Во тьме. Пробуждение

– Как повесят? – вскочив с деревянной лавки и подбежав к железным прутьям, спросил убийца.

– Вот так, я распорядился и для тебя уже готовят место.

– Нет, меня не могут повесить! Мне мама сказала, что меня отправят в тюрьму! Нет, вы лжете! Так нельзя! Вы не можете этого сделать! – начав очень сильную панику и забившись в угол клетки, кричал преступник.

– Скажу тебе так, я здесь закон и убив мою подругу, ты думал, что я тебя так просто отпущу? Наивный ты идиот, – немного сдерживая смех, толи от злости, толи от жажды мести, произнес начальник полиции, а после добавил. – Ты сдохнешь сегодня на глазах всего города, – встав и подойдя к железным прутьям, сказал шериф и набрав побольше слюны плюнул в сидящего на полу убийцу.

А тот от сильного страха начал мочится под себя и темно-желтая лужа растеклась по всему полу. Дэйв же, посмотрел на это и молча направился обратно к своему столу.

И далее по прошествию еще немного времени, в участок заскочил один из помощников шерифа, по имени Митчел, и обратился к нему.

– Все готово, можем вести его.

– Отлично, а то я уже видеть не могу этот кусок дерьма. Подгоняй повозку, – ответил Дэйв, и взяв ключи от клетки приблизился к двери.

Убийца же, начал очень сильно кричать и буквально залез под лавку, что стояла внутри. Минут двадцать заняло, то чтобы его оттуда достать и поместить на лошадь. Справившись с паникующим мужчиной, шериф медленно повез его в последний путь. В этот момент, на центральной площади собирался весь город, буквально все хотели взглянуть на казнь, которая должна там состояться, так как, в последний раз такое происходило лет тридцать назад, когда старый пекарь задушил своего брата, за мешок муки.

Прибыв на место, несколько человек достали из повозки сопротивляющегося убийцу и подвели к петле, в которую поместили его голову, а также, они рядом поставили небольшой деревянный табурет к которому одним концом была привязана веревка, а второй, в это время находился у помощника шерифа, который должен был в нужный момент потянуть за нее и вырвать опору из-под ног приговоренного мужчины.

На улице на то время уже достаточно стемнело и поэтому вокруг висельницы расставили масляные лампы, которые пусть и не ярко, но освещали весь процесс.

Пастор же, изначально не хотел идти и смотреть на казнь, но потом злость, что переполняла его внутри, буквально потащила туда, двигая каждую ногу. И поэтому, он придя на площадь, встал немного в стороне, как бы в тени чтобы его никто не видел.

И вот, когда уже все собрались и немного общаясь между собой ждали начала казни, молодой шериф забравшись на телегу, что стояла рядом, громко произнес приговор.

– Стен Мартсон, за убийство совершенное вами, вы приговариваетесь к смертной казни через повешенье! Приговор прошу привести в исполнение!

И в данную секунду буквально все присутствующие замерли, сложилось такое впечатление, что даже дышать перестали и вокруг образовалась гробовая тишина. Услышав команду, помощник шерифа, дернул за веревку и та резким движением потащила за собой табурет из под ног приговоренного, и тот, хрипя на всю площадь, остался висеть головою в петле, слегка закатив свои глаза от недостатка кислорода. Увидев это, один из детей, испугался и быстро рванул к своей матери, при этом пробегая мимо одного из фонарей, висящих на маленьком столбьце, который он неосторожно зацепил своим плечом, и из-за чего осветительный прибор отлетел в сторону висельницы и разбился об землю, а горящее масло из него разлилось вокруг, что в свою очередь подожгло масло, которое двумя днями ранее было большим количеством разлито доставщиком горючего и пропитало большой участок площади. И как только это произошло, тут же вспыхнуло пламя, метра полтора в высоту, прям под ногами еще хрипевшего в петле убийцы и начало обжигать его вещи. Далее по прошествии мгновения, он и сам весь загорелся будучи еще живым. Весь город при этом застыл в полном ступоре, люди стояли без движений и наблюдали за тем, как некогда их сосед сгорает заживо болтаясь на веревке. И как только началось слышаться потрескивание жареной плоти, как все присутствующие начали сильную панику и с криками принялись разбегаться вокруг. Шериф же, не ожидая такого поворота, тоже изначально был парализован, но потом отойдя от шока, прокричал чтобы люди несли воду и тушили пожар.

А некогда уже бывший пастор, лишь молча стоял и смотрел на то, как повешенный убийца его жены, буквально сгорает заживо на глазах всего города, также, как еще вчера горела его любимая, Мэри. И в тот момент, ни капли жалости в его глазах не было, единственное, что можно было там увидеть это силуэт горящего мужчины который был покрыт красными языками пламени. Понаблюдав еще немного за тем, что там произошло, Альфред развернулся и медленным шагом направился в сторону своего дома. По пути, на его душе было одновременно и хорошо от возмездия которое он увидел на главной площади, но и также в груди его было дикое жжение и боль которою к сожалению нет возможности чем-то унять.

И вот, когда пастор почти подошел к месту назначения, он повернул голову вправо и увидел, что проходит дом, миссис Миргнер, которая была очень послушной, совсем пожилой христианкой и всегда приносила в церковь, на пожертвования, домашнее вино, которое изготавливала самостоятельно выращивая виноград в своем саду. Альфред же, сразу остановился и направился к ее небольшой, слегка приоткрытой калитке, что отделяла участок женщины от пыльной дороги. И далее пройдя в нее, он подошел к входной двери, а затем легким движением руки позвонил в колокольчик висящий слева. Немного подождав на деревянном крыльце, пастор услышал как к двери кто-то идет, издавая достаточно громкий топот.

– Святой отец? – достаточно удивленно произнесла пожилая дама, увидев пастора, перед собой.

– Да, миссис Миргнер, это я.

– Как вы себя чувствуете? Вы что-то хотели? – по-прежнему не понимая, что происходит, задавала вопросы женщина.

– Я хотел у вас купить бутылку вина, – не отвечая на ее любопытство и опустив свою голову, пробормотал Альфред.

– Конечно, сейчас вынесу, – не до конца прикрыв дверь, ответила дама и зашла в дом.

Покопавшись где-то внутри минут пять, она вернулась и вынесла в руках бутылку алкоголя, которую сразу же протянула стоящему перед ней священнику. Мужчина же, в этот момент начал копошиться в кармане чтобы найти там деньги, но женщина его прервала.

– Не надо святой отец, просто возьмите и денег не надо.

Пастор, услышав это, молча взял в руки вино и посмотрев отчаянными глазами на прихожанку, развернулся и снова направился к себе домой.

И вот спустя несколько минут, он дошел до нужного места и подойдя к входной двери толкнул ее правой ладонью, а та со скрипом распахнулась и после чего он вошел во внутрь. В помещении было очень темно и тогда святой отец по памяти нащупал осветительную лампу и зажег ее. Пред ним в тот же миг возник стол на котором еще с того самого дня остались частично порезанные овощи, которые хотела приготовить Мэри, в тот самый вечер когда ее не стало. Увидев это, пастор сел на пол и снова начал очень громко кричать подняв голову вверх, а после открыл бутылку вина и опрокинул ее прям с горла при этом одной рукой держа напиток, а второй вытирая слезу катящуюся по его небритой щеке. И вот так он просидел еще несколько часов, пока уже не был пьян достаточно сильно. А после кое-как встав на ноги опираясь на все, что могло его удержать, направился в спальню, где рухнул прям в вещах на расстеленную постель которая по-прежнему абсолютно вся пахла, его уже покойной женой. Почувствовав этот запах, Альфред моментально отключился и оказался снова на берегу озера, где ранее они всей семьей устраивали пикник. Там, в красивом платье и с цветочками в одной руке, бегала их маленькая дочка, которая пыталась поймать бабочку своей крошечной ладонью, а пастор сидел на покрывале положив руки на грудь своей жены, а та лежала головой на его коленях и смотрела в глаза.

– Я тебя люблю, – произнес священник, глядя на улыбающуюся, Мэри.

Но как только он это сказал, так тут же увидел в дали черный дым, который с бешеной скоростью поглощал все на своем пути. И в тот же миг его сердце бешено заколотилось и он начал панически оглядываться вокруг, но складывалось такое впечатление, что жена и дочка этого абсолютно не замечают и тогда, пастор хотел сильно закричать, но не смог, так как тьма поглотила их и все, что окружало семью в данный момент. И тут священник проснулся и резким движением подскочил на ноги.

– Это всего лишь сон, – покрутив головой и осознав, что он находится у себя в доме, проговорил священник и присел на край кровати, спустив свои ноги на пол.

Далее, немного отдышавшись, пастор встал и пробежавшись глазами по полу, увидел вчерашнюю бутылку вина, от которой у него дико болела голова. Медленно встав с постели и взяв ее в руки, он взболтнул сосуд и тут же понял, что в нем оставалось еще больше половины.

– Не удивительно, – проговорил священник в слух и снова выпил с горла.

Далее, Альфред начал ходить по дому и собирать вещи которые хочет отсюда забрать, а так же, обязательно и аккуратно сложил все постельное белье, которое по-прежнему приятно пахло его любимой, и вынес его на улицу. После взяв все необходимое, он направился за дом и открыв клетки, выпустил всех куриц и кроликов, которых они разводили вместе с женой. И когда все дела были сделаны, святой отец снова зашел в дом и там взяв бочонок с горючим маслом, начал обливать все вокруг себя, а затем не задумываясь ни на секунду поджег старую тряпку и бросив ее на пол вышел из помещения. И вот в считанные секунды пламя охватило каждый сантиметр, их ранее родного дома в котором некогда жила достаточно счастливая семья. Наблюдая за этим, пастор присел на траву у дороги и с улыбкой на лице просто смотрел и молча выпивал свой напиток.