Убить бога

– Ты, скотина, пришел в Россию. И я убью тебя при первой возможности. Крышка тебе, тварь, – произнесла она, кинув при этом на “проводника” презрительный горящий взгляд.

И здесь на Марию Рукавишникову как на древнюю жрицу справедливости снизошло хладнокровие, кипящая жажда мести застыла в сердце холодным, колючим и чистым куском льда.

– Ну, что, чувак, пошли пивка попьем, – спокойно, безмятежно и даже почти весело сказала она и по-панибратски сильно дернула Зака за рукав пиджака, – да ты мокрый, как лягушка в болоте, вставай, пошли…

– Твоя мятущаяся земная психика порядком мне уже надоела. Что за тупая манера… У вас на земле все такие придурки или только недорощеные самки? Если будет нужно, я сам себя убью, это вы, уроды, цените свою нелепую жизнь превыше всего на свете, не понимая при этом, что теряете. Для вас отдать жизнь за сородичей – героизм, а в цивилизованном обществе такое должно быть нормой. Ваши политики поют оды героям, толкая их на смерть, а сами прячутся за их спинами, как трусливые мрази. Хватит лить сопли, детка, – резко закончил пришелец, – пошли, я знаю тут одну хорошую кафешку…

Да, Загдир не был похож на злодея, каких рисуют в кино. Он становился все более симпатичным, и Маша ничего не могла с этим поделать. Она встала, отряхнула как могла еще не просохшее платье и взмахнула своими красивыми каштановыми волосами.

– Пошли. Урод…

Зак, недолго думая, быстро, почти вприпрыжку засеменил вверх по склону. Он, как ребенок, живо скакал по извилистой дорожке, иногда срезая путь по кустам, и совсем не оглядывался на еле поспевающую за ним Марию. Ему было в общем все равно, успеет за ним девчонка или нет. Как существо, тонко чувствующее все грани мироздания, подданный Уджа-гаара не пытался удержать эту красивую девушку рядом с собой. И хотя она была ему симпатична, он искренне давал ей возможность уйти, пропасть и раствориться в море подобных ей землян. Общение с высшим разумом часто не идет им на пользу. Любую “вещь” они переиначивают и перекручивают так, как им нужно, делая бессмысленным любой, казалось бы, конструктивный поначалу диалог. Потому Зак и не пытался произвести хорошее впечатление. Каждый имеет право жить так, как он хочет.

Наконец они поднялись на самый верх. Здесь было шумно, иногда еще завывали сирены на проносившихся пожарках и скорых, смотровая площадка была оцеплена, всюду были полицейские и строгие серьезные люди в костюмах. “Проводник” с Машей взяли вправо и по асфальтовой дорожке завернули за Троицкую церковь. Пришелец шел уверенно, будто ходил сюда каждое утро на зарядку, однако пройдя еще метров двадцать, остановился как вкопанный, уставившись в недоумении на заросли кустов.

– Черт побери, давненько я посещал эти благословенные места. Тут же стояла дельная кафешка с открытой верандой и видом на Москву… Товарища Крынкина, если не ошибаюсь, – при этом он сделал грустный вид и ткнул пальцем вниз, туда, где виднелись остатки фундамента из старых красных кирпичей. – Какие же вы, люди, сволочи, – наконец выдохнул он и с мольбой посмотрел в глаза Маруси, – что же теперь делать-то?

– Что делать, что делать, пошли коляску ловить, на такси поедем, – громко крикнула Маруся пришельцу в ухо, словно он был глуховат, и пошла к дороге ловить машину. Долго ждать не пришлось – остановилась первая же легковушка.

– Че такие мокрые, ребята? – осторожно и с пониманием спросил водитель, – куда едем?

– Купаться ходили… – без выражения произнесла Маша, – отвезите нас с Колей, пожалуйста, к ближайшей кафешке.

“Коля” же стоял истуканом и не издавал ни звука. Только когда уже подъехали к заведению с понятным названием Биродром, что у метро Ломоносовский проспект, “проводник” наконец, подал признаки жизни и вежливо поблагодарил хозяина машины, помахав при этом рукой в окошко, – спасибо, человек, вы были крайне любезны, – схватил Марию и потащил в кабак.

Официант подошел незамедлительно,

– Что будем пить, господа? – иронично вопросил он. Жизнь здесь, казалось бы, невдалеке от ужасных событий сегодняшнего утра, текла своим чередом. Людям, как водится, было чихать на все, что не касается лично их.

– Коле два пива, а мне, пожалуйста, черный кофе, – Маша была сдержанна и строга, к ней подкралась усталость, но напряжение не отпускало. Хотелось спрятаться с головой в одеяло и, закрывшись от всех навалившихся проблем пуховыми подушками, просто лежать. Вместо этого она была здесь, и от чудовища в человеческом обличье её отделяла только коричневая гладь стола.

“Николай Иванович” же, напротив, казалось, был на верху блаженства – он отхлебывал пиво, чмокал губами в знак восхищения напитком и довольно поглядывал на свою спутницу.

– Так какие у тебя здесь еще дела? – с тревогой и внутренне собравшись, произнесла девчонка.

– Связанный разум, милая, это очень опасно… – начал было сбивчиво объяснять Зак, но тут подошел официант и, забрав пустую кружку, вежливо поинтересовался:

– Не изволят ли господа продолжить? Принести еще пива?

– Нет, посчитайте, пожалуйста, – отмахнулась Мария. – У тебя деньги-то есть, извращенец? – вспомнила вдруг она о традиционных ценностях цивилизации, обратившись к пришельцу, когда работник заведения удалился. В голове сейчас было все, только не это.

– Какие деньги, дорогуша? – тоже вспомнив о местных обычаях, промолвил Зак. При этом он стал хлопать по пиджаку, вывернул карманы и нашел там только ключи и пластиковый пропуск с фоткой.

– Идиот, – фыркнула Маруся и закатила глаза. – Слушай сюда, чтобы без всяких фокусов, веди себя, как нормальный человек. Просто скажешь так: “Ваше пиво воняет ослиной мочой, мы не будем платить!” и тихо, быстро уходим, понял?

– Ладно, звучит несложно… Погоди, а который час? Ой, надо бы запустить “Крудак ди 8 Спаситель”. Уже 12:28, у нас всего две минуты, – Загдир суетливо дернул рукой, в которой тотчас возник маленький блестящий металлический цилиндр с одной кнопкой с торца посередине, – сейчас, Машенька, мы поговорим и с твоими друзьями тоже. Если это сработает…

И Зак изо всех сил вдавил кнопку.

Маша открыла было рот, чтобы переспросить, но ослепительная вспышка пронзила все вокруг. Словно тысячи иголок воткнулись в тело девушки, и, казалось, одновременно весь мир при этом дрогнул и поежился. Биродром растворился, и Мария Рукавишникова ощутила себя бегущей к скверику на Воробьевых, чтобы успеть спасти Андрюху и мир вообще…

Утренний прохладный воздух приятно пронзал легкие, и надежда, что все будет хорошо, улыбалась Маше вместе с весенним солнышком. За кустами вдалеке высился целехонький МГУ и стучал за спиной метромост. Только сейчас она уже знала… Знала, что его зовут Зак и что он ждет их там…

Глава 8

– Мадам, я смею настаивать, чтобы вы убрали от моих ног ваше чудовище, – почти кричал Зак, наклонившись вперед так, чтобы его нос практически касался носа разъяренной и негодующей тетки с собакой. Это была управляющая банка «Столичный» Лариса Петровна Протасова, женщина властная и заносчивая. Собачка, видимо, ухватив настроение хозяйки, вовсю заливалась лаем, скаля зубы и одновременно пытаясь пересилить свой страх, чтобы укусить за ногу инопланетянина.

– Что ты сделал с моим Кирюшей, подонок? Я звоню в полицию, тебя там выведут на чистую воду, чурка постылый! – неистово орала она, не желая успокаиваться и только еще больше свирепея вместе со своим маленьким смешным питомцем.

Все остальные участники митинга невольно были вынуждены оставаться в роли зрителей – для них просто не хватало тех самых неуловимых мгновений, перетекающих одно в другое, что в диких необразованных местах зовут “временем”. Собака с момента первой встречи и вправду слегка изменилась. Из белого пушистого существа с черненьким носом-пуговкой оно превратилось в косматое серо-коричневое чудище, напоминающее скорее маленького лешего, чем собачонку. От прежнего милого любимца осталась лишь кличка “Кирюша” и та же весовая категория.

– Это же чистокровная “русская цветная”, практически то же самое, что было, Лариса Петровна, – тщетно пытался объяснить даме Зак. Ощущалось, что терпению его приходит конец, и это вызывало искреннюю озабоченность у всех собравшихся. Каждый из них физически помнил, что произошло буквально “только что”, и лишь сознание не могло расставить точки в понимании произошедшего и оформить хоть в мало-мальски пригодную версию.

Видимо, у женщины все обстояло иначе. Она, очевидно, не была готова уместить в голове нечто большее, чем одну эмоцию. Милый песик Кирюша и был для неё олицетворением этой глобальной мировой идеи однозначности. Он принципиально должен был быть очаровашкой и, как следствие, имел полное право тявкать на всех подряд и метить территорию, ежечасно увеличивая сферу влияния и утверждая свое мировое господство. И вот самое святая святых было жестоко поругано. Так, словно у нее отняли саму возможность жить дальше.

– Маша, что же делать? – страдальчески закатив глаза, вдруг обратился инопланетянин к девушке.

– Маша??? – эхом повторили Николай Иванович и Андрей, посмотрев друг на друга.

– Да, Маша, Маша, чёрт возьми, – решительно вышла вперёд Мария Рукавишникова, ухватила орущую тетку за рукав и членораздельно произнесла, – Так. Корыто покидает нашу сказку…

– Корыто?! – набирая воздух в легкие, рассвирепела дама.

– Точно, корыто, – счастливо расцвел Зак, повернул тетку вокруг своей оси и отвесил ей ужасающей силы пинок. На глазах изумленной публики мадам приобрела вторую космическую скорость и, превратившись в точку, исчезла в вышине голубого неба. Повисла тишина. Собачонка перестала тявкать и застыла с открытым ртом, осматривая оставленный хозяйкой поводок.

– Черт, Коля! Ты что, сделал-то, а? – Маруся была в шоке.

Между тем изменения во внешнем виде коснулись не только собаки. Представитель южных регионов по имени Муса Юсупов, начальник строительной компании «Инвестстрой», облаченный по-прежнему в зелёный полосатый пиджак, нервно трогал подбородок, ощупывая место, где ранее густела черная бороденка. Однако нраву он стал кроткого, от былого раздражения не осталось и следа.

– Ну, и зачем тебе была нужна борода, ты чего, бомж? – резюмировал Зак, – ты видишь, какой я красавец? – выпятил вперёд свой голый подбородок инопланетянин, скосив взгляд на притихшего южанина. Ведь были они сейчас абсолютно одинаковые – отражения друг друга в невидимом зеркале.

– Че-то зелёного многовато, да, профессор? – обратился тут Загдир к Николаю Ивановичу и, театрально вытащив у него авторучку из нагрудного кармана, вставил в свой и преобразился в профессора. Стало два Николая Ивановича, а Муса же, наконец, облегченно вздохнул.

– А что, женщину вернуть никак нельзя? – робко спросила Маша.

– Ту бешеную бабу? Ларису Петровну? Да она на орбите Солнца сейчас крутится. А зачем тебе? – пришелец был удивлен, – да, называй меня лучше Зак, так как-то понятней. Конечно, когда мы одни, можешь звать хоть пнем болотным… пофиг, – по-ребячески закончил «проводник».

– Господа, вы поймите меня правильно, – продолжил он, сделав паузу, – у вас тут странные нелогичные порядки: слова матерные есть, а ругаться ими нельзя, оружие иметь можно, а убивать – нет. Я не могу всего этого запомнить, голова кругом идет, как вы с этим живете, дикари несчастные? Вот у меня на родине такого безобразия нет – я если что-то могу, то непременно делаю и это, поверьте, очень удобно, естественно и приятно. Невозможно нормально жить, думая одно, а делая другое. Вы постоянно лжете себе, окружающим, вы запутали сами себя и все вокруг своими идиотскими законами так, что не можете и шагу ступить. Как вы живете вообще, удивляюсь? Зачем петь песни о «свободе», если она вам по факту не нужна, одна сплошная бутафория…

Зак помолчал.

– Да у всех, кстати, все не так, как было. Вы думаете, мы сейчас «время отмотали назад» что ли? Да ни хрена подобного. Ребята, я не хочу никого огорчать, но никто ничего не «отматывал». Все, что вы видите вокруг в радиусе 3 километров, включая, естественно, и всех нас – это типа «восстановление системы» из исходного материала через 3D-печать ранее отсканированного пространства. Вы не поверите, но это действительно сложная задача. Ферштейн? Хотя опять же, какая разница, похоже ведь получилось, вы даже ничего почти не заметили…

– А можно я уже пойду… так сказать, по делам? – наконец решился подать голос начальник «Инвестстроя».

– Бога ради, я никого не держу, господа. Хорошего дня! – расцвел, как цветок на клумбе, Загдир.

– Всего доброго, – произнес южанин, схватил свой портфель и, быстро набрав скорость, скрылся за кустами.