выглядело по?римски величественно. Однако, приглядевшись, Юрий отметил, что вода в бассейне грязно?желтоватая – ее, наверно, спустили из труб центрального отопления; что наяды престарелые и вислогрудые; что тоги приближенных сотворены из асбеста, которым утепляют те же трубы; в общем, вся эта роскошь была весьма второсортная. И только сами монархи были одеты в настоящие шелка – не иначе как их подданным удалось спереть для этого шторы из какого?то дорогого ресторана.

Император, глядя на Васильцева из?под тоги глазом, расположенным на животе, произнес:

– Nous vous accueillons ? nouveau dans leurs possessions[14 - Мы снова приветствуем вас в своих владениях (фр.).].

Юрий вспомнил, что здешним монархам полагалось говорить на языках всех народов, имеющих помойки и нищих, то есть, стало быть, на всех существующих и когда?либо существовавших языках. Правда, во французском император был явно слабоват, но – noblesse oblige[15 - Положение обязывает (фр.).].

– Курмалы обала?, – добавил горбатый король то ли на этрусском, то ли на шумерском, то ли вообще на какой?то придуманной ими тарабарщине.

– Ну а капустка где? – спросил император.

Юрий показал авоську. Она пошла по рукам, пока не достигла трона.

– С Центрального рынка? – строго спросил король.

– С Центрального. Полтора кила.

– Что ж, хорошо, хорошо…

Монархи стали поочередно засовывать руки в банку с капустой и с наслаждением чавкать. Челядь с завистью взирала на них.

Наконец они слегка насытились. Император поставил банку уже только с половиной «полутора кил» между собой и королем и сказал по?русски:

– Да, капустка хороша, это ты, Васильцев, молодец. Ну а теперь к делу!..»

А вот уже новые Лука и Фома, на сей раз – накануне войны.

« На Луке был короткий пиджачок с жилеткой, в которой было аккуратно проделано отверстие для третьего глаза. Шею украшал галстук в горошек, на голову он успел надеть кепку, тоже весьма узнаваемую. Фома был в сапогах и в весьма узнаваемом френче. Лука при виде Васильцева прокартавил:

– В общем, вег’ной дог’огой идем, товаг’ищи!

Фома же проговорил с грузинским акцентом:

– Принес капустку? Это хорошо. Правильно поступил, товарищ Васильцев.

Вместе они минут пять уплетали капустку; тем временем и «Политбюро» уже потянулись к трону. Юрий понял, что вон тот, с козлиной бородкой, весьма смахивает на товарища Калинина, а тот, полный, с маленькими усиками, – ну чем не товарищ Жданов?

– Ну, что надо сказать? – спросил обладатель френча (шут знает, как его теперь следовало именовать) .

Инедружногрянуло: