Чужеземка. Рассказы о любви

– Потому что я здесь совершенно одна, – пояснила она.

Юноша удивился:

– Так на этом острове нет никого?

– Никого, кроме меня. А теперь еще и ты.

– Это хорошо! – сказал юноша. – Решено, я остаюсь. Мне надоело скитаться, сказать по правде.

Но не успела девушка захлопать от радости в ладоши, как вдруг она услышала:

– А когда ты уйдешь в плавание?

– Я не уйду! – рассмеялась она. – Зачем мне искать друга в океане, когда он сам нашел меня? Мы будем с тобой друзьями!

– Друзьями? – поморщился юноша. – И жить вдвоем на одном острове? Часто встречаться, о чем-то разговаривать – и это тогда, когда тебе хочется побыть одному и подумать о чем-то своем? Ну, уж нет! Не затем я преодолел такое расстояние, чтобы снова попасть в мир условностей. Я хочу свободы и одиночества… И, кроме того, ты же обещала, что уйдешь!

– Хорошо, – грустно вздохнула девушка, и слезинка разочарования, первая в ее жизни, скатилась по ее щеке. – Я обещала, и я уйду. Ты только помоги мне поставить мачту. А парусом я научусь управлять сама.

– Конечно, – согласился юноша, и взгляд его перестал быть суровым. – Для паруса прекрасно подойдет оболочка моего воздушного шара. Можно поискать и найти что-нибудь подходящее. Или самые крупные куски ткани соединить лианами. Парус будет в заплатах, но шелк – материал крепкий и надежный. Поверь, ты не пожалеешь.

– Я тебе верю, – сказала она грустно.

И они приступили к работе. Им нужно было только установить мачту и приспособить к ней парус. Но как они ни торопились, не отвлекаясь на ненужные разговоры, однако плот был окончательно готов к путешествию лишь тогда, когда сумрак уже окутывал остров, и даже летучие рыбы, взлетающие над водой, чтобы полюбоваться закатом, были невидимы. Девушка, никогда не плававшая на плоту, не решалась выйти в океан на ночь глядя. И она попросила:

– Позволь мне остаться на острове до утра.

Юноша подумал, что они работали весь день, и девушка устала, как и он, ей действительно нужен отдых перед долгим плаванием. А, кроме того, она не болтлива, за все время не сказала и двух слов.

– А ты не будешь вновь предлагать мне свою дружбу? – с опасением спросил он.

– Нет, – пообещала она.

И он разрешил ей остаться до рассвета…

Иногда по ночам океан вдруг начинает светиться изнутри, словно солнце не скрылось по ту сторону планеты, а опустилось на океанское дно. Так было и в эту ночь. Мерцающее зарево окружило остров, прогоняя тьму. В хижину, куда они вошли, сквозь прорехи в крыше из пальмовых листьев проникал лунный свет. Девушка опустилась на циновку, набитую травой. Это была ее постель. Юноша присел у окна, как зачарованный глядя в небо, усеянное крупными яркими звездами. И вдруг глаза его наполнились влагой. Он почувствовал себя чужим в этой хижине, на этом острове, на этой планете. Это чувство было как внезапная судорога, и такое же болезненное. Из его груди вырвался короткий стон-всхлип.

Вдруг юноша вспомнил, что он не один, и устыдился своей слабости. Он бросил взгляд на девушку и увидел, что она безмолвно плачет. И каким-то образом юноша догадался, что она заплакала из сострадания к нему, почувствовав его боль, как свою собственную, но, связанная обещанием, не смея проронить ни слова. Их взгляды встретились. И неожиданно они стали духовно близки друг другу, сами не понимая, как это произошло.

– И ты до сих пор жила одна? – тихо спросил он девушку.

Она утвердительно кивнула.

– Одна во всем мире, – продолжал он. – Одна во времени и пространстве. Одна в мечтах и желаниях. И никого рядом, кто бы мог тебя не понять, обидеть равнодушием… Ты должна быть счастлива.

– Нет, – нарушила она молчание. – Я была одинока.

– Да, когда-то и я думал подобно тебе, – грустно улыбнулся он. – И в одну из бессонных ночей я нашел ее – крошечную звездочку в небе. Она была самой яркой из всех звезд и самой далекой из них. Она ласково и приветливо сияла мне в ночи. Мы смотрели друг на друга и мечтали. О чем, спросишь ты? Не важно. Спал весь мир – и только мы бодрствовали, а когда на рассвете звезды гасли, она дольше всех оставалась на небосклоне. Ей, как и мне, было тягостно расставание.

Голос юноши дрогнул, и он надолго замолчал.

– Но ведь после каждой разлуки была новая встреча? – преодолев робость, спросила девушка. Она хотела дослушать его историю.

– Когда любишь, любая, самая недолгая, разлука кажется вечностью, – продолжил он. – И я решил пройти всю Вселенную, чтобы встретиться с ней и уже никогда не расставаться. Ведь она не могла сойти со своей орбиты, а меня ничто не держало на этой планете. Я изобрел летательный аппарат, на котором мог отправиться в межзвездное плавание, и уже простился со всем тем немногим, что было мне дорого на Земле… Как вдруг моя звездочка начала мерцать, словно прощаясь со мной, а потом вспыхнула, прочертила по ночному небосводу огненную дугу и исчезла в глубинах космоса. Что с ней произошло, куда она пропала и почему? Я не знаю этого. Но зато с того дня я знаю, что не надо предаваться пустым мечтам, они несут в себе только зло.

– И как давно это было? – спросила девушка. Но заметив, что он нахмурился, она поспешила добавить: – Если не хочешь, можешь не отвечать.

– Я забыл, когда это случилось, и не хочу вспоминать, – резко ответил он. – И не смотри на меня так осуждающе.

– Я не осуждаю, – тихо произнесла она.

– Но в твоих глазах я вижу невысказанный укор.

– Ты ошибаешься, – ответила девушка. – Мои глаза немы.

– Нет, они очень красноречивы! Твои глаза…, – юноша смолк, не договорив, и румянец покрыл его бледные до этого щеки. Вдруг он удивленно воскликнул: – Как же я не заметил этого раньше! Твои глаза!

– Что мои глаза? – удивилась она.

– Их сияние схоже со светом той звезды. Ты не сестра ей? Откуда ты явилась?

– Не знаю, – честно ответила девушка. – Я всегда была.

– Кто твой отец, твоя мать?

– Не знаю.

– Кто ты сама?

– Я – это я.

– И тебе никогда не хотелось узнать всего этого?

– Нет. А зачем?

– О, да, ты права. К чему знать все это? Я задался целью узнать – и что, разве это не принесло мне одно только горе и отчуждение от всего остального мира? Мы с тобой оба порождены одной и той же неведомой силой. Ты такое же дитя природы, как и я, но ты счастлива, а я нет. Или природа была тебе матерью, а мне мачехой?

Хохлатый какаду влетел в хижину и пожелал всем доброго утра. А следом за ним сквозь крышу в хижину проникли первые лучи восходящего солнца. Девушка ласково погладила попугая, взяла его на руки, поднесла к окну и выпустила, непонятно кому сказав:

– Прощай!

И, не оглядываясь, вышла из хижины. Она уходила, как обещала, на рассвете.

Юноша слишком поздно понял, что она уже не вернется. И когда он вышел из хижины и, все убыстряя шаг, пришел на берегу, туго надувающим парус ветром плот отнесло уже так далеко в океан, что он едва виднелся крошечной черной точкой там, где вода соприкасалась с небом. И не нашлось бы в мире такого голоса, чтобы докричаться до нее.

Юноша стоял на берегу и смотрел: в океанскую ли бесконечную даль, в бездну ли одиночества, внезапно открывшуюся перед ним, – он и сам не понимал.

Когда он очнулся от своих раздумий, горизонт был уже пуст. Одинокая чайка, тревожно крича, чертила непонятные знаки крылом по воде. Крошечные следы на песке, ведущие в океан, исчезли, смытые волнами.