Кардонийская рулетка

– Ага.

Сапожник храбрился, очевидно храбрился, в действительности нервничая перед акцией. Глаза горят, голос бодрый, но обмануть Огнедела Шо не мог. Лайерак видел подрагивающие пальцы, чувствовал запах бедовки и пота. Да, они сидели в закрытом фургоне, одетые в плотные кожаные плащи, с пристегнутым поверх снаряжением. Да, на Кардонии лето, и ночь не принесла особенной прохлады. Да, жарко. Но никогда раньше, даже на пустынной Миделе, Сапожник не потел перед акциями. Никогда. И не болтал как заведенный.

«Похоже, Шо, нам придется расстаться…»

Жалости Огнедел не испытывал – так, легкая грусть. Сапожник был не первым помощником, которому предстояло уйти в никуда. Правда, Шо продержался долго – шесть лет, и Отто успел к нему привыкнуть, но привычки Лайерак менял так же часто, как имена – это был вопрос выживания.

– Люблю нашу работу.

– Я вижу.

Всего Огнедел привез на Кардонию четырнадцать парней. Отбирал самых опытных, привыкших работать в больших городах, и самых умных, поскольку контракт подразумевал целый ряд акций, в перерывах между которыми следовало водить за нос полицию. Жили ребята по двое-трое, чтобы не привлекать внимания, а перед акциями собирались в пятерки. Сегодня работала первая группа, следующую проведет вторая, затем третья – чтобы не примелькаться. Сам Отто планировал принять участие во всех операциях, но он – наособицу, он слишком умен и опытен, чтобы позволить полицейским испортить потеху.

– Я давно понял, что ты – артист, – неожиданно произнес Шо. – Великий артист… Или режиссер. Да, скорее – режиссер. Но артист тоже, чтоб меня.

– О чем ты говоришь? – поморщился Лайерак, но подумал, что сравнение, пожалуй, лестно.

– Все твои акции – как великие театральные постановки. Ты выверяешь каждую деталь, выстраиваешь мизансцену, готовишь публику, потом выходишь и устраиваешь кульминацию. И мне лестно, что рядом с тобой на сцену выхожу я. – Сапожник отодвинул деревянную ставню, изнутри закрывавшую зарешеченное окно фургона, и выглянул наружу, разглядывая тускло освещенный порт. – Вступление: мы ждем сигнала. Ждем, когда ребята отвлекут охрану.

Перед тем как заговорить, Шо посмотрел на часы, и когда он заканчивал фразу, со стороны дальних складов донеслись звуки перестрелки.

Лайерак улыбнулся.

А Сапожник продолжил. Складывалось впечатление, что он читает вслух несуществующее либретто:

– Увлеченные стражники со всех ног мчатся на выстрелы, торопятся спасать склады, а на главной сцене появляется Кэмерон.

Умение водить автомобиль было не главным талантом их шофера – Кэмерон превосходно управлялся с пистолетами и в очередной раз продемонстрировал свое умение, хладнокровно расстреляв охранявших ворота матросов. Сдавленные глушителем выстрелы не привлекли ненужного внимания, а мигнувший один раз фонарик показал сидящим в фургоне мужчинам, что путь свободен.

– Наш выход, Шо.

– Я прав? Ты чувствуешь себя артистом?

– Чувствую.

– Я знал! Ипать мой тухлый финиш: я знал!

– Маску не забудь.

На спине у каждого террориста висело по два массивных баллона, шлангами соединенные с длинными распылителями с пистолетными рукоятями, – усовершенствованные Гатовым армейские огнеметы. Главное новшество заключалось в удивительной смеси, приведшей Лайерака в совершеннейший восторг. Летела смесь далеко, горела долго и жарко, прожигая дерево, расплавляя железо и проникая в самые маленькие щели. Ерундовый побочный эффект – смесь оказалась весьма ядовита, а потому мужчинам пришлось натянуть на лица защитные маски.

– Сделаем им красиво? – Голос из-под респиратора звучал так же невнятно, как когда Сапожник жевал табак, но Отто понял помощника.

– Охотно.

– Хотел бы я посмотреть на представление из партера.

– Мы артисты, а не зрители.

Целью Огнедела были две пришвартованные к дальнему пирсу канонерки – низенькие тихоходные кораблики устаревшего образца, главными достоинствами которых выступали стодвадцатимиллиметровые орудия. Помимо них на лодках стояли пулеметы и тридцатичетырехмиллиметровые автоматические пушки, превосходно зарекомендовавшие себя в борьбе с пиратами Жемчужного моря, но на Отто вся эта мощь не производила никакого впечатления – воевать с канонерками он не собирался. Он планировал их уничтожить.

Корабли пришли в Унигарт утром – закончили патрулирование Барьерной россыпи, команды веселились в кабаках, и на борту оставались лишь вахтенные. Которые не сразу поняли, что происходит и что за люди неспешно приближаются к лодкам. Почему они в плащах и что за странные конструкции торчат из-за плеч.

– Что там творится?

Действо у складов достигло кульминации: грохот револьверных выстрелов превратился в непрекращающуюся барабанную дробь.

– Кто-то напал на склады! – крикнул в ответ Кэмерон.

Шофер, успевший натянуть матросскую шапочку, держался позади.

– Зачем?

– Чтобы отвлечь внимание!

– От чего? – осведомился туповатый вахтенный и услышал:

– От нас!

В полной темноте выстрел из огнемета выглядит удивительно красиво. Раскаленная струя с шипением чертит желтую, до белизны, дугу и мощным потоком бьет в цель, расплескивается, растекается и сразу же поднимается огненной завесой.

Лодки террористы распределили заранее, Шо ударил в надстройку правой, а Лайерак шарахнул по корме левой, специально прицелившись так, чтобы зацепить вахтенного.

– А-а-а!!

Превратившийся в факел матрос заметался по палубе, а вот вахтенный второго корабля оказался смышленым – молча бросился за борт, даже не попытавшись оказать сопротивление.

– У-у!!

Маска мешала говорить, и возбужденный Шо глухо орал, выражая охвативший его восторг.

Пламя ярко осветило пирс и террористов.

– Давай! – не удержался от вопля Отто.

«Ы-ай!» – донеслось из-под маски, и следующий выстрел, опустошивший второй баллон огнемета, пришелся в надстройку.

– Великолепно, – восхищенно прошептал Лайерак. – Великолепно.

– У-у-у! – надрывался Сапожник.

– А-а-а!!! – вторил ему еще живой вахтенный. Точнее – факел вахтенного, мечущийся по гибнущей канонерке.

Корабли пылали. Жидкий огонь пробрался внутрь и разгонял теперь бешеный танец гудящего пламени. Горело все, что могло гореть, а остальное плавилось под натиском удивительной смеси. Будь ее больше – канонерки попросту растворились бы, с шипением уйдя под воду, а так они превратились в потрескивающие дрова. Глазницы-иллюминаторы переполнены оранжевым, жар становится нестерпимым, сбросившие баллоны террористы отступили к берегу, но не убежали, остановились, наслаждаясь творением своих рук.

– А вот теперь я с тобой соглашусь: как в старые добрые времена, – проворчал Отто, стягивая маску.

Дышать было трудно – едкий дым драл горло, но с открытым лицом Лайерак чувствовал себя увереннее.