Тёмные церемонии

– Точно?

– Никакого подтекста, милый.

– Надеюсь. – Схинки выдал пару ужимок, почесал подбородок и ловко соскочил со стола в кресло.

Как все орангутаны, он был рыжим, а как все домашние орангутаны – наряжен в цветастую рубашку и шортики. Наряд мог показаться дешёвым, однако массивный швейцарский хронометр, украшающий левую лапу животного, мягко намекал, что недостатка в средствах Схинки не испытывает.

– Мне понравилось, что ты назвала меня милым, – произнёс орангутан, устроившись в глубоком кожаном кресле.

– Это всего лишь вежливое обращение, – ровным тоном отозвалась девушка.

– Милое обращение.

– Ничего не значащее.

– Уверена?

– Абсолютно.

– Рано или поздно ты сумеешь преодолеть вбитое в голову ощущение расового превосходства и научишься жить по современным правилам, – пообещал орангутан.

– По твоим правилам? – уточнила Гранни.

– К моему удовольствию, – уточнил Схинки.

– Никогда.

– Расистка.

– Прости, что не оправдала.

Орангутан хмыкнул и забросил на стол короткие нижние лапы.

Их диалог был шуточным наполовину – со стороны Гранни. Что же касается Схинки, его гигантское либидо подразумевало заигрывание со всеми привлекательными – с его точки зрения – объектами, с обязательным доведением заигрывания до логического конца. Способы доведения он применял самые разные, однако купить Гранни орангутан не мог, угрожать не имел права и потому ограничивался острыми диалогами. Со временем его намёки становились всё более и более откровенными, а тон – развязным, однако уволиться девушка не могла, ругаться не хотела и лишь огрызалась, стараясь отвечать уколом на укол.

– Если тебе и впрямь необходимо расслабиться, могу дать телефон одного интересного заведения…

– Телефоны я тебе сам могу дать, их у меня коллекция.

– Не сомневаюсь.

– Из всех стран мира.

– Верю на слово.

– Для любого гендерного статуса.

– Кем ты считаешь себя?

– Сейчас – твоим начальником. – Схинки резко перешёл на деловой тон, однако девушка знала его давно, привыкла к неожиданным переменам и без труда сохранила абсолютное спокойствие.

– Я слушаю.

– Речь пойдёт о птице Какнис.

– Я догадалась.

– Как ты понимаешь, скандал купирован. Служба утилизации уже выбрала стратегию выхода из кризиса, если не ошибаюсь, они воспользовались одним из стандартных кейсов для таких случаев, и менеджеры гарантируют, что через два дня о нашей дуре будут помнить исключительно энтузиасты-конспирологи, вроде тех, которые до сих пор ищут на помойках летающие тарелки.

– Прекрасная новость, – кивнула Гранни, всё ещё не понимая, для чего Схинки вызвал её в офис.

– Прекрасная новость заключается в том, что птица Какнис объявилась, – продолжил орангутан, почёсывая мохнатое плечо – для этого ему пришлось расстегнуть и распахнуть цветастую рубашку, демонстрируя собеседнице живот. – Теперь мы точно знаем, что она не в спячке, и более того – нам известно её приблизительное местонахождение.

– Тебе нужна птица? – догадалась Гранни.

– Нам нужна птица, – ответил Схинки. – Нам.

– Могу я спросить зачем?

– Спросить – можешь.

– А узнать?

– Не сразу.

– Схинки? – Девушка удивлённо подняла брови.

Она занимала достаточно весомое положение и никогда не играла «втёмную». Да, Гранни не всегда владела полной информацией о происходящем, но, как правило, понимала, для чего прикладывает усилия, и нынешняя скрытность орангутана её несколько задела.

– Ты узнаешь, – пообещал Схинки.

– Обычно ты ничего от меня не скрываешь.

– Это относится только к нашим отношениям. – Он вновь вернулся к вальяжному тону. – Хочешь, покажу тебе кое-что?

– Отношений нет, – напомнила девушка.

– Пока нет.

– Схинки!

– Ладно, покажу потом, когда ты будешь готова, а расскажу – чуть позже. – Орангутан поднял вверх палец, показывая, что тема закрыта, выдал серию быстрых ужимок и закончил: – Мне нравится, как ты хмуришься.

– Куда мы отправляемся? – Гранни добавила в голос холода.

– На север пустыни Намиб, – пожал плечами Схинки. – Это же очевидно.

– Не люблю пустыни.