Жизнь не сменишь на другую
На исходе бытия,
Проклиная, что в пустую
Вы растратили себя.
Пусть мороз идет по коже,
Выправляя жизни стать.
Правда, истины дороже,
С ней не страшно умирать.
«Здесь звезды ярче в небесах…»
Здесь звезды ярче в небесах,
Луна, как снежный ком.
И веришь сердцем в чудеса,
Когда заходишь в дом.
В углу лампадка, образа,
На окнах спит герань.
От счастья катится слеза,
На сморщенную длань.
Здесь с замираньем слушал речь,
Молитвы пелены.
Здесь пахнет пирогами печь
Средь сонной тишины.
Здесь забывается тоска,
Весь мир лежит у ног.
Здесь все, как прежде, на века:
Душа моя и Бог!
«Много было боли…»
Много было боли
От сердечных мук,
Сыгранны все роли,
Горечь, смех, испуг.
Гром аплодисментов,
Непонятных слов,
Прожитых моментов,
Нажитых оков.
Но тепло уюта
Выше всех невзгод,
И морозов лютых,
Каторжных работ.
Мысли на ладошке,
Трещинки – следы.
Свет в твоем окошке,
Словно свет звезды.
И уже не важно:
Солнце, иль дожди.
И уже не страшно,
Время впереди.
Истинной любовью
Замыкаю круг,
Наслаждаюсь болью
От сердечных мук!
«Я вновь грущу, когда приходит вечер…»
Я вновь грущу, когда приходит вечер,
На сердце боль, не описать строкой.
Я не ищу со смертью ранней встречи,
Но близок час, душа найдет покой.
Корю судьбу за дерзкие признанья,
И проклинаю только лишь себя,
Шепчу слова в молитве покаянья,
Нательный крестик нервно теребя.
Промчалась юность быстрою походкой,
Вся жизнь искрилась росчерком пера,
Я был для всех потерей и находкой,
Как будто жизнь веселая игра.
А свет звезды, не яркий и холодный,
В судьбе моей давно уже погас,
Жизнь на земле не может быть свободной,
Когда душа тоскует всякий раз.
«Дорога к счастью может длиться вечно…»
Дорога к счастью может длиться вечно,
Коль не известен истинный маршрут,
Когда в пути ведешь себя беспечно,
Забыв, что жизнь неимоверный труд.
А в одиночку счастье не оценишь,
И не разделишь радость сам с собой.
Я не актер, лишь умирать на сцене
Легко и просто мнимою судьбой.
А жизнь, увы, не ровная дорога,
За поворотом новый поворот.
В душе всегда извечная тревога
От непомерно нажитых забот.
«Крест тяжел, саднили плечи…»