Скопление неприятностей

– А я – за тобой, – призналась девушка. – Я не знала, как себя вести, и не хотела ошибаться. Не боялась ошибиться, а не хотела.

– Я понимаю разницу, – кивнул Помпилио.

– У меня получилось?

– Ты быстро научилась. Почти сразу.

– Я привезла паровинг и копалась в его моторе, наряженная в простецкий рабочий комбинезон.

– И никто из подданных не шутил на эту тему.

– Что это означает? – нахмурилась Кира.

– Они признали твое право на каприз, – объяснил дер Даген Тур. – Признали адигеной.

– Или они настолько тебя боятся, что не рискуют смеяться над твоей женой.

– Когда боятся – смеются еще громче.

– Или они тебя уважают.

– Они долго тебя принимали, Кира, но приняли – когда увидели в тебе адигену.

– Это важно?

– В нашем дарстве – да.

– Почему?

– Может, потому что больше половины даров Кахлес умерло не своей смертью, а в сражениях. Или потому, что в войне с Эдуардом Инезиром, выжил только один Кахлес – Розарио, а вся семья, включая женщин и детей, была вырезана галанитами.

Кахлесы погибали один за другим, но продолжали отстаивать свою честь и свою свободу. И последний представитель рода – Розарио, – тверже всех заявлял на переговорах, что Линга пойдет на минимальные уступки императору. Иначе – война до конца, каким бы он ни был. И во многом благодаря его неукротимости, Эдуард Инезир согласился предоставить Линге автономию в составе империи. Возможно, он считал, что заключил удачную сделку, однако его наследники вряд ли бы с этим согласились, поскольку во время восстания против Империи, именно Кахлесы возглавили самоубийственный десант на Галану, захватили Вечную Дыру – такой была задача, но на этом не остановились, оставили часть солдат удерживать Дыру, а сами, вопреки всем планам и доводам рассудка, бросились на штурм дворца, в котором проходило пышное празднование дня рождения императора Карлос-Луи III. На Галану отправились все потомки Розарио, включая двенадцатилетних мальчишек, возглавлял отряд лично дар Терио, месть стоила жизни двум его сыновьям, брату и шести племянникам, но дворец был взят и сожжен, а род Инезиров перестал существовать.

Эту историю – о том, как судьба династии висела на волоске, и как Кахлесы расплатились с Инезирами, – Кире рассказали едва ли не в первый день пребывания на Линге. Историю ее рода. Однако сейчас ей не хотелось говорить о грустном.

– Мне больше нравится сочетание: «право на каприз», – прошептала она, потянувшись, а потом еще сильнее прижавшись к Помпилио. – Значит, у меня оно есть?

– Но не советую им злоупотреблять.

– Зануда.

– Да, я такой, а ты – великолепна.

– Когда?

– Всегда. Ты великолепна каждое мгновение.

– Ты не объективен.

– И не должен быть.

– Пожалуй.

Кира закрыла глаза и с восторгом отдалась этому чарующему моменту. Восхитительному чувству спокойствия и умиротворения и абсолютной радости от того простого факта, что рядом находится любимый мужчина. Что можно никуда не спешить и ни о чем не думать, позабыть о заботах и просто наслаждаться тем, что они вместе. Лежать на диване, потягивая легкое белое вино, и любоваться прекрасным городом. Кира знала, что стоит ей захотеть, и этот чудесный момент продлится целую вечность, ведь у них с Помпилио есть все для того, чтобы посвятить свои жизни друг другу. Они смогут комфортно путешествовать, перемещаясь с одного светского раута на другой, соберут все удовольствия мира и…

Не смогут.

Девушка улыбнулась.

Безделье не для их энергичных натур, и все соблазны Герметикона не смогут их усыпить. И потому так ценен этот чарующий момент – тем, что он лишь часть интересной жизни.

– Мне нравится, что ты стал часто улыбаться, Помпилио.

– Мне нравится, что в твоих прекрасных глазах сияют звезды, Кира.

И они вновь замолчали, прижавшись друг к другу так тесно, что стали единым целым.

?

«Признаться, я не люблю суету.

Хотя… почему «признаться»? Я никогда этого не скрывал. И не скрываю. Все мои друзья и сослуживцы знают, что я не люблю суету, переезды и связанные с этим хлопоты, тяжело привыкаю к новым местам и тяготею к размеренной, раз и навсегда установившейся повседневности.

Вы спросите, как я, при всей своей нелюбви к суете и переездам, оказался в экипаже «Пытливого амуша»? Наверное, то была судьба…

Мне по душе тихая, мирная жизнь в небольшом городе на скромной, в меру развитой планете с сообразными удобствами. Мне нравятся блага цивилизации, но я не хочу, чтобы власти моей идеальной планеты страдали ненужными амбициями, способными привести к жестокой войне. И несколько лет мне везло: я жил в тихом, спокойном, немного сонном и очень приятном городе, на планете, мечтающей об одном – чтобы ее оставили в покое. Планета называлась Заграта, на ней я чувствовал себя счастливым, но… Но однажды чья-то неукротимая воля: то ли таинственных властителей, то ли закона развития общества, принялась безжалостно крушить старые порядки по всему Герметикону, пытаясь превратить нашу Вселенную в нечто новое и проливая при этом море крови. Заграту разрушили, обратили в революционный ад, возглавляемый беспощадными галанитами, и хотя, адигены навели на планете порядок, я никогда не вернусь в мир, где был счастлив. Не хочу видеть улицы, по которым гулял и на которых расстреливали мирных людей, не хочу вспоминать кровь и грязь, не хочу…

Я смирился с потерей тихой жизни и принял предложение мессера Помпилио Чезаре Фаха Мария Кристиан дер Даген Тур дер Малино и Куэно дер Салоно стать членом команды «Пытливого амуша». Принял, во многом потому, что мессер, в отличие от несчастного короля Заграты, способен защитить то, что ему дорого, не только словом, но и делом: огнем, мечом, а при необходимости – не меньшей, чем у галанитов, жестокостью. Я выбрал Лингу, потому что ее нельзя изменить – только уничтожить, и даже Эдуард Инезир, основатель первой и последней на сегодняшний день межзвездной империи, обломал об эту планету зубы.

Что же касается переездов, которые «Пытливый амуш» совершает постоянно, они не имеют никакого отношения к той суетливой процедуре, о которой я упоминал и которая приводит меня в растерянность, а Олли – в раздражение. На «Пытливом амуше» я не переезжаю, а путешествую, причем вместе со своим домом. Да, как это ни странно прозвучит, наш исследовательский рейдер стал для меня своего рода домом: мне предоставлена отдельная комфортабельная каюта, в моем распоряжении великолепно оборудованная алхимическая лаборатория с потрясающим набором инструментов. Мне разрешено заниматься исследовательской и научной деятельностью – если это не вредит обязанностям судового алхимика, но главное – меня окружают умные, образованные и увлеченные люди, с которыми интересно общаться.

Второй раз в жизни я почувствовал себя счастливым.

И потому несколько растерялся, узнав, что мы должны отправиться на Тердан на совершенно неизвестном мне цеппеле «Счастливый цехин», да еще в компании совершенно неизвестных мне людей. То есть одним из этих людей будет Галилей Квадрига, астролог «Пытливого амуша», но Галилей, как, впрочем, все астрологи, сам по себе и не всегда понятно, отпустила его Пустота в последнем переходе или он еще блуждает среди Знаков… Что же касается синьора Урана Дюкри, то он, безусловно, человек интересный и положительный, одного того, что он спас адиру Киру, достаточно, чтобы составить мнение о его профессиональных качествах, однако до путешествия я не был с ним знаком, и это обстоятельство меня тревожило.

С другой стороны, я достаточно изучил мессера Помпилио, чтобы понять, что он не отправит своих офицеров с человеком, в котором не уверен. Но особенную мою печаль вызвало то обстоятельство, что на «Счастливом цехине» не оказалось оборудованной лаборатории, лишь минимально необходимый набор алхимических инструментов. Я понял, что всю поездку на Тердан придется отчаянно скучать, и погрузился в чтение…»

    из дневника Андреаса О. Мерсы alh.d.

///

«Какой же ты зануда, чтоб тебя в алкагест окунуло!»

    из дневника Оливера А. Мерсы alh.d.

///

– Капитан!