По следу «Серого». Автобиографическая повесть (книга вторая)

Оуновские руководители под страхом впасть в немилость к «Центральному Проводу», слали «грипсы»[31 - Приказы и донесения передавались через «грипсы» – миниатюрные записки, сделанные карандашом на папиросной бумаге. Они закатывались, прошивалась ниткой и запечатывалась свечным парафином. Оставляли их в условном месте.] о том, что отношение местного населения к движению изменилось в худшую сторону. Участились случаи отказа бандеровцам в постое, так как многие граждане уже не верили в победу оуновцев над набирающей силу Советской властью на Украине, а в Красной Армии видели надежного гаранта этой власти.

Подобные настроения были равносильны удару в спину оуновскому подполью. Отныне бандиты лишались помощи и поддержки, как никогда необходимой. Те, кого они раньше считали своими помощниками и надежной опорой, превращались в потенциальных врагов. Обстановка вынуждала бандеровцев вести себя очень осторожно – поддержка, которую они испытывали и ощущали некоторое время назад, теперь таила для них смертельную опасность. Это вынуждало оуновское руководство постепенно менять стратегию и тактику действий, приспосабливаться к новым условиям борьбы.

Сидящие в Мюнхене руководители «Центрального Провода» ставили перед своими главарями всё новые и новые задачи, направляли эмиссаров с секретными предписаниями, в которых требовали любой ценой изменить шаткое положение, не допустить развала подполья и всего движения в целом.

Чтобы избежать разгрома и сохранить кадры, Центром было предписано временно прекратить произвольные террористические акты, а тем, которые допускались, придавать исключительно политический характер.

Учитывая то, что ОУН оказалась не в состоянии воспрепятствовать вступлению селян в колхозы, разрешалось теперь, наоборот, для маскировки, проникать в их ряды и вредить изнутри. Установка на этот счет была строгая и конкретная: решения колхозов не выполнять, реализацию их затягивать, всячески вредить общему делу.

Такова была новая политическая стратегия. А в плане ведения боевых действий – в тактическом плане – ничего не изменилось, поэтому мы почти ежедневно во всех трех гарнизонах проводили чекистско-войсковые операции, устраивали, засады, облавы, прочески местности, вылавливали из лесов и болот бандитов.

В села, где предполагалось проведение операций, под соответствующим прикрытием заблаговременно направлялись наши разведчики, которые следили за передвижением бандитов. Боевые группы, в которые входили сотрудники местных отделений НКВД (МГБ) и бойцы нашего батальона скрытно занимали позиции вокруг села. Часто на сборища бандитов прибывали оуновские проводники из соседних районов. Каждого из которых сопровождала усиленная охрана, численностью до взвода, поэтому приходилось соблюдать особую осторожность, чтобы не спугнуть весь этот «шабаш».

Мы знали, что в районе села Васловцы Садогурского района Черновицкой области орудуют банды «Юрася» и «Скрачуна», и никак не могли напасть на их след. Но наши действия не были напрасными – леса и горы со временем не так кишели бандитами, как раньше, уничтожением которых мы успешно занимались.

Однажды разведывательно-поисковая группа, которую возглавил командир взвода 2-ой стрелковой роты младший лейтенант Березин Иван Сергеевич, обнаружила и ликвидировала в лесном массиве, восточнее села Васлововцы, бандгруппу. Бой был коротким. Три бандеровца были захвачены в плен, остальные – уничтожены.

А спустя еще пять дней бойцы этой роты, которая, переместилась из села Боянчук в Горошовцы, с успехом ликвидировала банду «Томчинского», доставлявшую нам и местным жителям немало хлопот.

Минометная рота повзводно придавалась стрелковым ротам в качестве огневой поддержки и усиления. По названиям населенных пунктов, в которых нам довелось действовать, можно было судить о размахе операций: Буде-Маре, Луковицы, Пасату, Таутре.

Очищая территорию Западной Украины от бандеровцев, мы все больше убеждались в том, что вести борьбу с бандами оуновцев, которые официально не были военными людьми, не носили военной формы (хотя у них существовали и своды военных законов, воинские звания, и своя униформа), банды возглавлялись гражданскими людьми, а не профессиональными военными (хотя и этот пункт можно оспаривать), окончившими специальные военные учебные заведения, было нисколько не легче, чем с регулярными воинскими подразделениями гитлеровской армия на фронте, а в чем-то, может быть и посложнее. Однако со временем мФ поняли, что глубоко заблуждались – бандеровцы нисколько не уступали армейским подразделениям гитлеровцев в порядке, способах, методах и пр. ведения войны.

Ежедневно в оперативных сводках нам доводили практически одинаковую информацию: «…ликвидирована бандгруппа в количестве… человек», «…уничтожен куст в количестве.. человек…» или «…в результате операции убито …бандитов, взято в плен..» и т. д. Но это были небольшие подразделения от 10 до 15 человек, не больше. Объяснялось это просто: мы никак не могли напасть на след крупных банд, чтобы разом их уничтожить, чаще нам попадались мелкие блуждающие группы. Естественно, они отрывали и силы, и время, но крупномасштабной операции командование пока не проводило, поэтому переключило наше внимание на решение внутренних проблем.

В эти дни прошли батальонное и ротные комсомольские собрания. На одном их них мне довелось даже находиться в президиуме, поэтому я хорошо его запомнил. С докладом выступил заместитель начальника политотдела бригады майор Елисеев. А запомнилось вот почему.

Елисеев предложил восстановить работу кружков по изучению материалов Отечественной войны 1812 года. Такие кружки были у нас и раньше, но со временем инициатива и активность комсомольцев несколько угасла, и работа постепенно затихла. Причина, на мой взгляд, была в том, что у нас не было хорошего организатора, способного увлечь, заинтересовать людей.

Возвратившись с собрания в роту, я, под впечатлением разговора, состоявшегося на собрании, предложил товарищам не просто вернуться к прежней традиции, которая была раньше в батальоне, а внести что-то свое, новое. Например, начать изучение истории Украины:

– Должны же мы знать историю, культуру, обычаи народа этого края?

Вначале моя идея была встречена «в штыки»:

– Что, опять на политзанятиях сидеть корпеть, учить? Тебе что, старых тем маловато, давай новые?

Я был готов к такому повороту событий:

– Вы меня неправильно поняли. Я не предлагаю изучать ее на политзанятиях, а в свободное время. И не на оценку, а для себя.

– Ну, если для себя… – неуверенно раздался голос Мохрякова.

И тогда большинство товарищей поддержали меня.

Отпросившись с товарищем у командира взвода, мы пошли в местную библиотеку, чтобы взять нужные книги. Мы первыми решили начать подготовку к выступлению перед комсомольцами, так сказать, задать тон.

Нас встретила женщина, лет сорока пяти, с приятным, приветливым лицом. Лицо ее светилось улыбкой, и было видно, что эта реакция была естественной, не наигранной и фальшивой.

– Заходьте, заходьте… – вежливо пригласила она нас внутрь.

Она пока не знала, как к нам обращаться: «товарищи» или «панове, а может быть «господа», потому что не могла сразу определить, кто мы на самом деле – настоящие красноармейцы или переодетые бандиты? Очень часто оуновцы прибегали к такой хитрости, поэтому женщина выбрала нейтральное обращение:

– Что, уважаемые читатели, желают?

Мы объяснили ей цель прихода, рассказали, кто мы такие на самом деле, попросили показать книги по истории Украины.

Она ушла к стеллажам и, вернувшись через несколько минут, положила на стол стопку книг.

– Ось, подивiться!

Сверху лежал томик стихов Тараса Григорьевича Шевченко.

Мы недоуменно смотрели на него. Какое отношение к истории могут иметь стихи? Мы рассчитывали увидеть исторические книги, учебники, справочники, а тут стихи.

Но библиотекарь, видимо, все поняла по выражениям наших лиц и объяснила, что у каждого народа есть свой Кобзарь. У русских – Пушкин, у грузин – Шота Руставели, у украинцев это – Тарас Шевченко.

– Вы послушайте, что он пишет:

Було колись – в Украiнi
Ревiли гармати;
Було колись – запорожцi
Вмiли панувати.

Панували, добували
І славу, i волю;
Минулося – осталися
Могили на полi.

Високii тi могили,
Де лягло спочити
Козацькее бiле тiло,
В китайку повите.

Високii тi могили
Чорнiють, як гори,
Та про волю нишком в полi
З вiтрами говорять.

Свiдок слави дiдiвщини
З вiтром розмовляе,
А внук косу несе в росу,
За ними спiвае.

Було колись – в Украiнi
Лихо танцювало,
Журба в шинку мед-горiлку
Поставцем кружала.