Необязательная процедура

– Так и будет, – согласился я. – Но с этим ничего поделаешь.

– Я так не хочу.

Мне показалось, что Женя сейчас уйдет. Он сделал несколько шагов в сторону от меня, затем крутанулся на месте и резко сел обратно на скамейку.

– Ты просто не понимаешь, что она для меня значит, – почти выкрикнул он.

О, малыш, все подросткам мира кажется, что никто не понимает, что значит первая любовь. Я сел рядом с ним.

– Если я… – попробовал он объяснить, но запнулся.

– Ты боишься, что никогда больше не сможешь с ней общаться.

– Я боюсь, что больше никогда не захочу. Говорят, что после процедуры тебя уже не волнуют проблемы людей. Ты становишься словно замороженный, бесчувственный и… Ты понимаешь, если я туда уйду, а она – нет, это будет предательство. А она лучший человек в мире, она не заслуживает этого.

– Но что ты можешь сделать?

– Ты можешь. Если хотя бы сотая часть того, что о вас говорят правда, ты можешь её поставить на ноги быстрее. И тогда мы вместе с ней сделаем это, и между нами не будет этой пропасти.

Его взгляд полный отчаянной надежды буквально буравил меня. Боже мой, какой знакомый это взгляд. Вот так же, как мне сейчас и другим людям становится неудобно от этого пронзающего взгляда. Моего. Да, я знаю, как страшно остаться одному. Но если бы дело было только в этом. Слово "предательство" – это же всегда апелляция к справедливости. О, мальчик мой, ты все ещё веришь в справедливый мир. Как и я. Но в твоем случае это ещё можно простить.

– Знаешь, почему твои лазеры ничего не доказывают? – спросил я. – Они лишь часть реальности, которую моделирует твой собственный мозг. Он создаёт мир из тех кусочков информации, что собирает с помощью органических сенсоров тела. Буквально дорисовывает, что не может увидеть, но понял. Читал «Маленький принц»? Там был изображен барашек в ящике. Его не было видно, но принц знал, что он там есть, и ему этого было достаточно. Здесь похожая история. Но мозг может и ошибаться, и мир совсем не то, что мы про него думаем. Однако есть одна неоспоримая вещь, которую стоит использовать: мы сами выбираем, что является частью нашего мира. Что мы видим, что слышим, о чем думаем, то в нем и присутствует. Ты никому ничего не должен, и можешь оставлять в своем мире или убирать из него все, что пожелаешь. Никакая процедура не лишит тебя Даши, если ты сам этого не захочешь. Но ты прав в том, что изменения будут. И, возможно, ей они нужны как никому.

– Так ты ей поможешь?

– Да.

Серёга будет в восторге.

– Спасибо, – улыбнулся Женя. – Кажется впервые мне не все равно, что у меня есть отец. Круто, что он к тому же ещё и адаптолог.

– Да, – в ответ ухмыльнулся я. – Так почему ты не ходишь на уроки?

– Там скучно. Нам не ставят оценки, и почти никто ничего не делает.

– А как же друзья, одноклассники.

– О, да. Кучин с дружками та ещё компания для общения. Они же имбецилы. Мне даже кажется, что нано-боты после процедуры, их мозги распознают, как органический мусор и уничтожат.

– А знаешь для чего ещё может пригодиться отец, – сказал я, положив руку на плечо сына, – он может научить тебя драться.

– Не думаю, что это обрадует Анну Александровну, – ответил Женя. – Она как-то слишком носится со мной. Говорит, чтобы я берег голову и вообще. Немного напрягает излишним вниманием. Мне, к слову, ещё и поэтому достается от одноклассников.

– Да, – понял я, – любимчиков никто не любит.

Ещё бы понять, почему именно Женя попал в эту сложную категорию учеников. Думаю, вскоре с этим разобраться.

Глава 7. Женя

Холодная морось сделала подоконник скользким. Пальцы Жени никак не хотели цепляться за тонкий металл. Он сделал отчаянную попытку и, подпрыгнув, сразу схватился за нижнюю часть рамы, при этом сильно поцарапав локоть. Однако же ему удалось закрепиться, и дело оставалось за малым, подтянуть свое тело к окну. В какой-то момент тоненькая ручка высунулась, чтобы помочь ему попасть в квартиру. Здоровой рукой Даша схватила Женю за отворот лёгкой куртки и потянула на себя.

– Да ты ещё куда, – кряхтя возмутился Женя, втягивая себя в комнату.

Вдруг носок кроссовка соскользнул с выступа стены, и подросток ухнул вниз, утягивая за собой подругу. От резкого рывка коляска накренилась и с грохотом обрушилась на батарею.

– Ты как, – испуганно замерев, выкрикнул Женя.

– Сама не поднимусь.

– Я сейчас, сейчас.

Он быстро запрыгнул в комнату, уже не обращая внимания на царапающий кожу металлический подоконник. Аккуратно приземлился возле упавшего кресла.

– Помочь хотела, – растеряно улыбаясь, проговорила Даша, когда Женя стал ее поднимать.

– Я понял, – млея от близости, проговорил он, поднимая ее на руках.

Женя положил Дашу на кровать и вернул в вертикальное положение кресло. Он повернулся к девушке, собираясь ее посадить обратно в электро-каталку.

– Не надо, – попросила она отстраняясь. – Давай здесь посидим.

Женя нерешительно сел на кровать. Он поднял руку, чтобы посмотреть на оцарапанный локоть.

– Сильно, – спросила она. – Там, возле компьютера йод и пластырь.

– Держишь под рукой?

– Приходится, – пожала плечами Даша.

– Чепуха, – сказал Женя, опуская руку. – До свадьбы заживёт.

После этих слов, Даша неопределенно дернула плечом здоровой руки. Женя заметил этот жест и тут же произнес:

– А с учётом того, что я собираюсь навсегда остаться одиночкой, у всех этих царапин просто нет шансов.

– Почему ты ходишь ко мне? – резко спросила Даша.

В ее голосе не было упрека или вызова, лишь холодное любопытство.

– Ну, – Женя запнулся, – мы дружим.

– Это так называется? – усмехнулась девушка. – У меня, конечно, друзей не то, чтобы много, но я с ними точно никогда не целовалась.

– А, в этом смысле, – Женя покраснел и опустил голову. – Я просто не знал, как ты к этому относишься. Так-то у меня больше никого нет. В смысле девушки.

– То есть я твоя девушка.

Женя поднялся с кровати и подошел к компьютерному столу, где лежал потрепанный глянцевый журнал.