Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #5

Чудно выходило: некто выскакивал на улицу без штанов, показывался ребятне и тут же исчезал.

Зачем?

Закончив с чтением вкладок и незаметно умяв подсунутый кицунэ омлет, Иванов открыл карту. Нашёл переулок, посмотрел на предоставленную Яндексом панораму. Весьма приличный райончик. Дома свежие, лет десять им, не больше. Обжитые, ухоженные. Со стороны дороги – миленькие газончики, мощёные тротуары. Чистенько, дворники не отлынивают от обязанностей. Далее пришла очередь ознакомления с ценами на недвижимость. Цифры тоже могут многое рассказать о преимущественном контингенте переулка. Оказалось, недёшево. Раза в два дороже, чем в его краях. По идее, потомственные люмпены там селиться не станут. Денег не хватит.

Заинтриговало. Немного подумав, Сергей обратился к домовой:

– Маш, как ты думаешь, во сколько детей на улицу выводят? Ну, на площадки или в песочницы?

– По такой осенней погоде? Наверное, основную массу в обед, когда взрослые с домашними делами управятся, ну и под вечер, после работы. Дневной сон ведь никто не отменял. А зачем тебе это?.. Погоди! Не отвечай! Сама догадаюсь… – вильнув хвостом, девушка-лисичка довольно объявила. – Ты пытаешься просчитать, когда голый человек появляется? – и тут же принялась выискивать нестыковки. – Ну а если он раньше выйдет? Или позже?

– Сиди весь день там, какие проблемы? Заметишь – перезвонишь, – нашёл выход из означенного Машкой положения Иванов. – Мне некогда. Службу тянуть надо…

Торчать целый день под хмурым, дождливым небом домовой не хотелось, и она нехотя признала:

– Н-да… погорячилась немножко. У меня на завтра планы имеются. Хочу кулебякой заняться, в магазин сходить, уборку затеять собиралась… И вообще, я перед сном левый аккаунт сделаю и в личку мамочкам напишу. Надеюсь, ответят.

***

В другом конце города, на кухне поменьше и попроще, происходил разговор двух женщин, внешне похожих между собой.

– Я тебе вариант нашла, – вещала та, что постарше, забыв в этот раз отчитать дочь за немытую посуду. – Хороший мальчик.

– Где? – грубоватым, полностью разочарованным в жизни голосом отвечала та, что помоложе.

– На работе. Он на змею приходит смотреть. Четвёртый день подряд.

После непродолжительной паузы, сопровождавшейся глубокими вздохами, присущими переигрывающим актёрам в душещипательных драмах, прозвучал полувопрос-полуутверждение:

– Мама? Вы крышей поехали?

– Да ну тебя… ты слушай… – и заговорщицкий полушёпот Нины Ивановны, правильно расставляя акценты в рассказе, поведал о случайно залетевшем в служебное пространство билетёрши молодом принце с большими перспективами. – У него ботинки стоят больше, чем у тебя ползарплаты… Не женат! Кольца на пальце нет! Спасибо, пожалуйста говорит… Юлька! Хорош беситься! Прощёлкаешь снова счастье, а часики-то тикают…

К концу монолога дочь изменила суждение об умственных способностях матери, требуя всё новых деталей и подробностей краткого, в общем-то, разговора, состоявшегося в экзотариуме между молодым начальником и Ниной Ивановной…

… Через час у женщин родился ПЛАН…

***

Зашедший на утренний чаёк Антон выглядел мрачнее мрачного. Не пошутил с Машкой, не почесал за ухом Мурку, забравшуюся к нему на колени, предложенное домовой варенье ел молча и угрюмо, точно не чувствовал вкуса.

– С Розой пособачился? – предположил Сергей, пытаясь разговорить друга.

– Если бы. Револьверы шеф изъял.

– Смит-Вессоны?! Твои любимые?

– Угу. Сказал, что нефиг за оружие на людях хвататься. Помнишь, при Ленке, когда нас из машины по канавам разбрасывали, как щенят… Я тогда всерьёз отстреливаться собирался. Куча вооружённых рыл, и мы, все такие из себя праведные… По нам ведь тоже могли огонь открыть! Ну, по тебе, – поправился Швец. – И новым Карпович обзаводиться запретил. Обещал конечности повыдергать, если ослушаюсь…

– Жалко, – вздохнул хозяин квартиры, на вид вполне искренне.

Побаивался он за вооружённого друга, чего греха таить. Характер у призрака был слишком вспыльчивый, да и никак не хотела уходить из памяти история с крестом. Реликвией, доставшейся ему после долгого и нудного нытья о необходимости иметь хоть какое-то средство защиты.

Молодому помощнику инспектора Департамента тогда долго канифолили мозги, кормили невнятными обещаниями и всячески затягивали с ответом. Он злился, не понимая подоплёки такой волокиты, психовал…

Со временем, после истории с погибшей по случайности наркоманкой при задержании беглой души, Сергей понял – опасалось руководство не зря. Наличие оружия влечёт за собой возможность его применения, а в их структуре убивать запрещено. Личная же безопасность – это личная безопасность и Иванову никто не запрещал заиметь себе пушку посолидней. Прямым текстом никогда об этом никто не говорил, но… было и так понятно. Иди в разрешительную систему за документами или к барыгам-оружейникам – по ситуации, и покупай что нравится.

Вот только воспользовался этой возможностью Антон, причём в нарушение всех инструкций. Шеф поначалу мирился со сложившимся положением дел, предпочитая не замечать нарушение установленных правил и оправдывая подчинённого тем, что он прикрывает вполне живого и смертного напарника, но, похоже, ветер переменился и Фрол Карпович решил более не рисковать.

И теперь Сергей не знал, радоваться ему или горевать. И для того, и для другого причин имелось довольно много.

– А у нас голый дядя завёлся, – попробовал он перевести тему. – Без штанов по жилым кварталам рысачит.

– О, как? – неумело удивился призрак, полностью поглощённый страданием по любимым револьверам. – Чего хочет?

– Неизвестно. Кошака спасти помог.

– Страшное прегрешение.

– Смейся, смейся… Его кроме детей никто не видит, а места там бойкие, оживлённые.

Антон подобрался.

– Подробнее.

При прослушивании истории о неизвестном в нижнем белье призрак слегка повеселел, отвлёкшись от горестных дум. Почти ничего не переспрашивал, выпросил у домовой вторую кружку чаю и частенько потирал переносицу, обдумывая новую информацию. Когда Иванов закончил говорить, он с уверенностью заявил:

– Призрак. Наиболее распространённая форма. Слабенькая. Видеть могут только дети – они в дошкольном возрасте ещё не до конца испорчены, открыто им многое, говоря языком Карповича. Форма одежды, сам знаешь, не показатель. В чём помер – в том и скитается. Вполне могу допустить – загнулся человек естественным способом, в постели. От долгой и продолжительной болезни или сердечко остановилось во сне. Потому и гуляет в трусах.

Версия Иванову понравилась.

– Я про призрака тоже подумал, когда в Машкиных исследованиях разбирался… Думаешь, безобидный?

– Ничего я не думаю, – буркнул напарник, в очередной раз почувствовав неприятную лёгкость скрытой кобуры. – Проверить надо. Основная проблема у таких вот, не ушедших, знаешь какая?

– Поделись.

– Сумасшествие. Поначалу, как тебе известно, их держит в нашем мире какое-то незаконченное дело или колдовство. Колдовство оставим, там каждый случай индивидуален, а вот дела разберём. Они ведь рано или поздно разрешаются. Не важно, как. Умирает кровный обидчик или иное событие расставляет всё по местам… Без разницы. Главное, душа становится свободной и вольна отправиться в Очередь, а далее по грехам её… Но уходят не все, некоторые упорно скрываются. Многим элементарно страшно увидеть финал своего пути, многие привыкают к нынешнему положению вещей… И вот среди оставшихся частенько попадаются те, кто никак не может расстаться с прошлым и, как последние мазохисты, они следят за семьёй, за жёнами… Представляешь, каково это? Смотреть, как твоя вторая половинка нового мужика привела и на твоей постели с ним милуется? Или дети… Растут, совершают юношеские ошибки, а ты и помочь ничем не можешь. Ни подзатыльник дать, ни уберечь. Некоторые, духовно слабенькие, с катушек и начинают съезжать. От одиночества, от обиды на живых, от неопределённости дальнейшего бытия. Барабашками становятся, пакостят людям, ненавидят всех и вся. Нужно глянуть на дядю без трусов. Окажется нормальным – отпустим до поры, не понравится… по инстанции отправим. Что у нас на сегодня по плану?

Проникшийся речью друга Сергей поднял взор к потолку и припомнил:

– Собирались отработать пригород. По старым картам там два кладбища имелись, теперь пустыри. Кладбища вроде как смирные, без нечисти, но наведаться туда не повредит. Плохие места посмотрим, с народом пообщаемся по поводу некромантов, чёрных копателей и прочего сброда… Ну, во всяком случае, мы так запланировали.

– Успеем. Дядя ближе. И давай потом в «Первый тайм» наведаемся, в бар мой любимый. Напиваться не будем, а так, посидим, матч посмотрим, развеемся. Настроение ниже плинтуса.

– Можно… Ма-аша! – позвал инспектор кицунэ, давно отправившуюся за холодильник, чтобы не мешать разговору друзей.

Отзываться девушка не стала. Беззвучно вышла в кухню, зажав в руках пяльцы с белой холстиной и иголку с ниткой. Очередное полотенце вышивала. Не любила она бездельничать.

– Слушаю.

– Ты вчера собиралась узнать про голого человека. По соцсети.

– Сделала, – лаконично сообщила домовая. – Ничего та мамаша не знает. Дочка бегала, играла на детской площадке. Увидела мужчину. Потом, когда домой возвращалась, спросила у мамы про него. Ну а дальше – сплошная фантазия из разряда «раз голый, то маньяк; раз маньяк, то приставал; раз приставал, то пытался изнасиловать» … Бред, сопли и куриные рассуждения. Более-менее внятно поняла лишь одно – видели его около часа дня.

Оттарабанив текст, кицунэ развернулась и уже собралась было идти обратно, однако Сергей её остановил:

– Ты с нами поедешь?

– А можно? – неуверенно спросила Маша, втыкая иголку в вышивку. – Я подумала, что буду вам мешать. Лишней буду.

– Собирайся.

Домовую будто ветром сдуло. Антон, допивая чай, нейтрально поинтересовался у друга:

– На кой она нам?

Его можно было понять. Еле избавился от пассии, жаждущей славы Шерлока Холмса, а Иванов по новой его в этот омут женских страстей тащит.

– Стыдно, – Сергей и не подумал скрывать истинных причин поступка. – Мне до сих пор за ту подставу в ботаническом саду неприятно. Дуру из неё сделали… Всё она поняла, поверь, просто виду не показывает… Да и тема про голого мужика – Машкина. Хочешь – злись, хочешь – кричи, но она со мной поедет. Я так решил.

Напарник встал, приоткрыл окно, пододвинул к себе пепельницу. Долго разминал сигарету в пальцах, посматривая на облысевшие по сезону деревья. Закурил.

– Ты прав, – после пары глубоких затяжек обратился он к Иванову. – Правильно. От неё пользы больше, чем вреда. Но Розе – ни слова!

***

Переулок Героев Добровольцев встретил инспекторов и домовую чистотой, добротностью мощёных дорожек и огромным детским городком, расположившимся между свежими, покрытыми блоками сплит-систем, многоэтажками.

Несмотря на туманную погоду, вокруг было людно. Стайками прогуливались женщины с колясками, у продуктового магазина на первом этаже одного из домов разгружалась машина с товаром, хлопали двери автомобилей, впускающие и выпускающие пассажиров и водителей. Кое-где, на скамеечках, дышали воздухом пенсионеры.

В городке стоял шум, гвалт детворы и постоянное мельтешение ярких, цветных курточек и шапочек. Иванов попробовал подсчитать количество задействованного в играх подрастающего поколения, однако на третьем десятке сбился. Похоже, сюда собиралась ребятня со всех окрестных дворов.

– Мне кажется, следует дожидаться здесь, – предложила кицунэ. – Девочка видела голого с площадки. Не верю, что мать могла отпустить её одну по окрестным кустам гулять. Это раньше – пнули чадо утром на улицу и вечером хворостиной загнали, а весь день оно с друзьями носится, по деревьям одежду треплет… Теперь за детьми пуще глаза следят. Может, и правильно…

– Вон скамейка свободная, – Швец указал немного в сторону от ребячьего царства. Ему было всё равно, где располагаться. – Предлагаю там осесть.

– Идите, – согласился Сергей. – Я в магазин забегу. На минутку.

Ничего не объясняя, он рванул в продуктовый и приобрёл две бутылки хорошего тёмного пива. Для напарника старался, хотел подсластить Антохе утрату любимых револьверов – надоело на его кислую физиономию смотреть. Замена оружию, конечно, неважнецкая, но лучше, чем ничего.

Когда инспектор вышел наружу – призрак и домовая на оговоренной скамейке отсутствовали. Подивившись этой новости, Иванов взглянул на дисплей смартфона – пропущенных нет. Удивился ещё больше, переложил бутылки в карманы куртки и настроился ждать пять минут. Всякое могло случиться. Может, Швецу сейчас говорить неудобно, или следит за кем. А Маша… помогает, наверное.

Чтобы не доставать без конца звонилку и не всматриваться в медленно сменяющиеся цифры часов, отвлекаясь от наблюдения за двором, он выставил таймер на запланированное время и торопливо пошёл к оговоренной точке наблюдения, мерно грюкая на каждом шагу стеклом, постукивающим о ключи и прочую житейскую мелочь.

Звонок от напарника пришёл почти у скамейки.

– Алло.

– Синий Форд видишь? – без прелюдий спросил Антон.

Иванов осмотрелся. Действительно, на углу одного из зданий просматривался упомянутый автомобиль.

– Да.

– Иди к нему, обойдёшь, и сворачивай за угол. Мы ждём.

Оставив вопросы на потом, Иванов поспешил по указанному маршруту. Обогнул машину, свернул, прошёл вдоль стены, опять свернул и уткнулся на напарника с кицунэ, напряжённо разглядывающих незнакомого мужика с лёгкой, рассеянной аурой призрака.

Интернет не врал. Перед Сергеем стоял мужчина лет тридцати пяти, одетый лишь в памперс для взрослых. Голый дядя – иначе и не скажешь.

Худой, со впалыми щеками, сутулится. Голова острижена коротко, ровным ёжиком, щёки и подбородок покрывала лёгкая щетина двух-трёхдневной небритости. На плече правой руки – сморщившаяся татуировка. Похоже, раньше у носителя бицепс был ого-го, но усох по неким причинам до полудистрофического состояния. Кожа желтоватая, в хирургических шрамах.

Близкая к нулю температура, по всему, раздетого призрака нисколько не беспокоила. Незнакомец не дрожал, не переживал по поводу внешнего вида, не удивлялся тому, что его видят. Напротив, растянув рот до ушей в доброй, почти счастливой улыбке, он смотрел на Иванова как на волшебника.

Всю прелесть встречи разрушил Антон.

– Наш клиент. Послушай, что он несёт.

А кицунэ насупилась, утирая рукавом глаза.

Голый человек, лучась счастьем и оттого делаясь страшно похожим на представителя компании по продаже канадских пылесосов, нашедшего своего лучшего клиента, почти пропел:

– Меня Стас зовут. И я вас знаю. Вы – Сергей Иванов. Охотник за нечистью. Добейте меня, пожалуйста.

***

Оказаться узнанным незнакомым призраком – популярность крайне сомнительная и настораживающая. Сергей никогда особо не скрывал свой род занятий среди нечисти, да и сложно сохранять инкогнито, размахивая Печатью направо и налево, но круг осведомлённых лиц широтой не блистал.

Естественно, часто случается, что имя и фамилия в разы популярнее их владельца, и инспектор вполне допускал, что представившийся Стасом мог про него слышать от кого-нибудь, однако сходу узнать – вопрос…

– Ты послушай, что наш голый дядя рассказывает. Презабавнейшие вещи… – закуривая, предложил Швец. – Только давайте в более людное место отойдём. Мы, если кто не понял, за домом стоим. Под балконами. Или бычок за шиворот добрые люди кинут, или на темечко плюнут.

– Меня дети могут увидеть, – попробовал возразить мужчина в подгузнике. – Редко, но бывает. Пугаются до судорог, или наоборот – следом бегают. Так вы мне поможете? Надоело бестелесным шляться. Определённости хочется.

Повертев головой по сторонам и углядев остановку общественного транспорта метрах в трёхстах от дома, Иванов, как ему показалось, нашёл удобное место для беседы. Народ там особо не задерживается – автобусы ходят часто, посидеть, опять же, можно.

– Пошли туда, – объявил парень, коротким взмахом руки обозначив направление.

Машка двинула первой, Швец следом, а Стас остался на месте, смущённо посматривая вниз. Сергей тоже не тронулся с места, резонно опасаясь оставлять нового знакомого за спиной.

– Что не так? – обернулся Антон, не услышав шаги друга.

Иванов лишь развёл руки в стороны, недоумевая:

– Не идёт.

– Не могу, – уточнил Стас. – Я в этом доме умер, привязан к месту. Шагов тридцать ещё способен сделать, а дальше будто держит что-то, как собачку на поводке. И рад бы прогуляться…

Заявление мужчины вызвало у Швеца скептическую, кривую усмешку. Зажав недокуренную сигарету в зубах, он указательным пальцем поправил очки на переносице, подошёл к голому и внезапно, без объяснений, приложил служебную метку к коротко остриженной голове. Полыхнуло.

И ничего не произошло. Стас продолжал стоять на месте, ничего не понимающий и несколько перепуганный, а Антон, выпустив через нос две струйки дыма, удовлетворённо объявил:

– Серый! Я так и думал! Он не умер. Врёт.

Вернувшаяся следом за ним кицунэ осторожно дотронулась раскрытой пятернёй до обнажённой мужской ноги.

– Ничего не чувствую.

– И не почувствуешь. Перед нами редкий индивид. Похоже, коматозник или при смерти. Ни живой, ни мёртвый, одной ногой стоящий в могиле. Я попробовал ему материальность дать. Как видите, не сработало. Нечему материализовываться. Бренное тело не даёт, не отпускает душу. Подгузник тому косвенное подтверждение – в них не хоронят.

Почти отучившийся удивляться за время работы в Департаменте Сергей Иванов с неподдельным любопытством принялся рассматривать Стаса, выискивая в его внешнем виде некие приметы, способные отнести нематериального мужчину к миру живых.

Не нашёл. Кроме непривычной раздетости – обычный застрявший на Земле типчик, каких полно.

Видя, что после эксперимента с Печатью ничего плохого не произошло, относительно успокоившийся Стас стоял, робко переминаясь с ноги на ногу, будто маменькин сынок на медкомиссии в военкомате.

– Рассказывай! – потребовал Антон.

– Ну… – голый мялся, не зная, с чего начать. – Не умер я. Это правда. Или умер… как посмотреть…

– Без философствований!

Хлёсткое требование подстегнуло мужчину. Он постарался расправить плечи и предать лицу уверенный вид.

– Номинально я живой. Если можно назвать жизнью положение овоща. Шестой год к постели прикован. На квадроцикле перевернулся, с горы съехать хотел. Съехать не съехал, но до подножия докатился, а квадроцикл подгонял, кувыркаясь… Ног, рук не чувствую. Говорю через пень-колоду. Инсульт пережил, желудок задолбал… Ссусь и срусь под себя, жру только через бутылочку или с ложечки. Наполовину оглох, наполовину ослеп. Последняя радость – могу возле дома походить, пока сплю. Да и то не всегда. Потому и прошу вас добить. Надоело.

Сердобольная Машка всхлипнула, однако быстро взяла себя в руки и постаралась скопировать у Иванова манеру держаться – безэмоциально, будто каждый день похожие просьбы слышит.

– О нас откуда узнал? – Швец и не подумал сочувствовать мужчине.

– Фотографии ваши видел. Я же говорил…

– Он не слышал, – кивнул призрак в сторону напарника, и Сергей сообразил, что повтор чужого монолога запланирован для него. Вспомнил и про купленное пиво.

Извлёк из кармана бутылку, протянул другу.

– Держи.

– Ух ты! Это мне? Спасибище! – радостно возопил тот, отработанным движением сбил пробку с горлышка о выступающий кирпич и одним махом ополовинил содержимое. – Вах… хорошо…

Стас провожал каждый инспекторский глоток с завистью, нервно дёргая кадыком в такт бульканью.

– Давайте хотя бы к углу отойдём, – посматривая вверх, попросила домовая. – Вон, люди на нас пялятся. Скандала только не хватало… Примут за воров или бандитов.

Действительно, с одного из верхних этажей вниз пристально посматривала женщина.

До угла голый мужчина дошёл без проблем, следом переместились и инспекторы с кицунэ. И тут, почти на то самое место, где они совсем недавно стояли, шлёпнулось что-то вязкое, брызнув во все стороны.

– Из восемьдесят восьмой квартиры, – не поворачиваясь, пояснил Стас. – Детишки развлекаются. В отцовский презерватив наливают воду, немного зелёнки, и пуляют сверху. Меткость у них неплохая. Считай, по дуге бросали. Они-то в соседнем подъезде живут. Часто не балуются, но… бывает.

Разозлившейся домовой тут же захотелось прогуляться в эту восемьдесят восьмую квартиру и как следует надрать уши её обитателям. Зелёнка же не отстирывается!

– Раньше сказать не мог?!

– Забыл, – беспечно признал мужчина и, дабы загладить некомфортную ситуацию, перешёл к вопросу Антона. – У нас в доме однушка есть. Посуточно сдаётся. Я иногда захожу туда, посмотреть на любовников… Сам не могу, но…

– Нормально, – избавил Стаса от необходимости давать пояснения Сергей. – Валяй дальше.

– Да нечего особо рассказывать. Около года назад там мужик жил несколько дней, так у него и имелись ваши фотографии. Ваша, – он указал на Иванова, – хорошая, с пяти шагов сделанная на улице. А ваша, Антон – плохая. Издалека. Еле вас узнал, когда увидел в реале.

По спине Сергея пробежал холодок. Это кто же такой им интересовался, да ещё год назад? Постарался припомнить те далёкие деньки – они как раз Тоуча ловили, сбежавшего из Ада ублюдка, заставлявшего помогавших ему девушек сводить счёты с жизнью и убившего молодого оборотня.

– Точную дату помнишь?

– Нет. Погода такая же была, – мужчина в подгузнике потёр щёку, провёл рукой по голове. – Да. Именно такая.

Инспекторы переглянулись, осознавая, что им есть о чём поговорить без свидетелей.

– Дальше рассказывай, – потребовал Швец, допивая пиво и забрасывая в бутылку окурок. – Приметы, описание, привычки.

Напористость инспектора Стасу не понравилась, он даже сделал шаг назад. Сжал губы, нахмурился.

– А дальше будет лишь после того, как вы пообещаете меня добить!

Брови Иванова удивлённо взмыли вверх. Непрост голый дядя. Торговаться пытается, договоры заключать. Тут он неожиданно почувствовал, что карман его куртки оттянулся и, на мгновение отвлекшись от опрашиваемого, увидел, как напарник без спроса вытаскивает оттуда вторую бутылку.

Заметив недоумевающий взгляд друга, призрак, явно повеселев от первой пивной дозы, пояснил:

– Тебе нельзя. Тебе до туалета далеко бежать придётся.

– Хам ты, – с чувством парировал Сергей. – Я и так её для тебя купил, а ты по мелочи тыришь…

– Не тырю, а стесняюсь напоминать, что у меня пиво закончилось, – избавляясь от пробки, наставительно ответил Швец и без всякого перехода, посчитав обстановку разряженной, повернулся к прислушивающемуся к дружеской перепалке Стасу. – Не боишься, что кинем?

Мужчина зааплодировал:

– Великолепно! Умеете вы с людьми разговаривать. Конфликтную ситуацию переводите в болтовню ни о чём, но с элементами юмора, потом, посчитав отвлечённую паузу законченной, возвращаетесь к главной теме и сразу к одному из основных вопросов, стремясь посмотреть на реакцию застигнутого врасплох собеседника. Ответ вам малоинтересен, вы стремитесь интуитивно, по мимической реакции, понять, насколько можно прогнуть оппонента и чего он боится на самом деле. Не получится с первого раза – зайдёте со второго, смоделировав новый забавный казус. Пять с плюсом!

Холодные зрачки Антона сверлили догадливого немёртвого похлеще буровой машины:

– В кого же ты умный такой?..

– В себя. Я до всего этого коммерческим директором на заводе работал. Переговоры – моя стихия…

Точку в отвлечённом перебрасывании словами не по теме поставила кицунэ, которой начала надоедать беспредметная болтовня и осенняя сырость.

– Зря ты так! – простодушно сказала она Стасу. – Я – домовая. Хочешь, найду, где твоё тело валяется и кучу на голове сделаю? Мне ключи не нужны и замки не помеха… Сам ведь нас позвал, едва мы к скамейке подошли. Сам начал рассказывать. А теперь торгуешься? На что хочешь поспорим, что у тебя и предложить особо нечего? И ты это знаешь. Квартиру посуточную найти – как два пальца… Потом хозяев потрусить, анкетные данные постояльца выяснить или словесный портрет. Если через приложение сдавали – быстро разыщут.

Вписался и Сергей.

– Короче. Добивать мы тебя не будем. Убийство не по нашему профилю. Не обсуждается. Извини… Завязывай с торгами. Имеешь что сказать – говори. Нет – разбегаемся.

Напарник в знак солидарности хлопнул его по плечу и сделал глоток из бутылки.

Анализировал мужчина в подгузнике быстро, Швец и пиво проглотить не успел.

– Чем вы можете мне помочь?

– Понятия не имею, – перехватил инициативу в беседе инспектор. – Из реального – можем передать сообщение кому захочешь, можем анекдот рассказать.

– А коньячком побаловать можете?

Необычная просьба вызвала у работников Департамента некоторое замешательство.