Как организовать и представить исследовательский проект. 75 простых правил

Для традиционного экономиста формулирование гипотезы является ключевым звеном всей работы, ибо гипотетическое рассуждение закладывает основу математической модели. Обычный социолог чувствует себя в этом отношении более свободным. Будем откровенны, большинство интересных гипотез формулируются задним числом, когда получены все данные и произведены расчеты. Гипотезы превращаются в риторические формулы, способ подачи материала. Вдобавок они придают автору более значимый вид: «Мы заранее предполагали, что…» или «В соответствии с нашими изначальными предположениями оказалось, что…» Да, так действительно происходит. Но ведь это не означает, что не может быть иначе.

Программа-минимум для любого (особенно количественного) исследования – строить частные гипотезы перед анализом эмпирических Данных. Чтобы не проверять механически связь всех переменных: эта работа не столь трудна, сколько бессмысленна, она превращает анализ из творческого процесса в серую рутину. Нормальная же программа предполагает, что наиболее существенные гипотетические связи обозначены еще до начала полевых работ и встроены в исследовательский инструмент.

Нити гипотез тянутся от исследовательской проблемы. А проблема, напомним, это не указание на пустоту, а некое напряжение, которое ищет своего выхода. и ближайший выход проблема находит именно в гипотезе, которая успокаивает проблему, укладывая ее на ложе более операциональных суждений. Специфика гипотетических высказываний состоит в том, что они не снимают проблему, а предлагают модель или прообраз ее решения. Они указывают первоначальное направление, по которому мы планируем пройти свои первые шаги, еще не осознавая в полной мере всех последствий совершаемого выбора.

Не буду скрывать, я сам крайне неохотно излагал гипотезы до начала исследования, даже в тех случаях, когда они действительно были. Однако и по сей день я не теряю надежды преодолеть эту очевидную слабость.

Раскрывать ли методы сбора данных

Методы сбора данных принято давать мимоходом в виде короткой «технической» справки. А многие и вовсе не считают нужным писать об этом. Лишь бросят легкую фразу «По данным нашего опроса предпринимателей, выяснилось, что…» Кого опросили, какими способами, как строилась структура выборки, не ясно.

Меня могут спросить: «Ну зачем же с пафосом в сотый раз писать о подобных вещах?» Не выглядит ли это так, будто автор с маниакальным упорством и дикими криками ломится в открытую дверь? Чтобы разрешить сомнения, давайте возьмем десяток заявок на любой конкурс и убедимся, что в каждой второй заявке это требование не соблюдается. Вполне, казалось бы, профессиональные исследователи с длинным списком публикаций постоянно «забывают» об этом или ограничиваются лапидарной ссылкой на то, что будет проведен некий социологический опрос.

Самая распространенная причина, по которой отклоняются исследовательские заявки и не финансируются проекты, связана с тем, что мы пренебрегаем следующим важным правилом.

Правило 8. Вместо того, чтобы целиком погружаться в описание того, что мы будем делать, следует сконцентрировать основные усилия на разъяснении того, как это будет делаться.

Эксперта интересует в первую очередь не то, сколь ценные результаты ожидаются на выходе проекта, а то, насколько этот проект вообще реализуем, в какой степени его авторы понимают, как будет строиться исследование. Что же касается результатов эмпирической работы, то они тоже во многом определяются не красивыми авторскими посулами (это мы умеем), а характером данных, которые люди собираются получить и обработать.

Разумеется, сказанное касается не только заявок, но и множества опубликованных статей. Как может читатель оценить полученные результаты, если не ясно, как собирались и обрабатывались данные? Или мы надеемся на непрофессионализм читателей, которые просто не задаются подобными вопросами и глотают все подряд? Несколько лет назад в одной из газетных статей ведущий российский социолог В. А. Ядов отчаянно призвал не верить социологическим данным, в описании которых отсутствует стандартное обоснование выборки и методов опроса, и даже не читать этих статей. Думаете, с тех пор многое изменилось?

И сугубо теоретических работ это касается в той же мере. Если мы обращаемся к специальной литературе, нужно описать, какой круг литературных источников использован (ведь прочитать все, что написано по любой, даже узкой теме, невозможно). Как отбирались эти источники? Мы искали конкретных авторов или хватали то, что попадалось под руку? Что пока не удалось освоить или невозможно найти? Что в итоге сформировало концептуальную и информационную базу нашего исследования?

Вернемся к эмпирическим исследованиям. При описании источников данных возникает масса принципиальных вопросов. Прежде всего нужно оценить имеющуюся информацию о генеральной совокупности. Если мы собираемся опрашивать предпринимателей или безработных, зададим себе три вопроса.

• Что мы знаем об этих группах и объекте исследования в целом?

• Какой важной информации в нашем распоряжении нет?

• Можно ли получить недостающую нам информацию и что для этого следует предпринять?

Ответив на эти вопросы, задумаемся о главном – какого рода данные мы планируем получить в ходе обследования. Мы уже определили, кто выступит в качестве наших респондентов. Теперь мы должны решить, как будет строиться выборка, каковы будут основные ступени отбора единиц наблюдения.

Отдельная проблема – обеспечение доступа к респондентам и побуждение их к интервью. Люди, имеющие опыт интервьюирования, знают, что часто получить доступ к респонденту труднее, нежели опросить его на самые деликатные темы. Это касается в первую очередь групп с повышенной занятостью (например, предпринимателей). Если же наша «потенциальная жертва» согласна с нами взаимодействовать, дальше – «дело техники» (особенно, если это человек с высшим образованием). Грамотно разговорить респондента сумеет всякий более или менее опытный интервьюер.

Далее, в процессе сбора данных мы применяем чьи-то методики. Скажем, мы можем использовать несколько формулировок вопросов из опроса Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ), и в этом нет ничего зазорного, необходимо только указать источник. Если нам не подходят чужие методики, выдумываем свои. Но тогда приходится внятно объяснять, в чем суть этих методик. Не раз приходилось читать заявки, в которых авторы указывали на существование у них совершенно оригинальных методик, с помощью которых они способны продуцировать невиданные доселе данные. Не будем повторяться, что сугубая оригинальность всегда выглядит подозрительно. Может, и в самом деле автор припас что-то необычное. В таком случае следовало бы растолковать, в чем ее специфика по сравнению с уже имеющимися инструментами, применялась ли эта методика раньше и какие ограничения она накладывает на исследователя. Многие же не потратят на это и двух слов, не говоря уже о том, чтобы дать всю методику целиком («Что же мы будем раскрывать все заранее, вот дайте деньги, мы тогда…»). Экспертам предлагается принять это на веру. А если эксперту фамилия соискателя ничего не скажет, то за что он(а) может зацепиться – за обещания и уверения в подлинной оригинальности?

Заметим, что у нас есть перешедшая еще от «развитого социализма» традиция тщательно скрывать суть примененных методик, не показывать никому анкеты, по которым проведено обследование. Мы боимся, что кто-то украдет наши секреты. Сегодня вдобавок методики превращены в коммерческий продукт. И если раньше говорили «Не можем показать вам анкету, потому что ни одной не осталось», то сегодня делают важное лицо и намекают на коммерческую тайну. В любом случае многие их по-прежнему скрывают, хотя на них никто не покушается. Добро бы за дверью стояла вереница желающих применить наши прогрессивные наработки. Не будем себя обманывать, ибо круг тех, кто намерен собирать систематические данные, весьма ограничен.

Говоря о причинах такого поведения, многие ссылаются на угрозу, исходящую от дилетантов и неофитов, которые могут с помощью столь дорогого для нас инструмента производить всякие глупости и несуразности. И, признаюсь, автор не лишен таких опасений. Не стоит раздавать анкеты кому попало. Но, оберегаясь от «чайников» и «коммерсантов», мы этим не ограничиваемся и пытаемся отрезать от себя и профессиональное сообщество. В будущем, видимо, придется переламывать ситуацию. Впрочем, уже немало людей (по добросовестности или по научению западных партнеров) открывает инструментарий. И ничего страшного не происходит.

Есть ли у нас планы и заделы

Следующий пункт очень прост – нужно иметь план реализации проекта. Причем речь идет уже не об идейном плане, а о сугубо календарном. Если мы пишем программу или заявку, никто не ожидает узнать из нее дневной распорядок наших действий. Но вот что будет происходить в рамках проекта по кварталам, месяцам, а в быстротечных проектах и по неделям, придется указать. Казалось бы, зачем этот план, почему бы не отдать внутреннюю организацию на откуп авторам проекта, главное, чтобы они успели завершить дела к сроку? Да и можно ли составить такой план в столь сложном проектном деле, с массой привходящих обстоятельств? Здесь можно с уверенностью огласить следующее правило.

Правило 9. В исследовательском процессе ни один из тщательно вычерченных планов никогда не соблюдается (по крайней мере, полностью). Тем не менее подобный план, привязанный к реальному времени, необходим. И чем детальнее он будет, тем лучше.

Лучше будет не только нам, но и эксперту-оценщику, для которого наш план послужит сигналом: «Авторы продумали, что будут делать». Поэтому план должен быть составлен, даже если мы не в состоянии полностью спланировать свои действия. Он должен быть конкретен и основателен, даже если впоследствии многое будет делаться иначе. И составить его нужно, даже если в форме заявки нас об этом не попросили (что, впрочем, случается ДОВОЛЬНО редко).

Добавим, что план нужен не только «для дяди». Начертанный второпях и ни к чему вроде бы не обязывающий документ обретает некую странную принудительную силу и начинает потихоньку подталкивать нас, упорядочивать наши действия. Да, мы не застрахованы от смещения сроков, оно почти неизбежно, но любая подвижка во времени станет для нас прежде всего предупредительным звонком – напоминанием о взятых на себя обязательствах.

Еще одна очевидная вещь, о которой мы очень часто забываем, называется «научные заделы». Если нам вчера что-то пришло в голову, а сегодня мы уже строчим новый проект, то завтра наша торопливость будет проглядывать через многочисленные дыры в этом проекте. Если мы не вчера его задумали, если уже трудились над выбранной темой, участвовали в других проектах в смежных областях, писали что-то, имеющее отношение к делу (пусть даже отдаленное), то нужно рассказать, что уже удалось сделать и в чем будет состоять наше продвижение в новой работе.

Проект – дело серьезное. Давайте оценим имеющиеся у нас ресурсы. Денег у нас еще нет, но есть какая-то профессиональная и институциональная поддержка. К кому мы можем обратиться за консультацией или за полезными советами? Не забудем и о тех, кто может оказать помощь в полевых работах. Или мы в состоянии все сделать сами? Предположим, у нас хватит квалификации, а вот достанет ли времени и сил? И откуда мы возьмем опытных интервьюеров?

Есть ли у нас возможность «прикрыться» брэндом какой-нибудь организации, легко распознаваемым в экспертном сообществе? Имеются ли условия для нормальной профессиональной работы? Для того чтобы проект выглядел солидно, мы должны показать, что мы не сумасшедшие, не гении с поволокой романтической усталости на глубоко запавших глазах и не маргиналы-одиночки, а сотворцы какого-то более весомого дела, члены сильного профессионального коллектива. Ссылка на помощь, ожидаемую от этого коллектива, не принижает нас и не развенчивает наших замыслов. Напротив, она придает нам силы, а эксперту-оценщику – уверенность в благополучном исходе дела. Ибо если эксперт часом не встречал (или позабыл) нашу фамилию, он будет искать институциональную привязку – какой университет мы окончили, где и с кем работаем. И те из нас, кто работают с сильными людьми и в приличных местах, имеют заведомо больше шансов на успех. Дело обходится без всякого лоббирования и блата – брэнд работает сам по себе.

Как бороться со сметой

Тяжелый, но неизбежный пункт – составление сметы расходов. Меньше запросишь – глупо, больше запросишь – рискованно. Да и не всегда ясно, сколько денег потребуется. Все необходимо учесть: оплату своего труда, расходы на полевые исследования, оборудование, поездки, связь, размножение материалов. Составлять сметы – дело нелегкое, даже муторное. Но смета должна быть составлена независимо от любых обстоятельств. О том, какой должна быть смета, говорится в следующем правиле.

Правило 10. Независимо от степени определенности наших планов, смета должна быть подробной, конкретной, полной, правдоподобной и аккуратной.

Итак, прежде всего смета должна быть подробной: чем больше статей в этой смете, тем, в принципе, лучше, особенно если нужно обосновать крупные расходы (хотя мельчить, вынося в отдельную строку ручки и карандаши, тоже не следует).

Смета также должна быть конкретной: если закладывается покупка компьютера, то сразу приводится его спецификация, если планируются поездки, то указывается куда, когда и на какое время.

Кроме этого, смета должна быть полной: если мы чего-то не знаем, то надо узнать, а нет возможности – прикинуть, посоветоваться с кем-то. Пробелов оставлять за собой не следует.

Смета должна быть правдоподобной: просчитать все до копейки затруднительно, особенно если планируешь на пару лет вперед, но грубые ошибки сразу бросаются в глаза опытным людям – либо урежут смету, либо забракуют, поэтому лучше не подвергаться риску по мелочам.

Наконец, смета должна быть аккуратной: нелишне проверить, сходятся ли общие суммы по отдельным статьям (расхождения бывают редко, но все же встречаются). Стоит также проверить запятые, чтобы 12 тыс. не превратились в 1,2 тыс. или наоборот (и то, и другое одинаково плохо). Проверяющий рассмеется, но его(ее) смех нас, увы, не порадует.

Конечно, многие вещи прикидываются на коленке или сочиняются из головы, но они должны быть по крайней мере на что-то похожи, а еще лучше, если они просто – повествуют действительности. Не стоит закладывать 400 у.е. на дорогу там, где стоимость билета едва превышает 100 долл. Не стоит просить зарплату, в 10 раз превышающую то, что мы имеем на сегодняшний день (думаете, этого никто не делает?). Запросы должны быть разумными, хотя излишне скромничать тоже, разумеется, не надо. Если мы предложим сделать всю работу за 10 коп., мы не только потеряем деньги, но и понизим свой статус – низкая цена устойчиво ассоциируется с низким качеством. Лучше всего попытаться получить дополнительную информацию о том, каковы стандарты (обычные нормы расходов), установленные данной организацией-донором. Они, как правило, есть, даже если и не прописаны в формальных инструкциях.

Кстати, разбрасывая щедрой рукой чужие и, вдобавок, еще неполученные деньги, неплохо бы сразу прикинуть, а сможем ли мы за них отчитаться. Для этого нужно знать, насколько детальной и строгой будет запрашиваемая финансовая отчетность. Некоторые фонды не предъявляют строгих требований или даже вовсе отказываются от утомительного финансового контроля за нашими действиями. Однажды, например, милая девушка, выдавая мне очередное грантовое соглашение, немного важничая, сообщила, что фонд не контролирует фактические расходы грантополучателей, и я могу, например, на полученные деньги купить костюм в модном магазине (возможно, я был слишком скромно одет). Что может быть приятнее такой ситуации, но полное счастье, как известно, выпадает редко, и обычно все оказывается немного сложнее. В большинстве случаев отчитываться нужно, да еще с предъявлением документов. Возможность лихорадочного перераспределения сумм между статьями впоследствии сильно ограничена. Поэтому самое время подумать, все ли расходы мы сумеем закрыть благопристойными чеками. По некоторым статьям можно отчитаться вольными справками-расписками. Но есть статьи (например, плата за услуги связи и, особенно, поездки), где документы (билеты, квитанции об оплате) выдаются внешними организациями на совершенно конкретные суммы. Словом, садиться в калошу никак не хочется.

Грамотно составленная смета (явление пока не столь частое) – еще одно убедительное свидетельство нашей осведомленности и подготовленности. А если она еще и совпадет с фактическими расходами, значит, мы действительно все хорошо продумали.

Как получить деньги на проект

Еще несколько замечаний в адрес наших заявок, которые мы подаем – спонсирующие организации. Мы слишком часто сосредоточены на своих идеях (которые, как минимум, талантливы). Но давайте поставим себя на место эксперта, который будет читать наш текст. Конечно, эксперты встречаются разные, в их оценках много субъективного, но есть вещи, которые касаются всех. Что такое экспертиза? Это оценка качества проекта и риска, связанного с его реализацией (или нереализацией). Причем, ставя высокий балл, эксперт берет на себя часть ответственности, и ошибаться никто не хочет.

Поэтому, вместо того чтобы оценивать гениальность наших мыслей, эксперт стремится понять несколько «простых» вещей. Первое, вменяем ли автор в клиническом и профессиональном смысле. Второе, разбирается ли он(а) в предмете, о котором идет речь. Третье, знает ли он(а), что будет делать и в какой последовательности. Четвертое, есть ли у автора какой-то опыт подобной работы. Иными словами, способен ли автор исполнить обещанное в заявке хотя бы наполовину (ибо все привычно обещают сверх всякой меры). Не подведет ли автор, не подмочит ли репутацию эксперта? Любая заявка – своего рода кот в мешке. А эксперт – существо нежное и к том же занятое. И если мешок туго перевязан, эксперт не станет ломать себе пальцы, чтобы его развязать, и не будет заклинать «Сим-Сим, откройся». И не будет заниматься гаданиями, есть все-таки в этом мешке кот, или туда подложено чучело. Мы сами должны приоткрыть мешок и дать взглянуть на содержимое. Иначе, скорее всего, эксперт с тихим вздохом отложит нашу заявочку и, забыв о ней, перейдет к следующей.

Наконец, мы предлагаем «золотое правило», без которого не стоит приступать к осаде любой крепости-фонда. Как и любые другие мощные средства, оно чрезвычайно просто.

Правило 11. Надо внимательно читать формальные условия конкурса и, не раздумывая, следовать изложенным требованиям в своей заявке.

И это вовсе не очередная шутка. Надо читать условия конкурса, причем не в целом – на общее понимание, а конкретно – пункт за пунктом, предложение за предложением. Если кто-нибудь думает, что это делается всеми писателями заявок, то глубоко заблуждается. То есть все как бы читают, а потом в тексте недостает половины пунктов или они раскрыты в тотальном несоответствии с требованиями. И абсолютно грамотные соискатели, которые не только умеют читать, но и не в первый раз пишут заявки, все равно грешат подобной невнимательностью.

Если в условиях конкурса значатся какие-то пункты (пусть даже с нашей точки зрения весьма несуразные), все они должны быть соблюдены. В нашем климате гранты не растут на деревьях и не падают с неба. Противно, скучно? Не без этого, но что делать. Поэтому, когда очередной соискатель подходит ко мне за советом и спрашивает: «А нужно ли в заявке в некий фонд давать обзор литературы?», я (слегка нарушая правила приличия) отвечаю вопросом на вопрос: «А в условиях конкурса таковой обзор значится?» А если он там есть, то зачем спрашивать? Не лучше ли скорее сесть за работу по его составлению?

Если же нам что-то непонятно в условиях конкурса, нужно связаться с сотрудниками фонда и постараться получить разъяснения. Они должны ответить, и, пусть не всегда, но объяснят. Это входит в их обязанности.

Итак, основные пункты предлагаемых заявочных форм должны быть соблюдены. Иногда бывает полезно что-нибудь добавить из того, что в формальных условиях не значится, но может прийтись ко двору. Например, приложить список наших публикаций по теме или описать наши «крутые» научные заделы в данной области, даже если их явно никто не запрашивал. Мне приходилось также аккуратно «подправлять» логику конкурсных требований, излагая материал в несколько иной, более выигрышной, как мне казалось, последовательности. Но заходить далеко с подобными инициативами рискованно. Мы должны быть уверены, что люди оценят (или не заметят) наши «новации» и не пропустят в результате какой-то важный и обязательный пункт. Скорее всего, эксперт не станет цепляться за нарушение мелких формальностей, но устраивать жесткие проверки на его(ее) терпимость все же не следует.

Памятка по составлению рекомендаций