Атлантический цикл

Иду к нему я, он ко мне шагает
Через рассвета призрачную жуть,
И мой свинцовый шарик пробивает
Ему сюртук, рубашку, ребра, грудь.

Ну что ж – убит… Но нет конца кошмару,
Ведь через год я снова на реке
Увижу лес, увижу жернов старый
И шестигранный ствол в моей руке.

Январь приходит страшным наказаньем,
Когда сбылось в один из зимних дней
Проклятие и предзнаменованье
Моих кошмаров, памяти моей:

Ночной буран – теперь уже не ложный,
Свеча и несомненная постель,
Рассвет правдивый, жернов непреложный
И неопровержимая дуэль.

Кричу беззвучно, но в ответ ни слова.
Что это значит, боже мой, друзья?
Зачем теперь – и наяву – и снова
С приятелем своим стреляюсь я?

Мы оба знаем – мыслью, сердцем, нервом,
Как все случится, все произойдет:
Начнем сходиться, выстрелю я первым,
И пуля моя грудь ему пробьет.

Все как в том сне – «сходитесь» – я стреляю,
К нему бегу, хоть знаю – он убит.
И мой Владимир, друг мой, умирая,
С дыханием последним говорит:

«Не плачь, Евгений, бесполезна жалость,
Смиренно принимаю я судьбу:
То, что в кошмарах каждый год случалось,
Теперь случилось с нами наяву.

Прошу одно – в скитаниях по свету
Найди и, если сможешь, отомсти
Тому, по чьей вине случилось это.
Я ухожу. Auf Wiedersehen. Прости».

И снова год, как сон пустой, проходит,
И снова низок серый небосклон,
С волчихой волк на промысел выходит,
И снится мне все тот же старый сон:

Пять лошадей исходят белым паром…
Мой секундант. И секундант его.
Лесок. Две пули. Пистолетов пара.
Река, рассвет. И больше ничего.

Мы с ним стоим – два смертных дуэлянта
(От примиренья отказался он),
Молчим и ждем команды секунданта,
Обеих представителя сторон,

А тот кричит, очки держа за дужку,
Дуэльный соблюдая политес,
Противнику: «Готовы, monsieur Пушкин?»
Затем и мне: «А вы, monsieur Дантес?»

FIDELIS ET FORTIS

Как хорошо – жену в лесу повесить
На первом же попавшемся суку,
И сразу же надолго, лет на десять,
Военным стать в каком-нибудь полку.

Быть благородным, совести не слыша,
Быть другом, не жалея ни о ком,
И улицы вечернего Парижа
Насиловать то пулей, то клинком.

Изящным слыть, решительным и смелым,
Слугу раз в три дни палкой избивать,
И пол-именья в карты между делом
От скуки за обедом проиграть.

И вдруг узнать с великим удивленьем —
Жива жена-паскуда, эта тля!
В церквях возносит преблагодаренье —
Как видно, порвалась на ней петля…

И более того – узнал ты тайну:
Твой лучший друг из всех твоих друзей
В нее влюбился, встретившись случайно,
И через месяц женится на ней!

Оправившись мгновенно от испуга
(Твой ум остер, твоя рука сильна),
Ты убедил доверчивого друга
В том, что шпионка англичан она.

А дальше – похищенье в старом стиле…
И где-то далеко, среди камней,