И пришёл зверь

Его устраивали шумные компании человек на семь; пьяные разговоры о политике, в которой он почти ничего не смыслил; о женщинах, с которыми он почти никогда не общался; и о машинах, на которых он почти никогда не ездил. Его устраивали игры во всякие карты-нарды и прочие шашки. Его устраивала его жизнь.

В этот тёплый пятничный вечер компания из пяти человек собралась у него дома. Все мужчины. Все, с кем он когда-либо ходил в рейсы. Они рассказывали друг другу байки из жизни простых моряков и рыбаков, смеялись над ними и играли в нарды.

Заканчивалась вторая бутылка водки, третья остывала в холодильнике, но Вова начал смутно осознавать, что такого количества спиртного им не хватит. До десяти оставалось без малого пятьдесят пять минут.

– А что, поговаривают, увеличат-таки вылов лосося, – пьяно щурясь, произнёс самый седой из них по имени Сергей. Он сидел в единственном кресле в квартире просто потому, что ни на каком другом стуле он бы не поместился. Серёга габаритами напоминал медведя, и мог бы сам руками ловить этот лосось во время нереста. – Наконец-то хорошие новости. А то, что-то резали эти квоты, делили, я думал, уже без работы останусь.

– Главное, чтоб не остались без пойла, – хохотнул Вова.

– Вот, если тебя на берег выпнут, Плуги, тогда ты и останешься без пойла, – не оценив шутки, произнёс Сергей. – Либо начнёшь браконьерить.

Прозвище «Плуги» Вова заработал за привычку пьяным танцевать буги-вуги под известную песню группы «Сектор Газа».

– А чё начнёшь?.. Я уже, – поверил им тайну худощавый и длинноногий Юра.

– Ты уже!? Смотри, заметут, как тех придурков, которые на дело с пятидесятилетней бабой пошли, – седой Сергей был мастером негатива и цинизма.

– Я с бабами не хожу…. – начал было Юра, но его перебил Костя, по прозвищу «Черёма», смуглый молодой человек с длинными волосами до плеч, лицом напоминающий ворона.

– Правильно, с ними спать надо, а не ходить!

Компания захихикала.

– В смысле, на дело не хожу, – поправился Юра.

– Дело надо с ними делать, а он, всё ходит – не ходит, – Костя показал неприличный жест, просунув средний палец правой руки в кольцо из большого и указательного пальцев левой.

Компания засмеялась громче.

– Черёма, иди в жопу! – Юра побагровел. Его всегда смущали разговоры про женщин и секс.

– Нет, реально. Смотрю, что будет с ловом в этом году, и, если всё нормально, как обещают, остаюсь. А если опять, что-то резать будут, то ищу другую работу, – Серёгу только одна тема интересовала. – А то, и браконьерить не разрешают и заработать нормально не дают.

– Ну, блин, мировая экономика терпит крах, – пожал плечами Юра.

– Моя экономика терпит крах, Юра! Моя экономика! – Сергей грохнул кулаком о стол так, что посуда подпрыгнула и зазвенела.

– А что ты орёшь? – обиделся Юра. – Я в этом что ли виноват?

– А у Серого все виноваты в том, что в карманах дырки. Все, кроме него, – обратил свой юмор Костя на другого товарища.

– Хочешь сказать я не прав? Чиновники, мать их! Пьют нашу кровь и жрут нашу плоть.

– А мы пьём водку и поносим их почём зря. Правда, Боря? – Костя ткнул локтём в бок сидевшего рядом пятого товарища, который почти не разговаривал. Это был худощавый мужчина лет сорока пяти, с жилистыми руками и обветренной кожей. По нему было видно, что он в море ходит не одно десятилетие.

– В социальной пищевой цепочке человек человеку волк, – произнёс Борис, заставив задуматься остальных. До некоторых смысл его слов дошёл не сразу. До некоторых не дошёл вообще.

Странный он был этот Борис. Начиная с того, что он почти не участвовал в разговоре, хотя пил с ними на равных, заканчивая его фамилией – Урос. Не то латыш, не то поляк, не то, блин, скандинав. Но в компании моряков его уважали: у него был опыт, он отлично знал, что и где должно находиться и, что не маловажно, он был великолепным коком, способным сделать «конфетку» из чего угодно. Многие знали, если на борту Борис Урос, то жрать они весь рейс будут отличную корабельную пищу. Как ему это удавалось, было загадкой для всех, но, сколько у него не спрашивали рецептов, он никому не открывал их. И все понимали почему: Бориса ценили, Борис мог ходить в любой рейс, в какой пожелает, Борису хорошо платили за его уникальность. А выдай он свои рецепты. Там где знают двое, знают все. Конечно, к рецептуре необходим ещё талант, но знание – уже полдела.

– Боря, ты как чего ляпнешь. Это что должно было значить? – седой Серёга отличался не только скупердяйством, цинизмом и негативом, но и тугодумием. Причём никакую из этих черт характера он не скрывал.