Зандр

– Я понял, – кивнул разведчик.

– Очень хорошо. – Баптист бросил на Заводную ещё один, весьма многозначительный взгляд и распорядился, кивнув на трупы: – Приберитесь, у нас приличное заведение…

«Проклятье!»

Знал ведь, знал, что эта дверца – зеркальная. Всегда знал и всегда контролировал себя – не смотрел. Сколько раз был в этой спальне – даже взгляда на дверцу не бросил. Ни разу не бросил. И вдруг – посмотрел.

– Ты вздрогнул, – заметила лежащая рядом Лиза.

– Задумался.

– О чём?

– Я…

Визирь неопределённо пожал плечами.

Наверное, о том, что не любил своё отражение. Себя любил, а отражение – нет, такой вот получается анекдот. Странный. Непонятный. Потому что отражение у Гарика было вполне нормальным, в стиле комби. Конкретно в настоящее время – в стиле «комби расслабился».

Длинные чёрные волосы обычно стянуты в хвост, но сейчас распущены, свободно падают на лицо и плечи… Лизе нравится играть с его волосами, запускать в них тонкие пальцы, гладить… Но длинными волосы были только сверху, виски выбриты наголо и ещё до Времени Света обработаны химией так, что больше там ничего не росло. На левой стороне свободное место сначала украшала татуировка клана комби, к которому до войны принадлежал молодой Визирь, а теперь – воздушный шар, баллоном которому служил глобус, символ Ядерно-Географического общества. Правая же сторона головы была «технической», сюда вживлялись и отсюда обслуживались импланты. В том числе – правый глаз, который у Гарика был на сто процентов искусственным, обеспечивающим необычайную остроту зрения и возможность напрямую передавать изображения в компьютер. Правая сторона головы, висок и часть лобной кости Визиря были переделаны ещё до войны, и когда-то его облик считался элегантным и современным. Считался образцом работы превосходного комби-мастера.

А сейчас Гарику не нравился.

Может, именно потому, что напоминал о жизни до Времени Света?

Ещё один кожух находился в левом боку комби и защищал микрогенератор Таля, топливными элементами для которого служили маленькие круглые блоки, именуемые на сленге «радиоактивными таблетками» – радиотаблами. От микрогера же питались все внутренние, спрятанные под оригинальной плотью киберпротезы Гарика и все устройства, превращающие его в комби… Комбинированного человека… Как писали в старых рекламных плакатах: «Человека будущего»…

Романтические устремления, юношеское бунтарство, а также умелое воздействие опытных маркетологов на незрелый ум привели к тому, что теперь Визирь смотрел на своё отражение без всякой радости. И удивлялся, как мог когда-то гордиться тем, что стал комби на сорок два процента…

– Мне опять снились Нетронутые острова, – произнесла Лиза, поняв, что на предыдущий вопрос Гарик отвечать не собирается. – Там не было Времени Света, химических и биологических атак, землетрясений… Не было ничего из того, что накрыло нас… И люди там остались добрыми, настоящими… Они даже не знают, что случилась война. Они живут, как раньше: ловят рыбу, чинят снасти, собирают с деревьев фрукты, купаются в тёплых лагунах и холодных горных озёрах, а по вечерам выходят на берег, садятся на песок и смотрят на закат. И спрашивают друг друга: «Почему к нам давно никто не приплывал?» И отвечают друг другу: «Наверное, люди материка заняты важными делами…»

Она судорожно передохнула. Показалось – вот-вот заплачет, и Гарик нежно обнял женщину за плечи, прижал, едва слышно спросил:

– Хотела бы уехать?

– С тобой? – прошептала Лиза, всем телом прижимаясь к своему мужчине.

– Одну я тебя не отпущу.

Она улыбнулась. И глубокая печаль смешалась в её улыбке со счастьем женщины, знающей, кого она хочет видеть рядом.

Как это ни странно, но Заводная долго не уделяла Визирю никакого внимания, точнее, уделяла, но не больше, чем другим: они иногда болтали ни о чём, иногда отчаянно торговались, иногда ругались, но ни разу между ними не мелькала та искра, о которой любят рассказывать романтически настроенные поэты и писатели. Гарик к Лизе тоже не подкатывал: всё-таки одна из помощниц хозяина аттракциона, управляющая серьёзным заведением имени себя самой, хоть и улыбчивая, но жёсткая, твёрдая… Гарик соблюдал нейтралитет, но история с Кариной всё изменила. Узнав, что комби, в лучших традициях авантюрных романов, наставил рога злобному бандиту, Лиза при первой же возможности затащила Визиря в койку… И с тех пор они не расставались.

Может, именно той жаркой ночью их и обожгла искра?

– Жаль, что Нетронутых островов не существует, – вздохнул разведчик.

– Атлас несовершенен, – тихо откликнулась Заводная.

– Согласен…

– Тогда не говори о том, чего не знаешь, – захлопнула ловушку женщина. – Нетронутые острова существуют, только до них ещё никто не добрался.

– Ты действительно веришь? – удивился Гарик, не ожидавший такого от умной и предельно прагматичной Лизы.

– Они мне снятся, – спокойно ответила Заводная. – А мне никогда не снится то, чего нет.

И столько убеждённости прозвучало в её голосе, что ошарашенный комби проглотил едва не слетевшую с языка шутку. Вздохнул, останавливая себя, и очень-очень проникновенно, почти нежно, спросил:

– Почему ты не хочешь найти остров где-нибудь здесь?

– В аттракционе?

– Например.

Лиза улыбнулась. На этот раз – просто грустно.

– Гарик, ты лучше меня знаешь, насколько опасна жизнь в аттракционах. В Железной Деве всё зависит от Баптиста. Сейчас он крепок, держит Котёл в ежовых рукавицах, но кто знает, что будет дальше – его могут съесть.

– Всех могут съесть, – пробубнил Визирь, однако не был услышан.

– Или же Скотт окончательно спятит от синей розы, которую нюхает всё чаще, и сам нас пристрелит. Или… – Она помолчала, после чего покрутила головой: – Нельзя начинать новую жизнь там, где прошла старая.

– Нетронутых островов не существует. Простая логика…

– Плевать на логику! – отрезала Заводная. – Говорят, в портах Днища можно сесть на корабль, идущий на юг. Капитаны требуют огромные деньги, но путешествие того стоит…

– К Нетронутым островам?

– Да. – Лиза приподнялась на локте и в упор посмотрела на мужчину. – Неужели тебе не надоел Зандр?

И он снова отвернулся к зеркальной дверце шкафа.

Он не любил своё отражение, но лучше смотреть на него, чем в глаза женщины, которая верит в тебя больше, чем ты веришь сам в себя.

* * *

– Рабыня? – осведомился Скотт, пристально глядя на безмятежно улыбающуюся Надиру. Сегодня у девушки было хорошее настроение, и потому она не стояла с обычным отрешённым видом, а улыбалась. Впрочем, придурковатая гримаса говорила о состоянии ума девушки так же хорошо, как традиционное для неё выражение тупого равнодушия.

– Там, откуда я пришёл, рабство запрещено, – тут же сообщил Хаким, нервно поглаживая правую, слабую руку, которую поддерживал слишком маленький, не по размеру, киберпротез.

– Не запрещено, а не поощряется, – уточнил Баптист.

Он хорошо знал правила Зандра.

– Верно, – после секундной паузы согласился Тредер. – Прямого запрета не существует, но только потому, что люди…

– Так это твоя рабыня?