Комсомолец-6 и мамочки. Повести и рассказы о любви

– И? – мне уже хотелось уйти назад, когда она начала говорить.

Рассказала, что много-много лет подряд подавала документы в вуз, по конкурсу не могла набрать нужное количество баллов. Работа? Ну, простая швея, потом стикеровщик, потом… – и следовал длинный список профессий не по желательному для нее профилю.

За время этого перечисления я окончательно замерз и взмолился показать место потеплее.

После чего мы потратили минут двадцать, чтобы пройти через густые заросли и попасть на территорию соседского внешне заброшенного лагеря. Домики, как и ранее инспектируемые комиссией, были заперты на висячие замки. Но Рита уверенно подошла к одному из домиков, и висячий замок оказался не запертым. Мы вошли в здание. Я за вожатой поднялся на второй этаж, немного согреваясь от движения. Комнаты – спальни были заполнены детскими кроватями-сетками. Рита сдвинула несколько из них, постелила насколько ватных матрасов и… начала раздеваться.

– Гусар, ты хочешь согреться или нет? Так раздевайся скорее, сразу и согреемся.

Худющая телка встала голой на кровать в коленно-локтевой позе, выставив мне навстречу свою промежность. Честно говоря, я ожидал какие-то слова, будоражащие действия, что-то романтическое… Но никак не такое простое: «сунул-вынул-побежал»! Но «раз пошла такая пьянка», я решил не выставлять какие-то условия и не выражать ни удивления, ни недовольства. Просто намазал презерватив слюной стал прорываться членом в сухую бабу.

– Погоди. Давай я помогу, – после нескольких неудачных попыток впустить меня в себя, дама развернулась ко мне лицом и взяла член в рот.

Я не возражал. Одна моя рука легла ей на затылок, другой ладонью, как и планировал стал щупать грудную клетку в поисках грудей. Грудей не нашел, но нащупал сосок и сдавил его со всей дури. Взвывшей вожатой другой рукой на затылке не дал отпрянуть и втолкнул ей член на максимальную глубину. Ну, сюда на глубину я прорваться уже смог. Но если не прорвусь во влагалище, то будет обидно за бесцельно потраченное время.

Приказав, чтобы она максимально сильно наслюнявила презерватив на члене, я снова развернул ее к себе задницей и уже вручную стал проталкивать член. Толи узость входа во влагалище, толи какая-то плотная преграда мешало мне пройти внутрь. Я начал бить головкой члена в эту преграду.

– Да ты что? Девственница, что ли? – воскликнул я.

– Да-а-ааааа… – ответила она протяжно как раз в тот момент, когда я прорвался и победно со вскриком провалился в нее.

– Сколько же тебе лет? – удивился я вслух, продолжая сильными толчками продираться всё глубже и глубже.

– Три-и-идца-а-ать два-а-ааа-ааа!!! – завыла она в такт мои проникающих фрикций.

«Да, уж! Задеревенело, проросло у нее всё на входе во влагалище. Чистить и чистить надо. А то вдруг снова зарастет, – надо же для народа проход подготовить и облагородить», – хмыкнул я и стал на самом деле без всякой жалости продираться и долбить, долбить и продираться. От столь сильных ощущений на головке члена и от мысли, что дырявлю столь древнюю девственницу, я и кончил. Даже не знаю, прошел ли я хотя бы половину начатого пути, но ничего не мог с собой поделать – и кончил.

Сижу и хватаю воздух ртом. А Вожатая сначала так и стояла в коленно-локтевой позе, а потом села на том же месте и смотрела на меня большими глазами.

– Больно? – типа участливо спросил я, хотя мне было глубоко наплевать на эти заросшие джунгли и ее ощущения.

– Есть боль. И что теперь?

– А теперь я и ты чуть отдохнем и постараемся довести дело до конца.

– Какого конца?

– А ты думаешь, что это и всё? Надо дойти до самого глубокого твоего места и очистить проход к нему так, чтобы впредь не заросло опять, – назидательно и обучающе вещал я.

– А может быть не надо?

– Тогда я пошел. Я не привык оставлять любое дело не законченным. Раз уж начали, – надо закончить. Но насиловать тебя не буду. Оставайся и теперь сама, сама…

– Не надо уходить. У нас есть еще немного времени. Да и не уедет же автобус, если на несколько минут опоздаешь… – она чуть не плакала.

От ее причитаний член стал снова твердеть. Я одел новый презерватив и показал ей глазами на свои приготовления. Вожатая снова впилась ртом, сильно-сильно облизывая его и смазывая слюной. Когда на мой взгляд я и смазка были готовы, я снова развернул ее к себе, и стал без церемоний снова проталкиваться всё глубже и глубже.

– Ну, давай же, – как гинеколог или кто там еще так говорит бормотал я. – Ну расслабься, расслабь посильнее влагалище. Надо еще пройти в него. Ну, давай. Вот так, еще, еще…

Когда я почувствовал, что с размаху уперся в новую преграду, то расценил, что дошел до дна влагалища. И уперся в шейку матки. И стал долбить ее со всей дури, приговаривая:

– Терпи, девочка, терпи, скоро всё закончится. Надо еще потерпеть, – а сам слышал, как она всхлипывает. – Кто тебя вообще-то меня посоветовал?

– Так парторг ваша и посоветовала. Сказала, что ты сможешь всё устроить.

Понятно. Парторг опять подложила под меня великовозрастную даму, даже не уточнив, что та великовозрастная девственница. Я вспомнил улыбающееся лицо Арины, и неожиданно начал кончать. Ну, ничего страшного. Ведь я уже вскрыл эту ржавую консервную банку!

Где-то на территории послышался гудок автобусного сигнала.

– Так, я побежал. Меня уже ищут, – подскочил я и, поправив одежду, помчался через заросли.

Я что-то услышал вслед, но не разобрал и не собирался возвращаться и уточнять.

– Хочешь угадаю? Оказалась великовозрастной девственницей? – спросила шепотом в автобусе Арина.

– А ты откуда знаешь? Вожатая тебе сказала?

– Нет, это я так подумала. И решила сделать тебе такой шикарный подарок? Понравилось?

– Понравилось, спасибо. Вот только вазелина с собой не было. А так всё получилось хорошо. Хотя немного больно было даже мне.

– Ну ничего, это не главное. За то ты теперь герой-победитель.

– Ага! – усмехнулся я. – Победитель девственной плевы…

– За то какая преемственность поколений!

Я так ничего и не понял в ее последнем высказывании, но не стал переспрашивать и сосредоточил внимание на ноющем натруженном члене.

Тетки-соседки

– Гусарчик, как ты вырос! Что ты тут делаешь? – две соседки моих родителей, – Евгения (Женя) и Глафира (Глу) прямо передо мной. Они сидели, – точнее полулежали, – на скале в море, обдаваемые волнами. Я бы не обратил внимание на двух теток, если бы они меня на окликнули. Гладкие, титькастые, в открытых купальниках и ярко освещенные на полуденном солнце.

Прошло уже пара лет, как я уехал учиться в вуз, и мы не виделись столько же. В короткие моменты моих каникул у меня было чем заняться. Да и мама старалась оградить меня от общения с этой уже возрастной на ее взгляд парочкой почему-то… По-моему, ну подумаешь, старше меня на десять – пятнадцать лет… Ну даже есть чуть-чуть еще старше.

А, может быть, попытаться разведку провести боем сегодня? Может быть в понятии моей мамы, что они «не серьезные» мне что-то всерьез понравится? Что-то такое, что знала или подозревала мама, но не знал я…

– Привет, соседки. Рад вас видеть. Что делаю? Да вот скучаю безбожно круглые сутки. Да еще надо немного позаниматься, а стимула нет. А что вы тут делаете, – особенно по вечерам?

– Почему тебя интересуют вечера?

– Знаете, когда еще нежаркое утро, то я провожу его у моря. Когда полуденная жара, то есть возможность позаниматься. А вечером… Словом, я здесь один, без друзей и подруг (на «подруг» я словно сделал особое ударение) и потому просто не на что деть время и умираю со скуки.

– Ну, со скуки мы вдвоем не умираем, – всегда есть о чем посудачить. А вот со спутником мужского пола было бы интереснее. Не возражаешь к нам присоединиться? И раз нет, то приходи после заката на танцплощадку местного санатория – там и потусуемся. А там посмотрим…

«…посмотрим, как карта ляжет, – мысленно продолжил я с улыбкой. – Ну или кто как ляжет.»

– – – – – – – – – – -