Волшебная сумочка

– Нет, это подарок мамы.

Настроение у Луизы упало. Она не хотела принимать от своей матери никакие подарки. Та её вовсе не любила. Мать сделала свой выбор – бросила их. Луиза ненавидела её за это и старалась забыть навсегда.

– Мне не нравится её подарок.

– Но, дочка, она любит тебя.

– Она не любит меня, папа, – перебила Луиза. – Я даже не помню, когда последний раз разговаривала с ней. Я хочу забыть её.

– Не говори так. Она твоя мать.

– Была матерью до тех пор, пока не бросила нас.

Отец горько вздохнул.

– Она поздравила тебя с днём рождения и пожелала всего наилучшего.

– Видишь, все эти лживые поздравления она передала через тебя, не поздравив меня лично.

– Ты же знаешь, я с ней поддерживаю хорошие отношения. Она просто боялась тебя разбудить, поэтому позвонила мне.

– Пап, мне порой кажется, ты настолько добрый, что готов простить другому человеку все его прегрешения.

– Не держи на неё зла.

– Я не держу ни на кого зла. Просто я хочу забыть её. У неё давно другая семья, и она для меня чужая.

– Хорошо, дочка. Пусть будет по-твоему. Сегодня такой чудесный день, и я хочу, чтобы ничто не омрачало твоего радостного настроения.

Луиза вновь посмотрела на куклу – и ей показалось, что та сверкнула живым взглядом сердитых глаз и злобно усмехнулась. Она сейчас же возьмёт эту игрушку и выбросит на свалку.

– Ты ещё не заглядывала в сумочку?

– Нет, пап.

– Открой её и загляни внутрь, пожалуйста.

– Сгораю от любопытства, что же в ней может быть.

Луиза коснулась металлической застёжки, слегка потянув её на себя, – и молния так плавно и легко стала раздвигаться, словно двигалась сама по себе, без вмешательства девушки.

Перегородка состояла из средника – придававшего ей форму кошелька и служившего отдельным карманом – и разделяла сумочку на два отделения. В одном отделении Луиза обнаружила пачку стодолларовых купюр, стянутую резинкой, а в другом – коробочку с шарфом.

– Это всё мне, пап? – удивлённо спросила девушка.

– Да, потрать на что хочешь.

– Но здесь много денег. Мне столько не нужно.

– Купи себе платье, устрой настоящую фиесту с Кьярой, пригласи подруг.

– Ты же знаешь, подруг у меня нет.

– Ну, в общем, распорядись ими по своему усмотрению.

– Хорошо, пап, целую тебя. Спасибо за поздравления и подарки.

– Я тебя тоже целую. Приеду через неделю, и мы отправимся с тобой в Альпы кататься на горных лыжах. Обещаю.

– Буду ждать тебя с нетерпением.

Прижав телефон плечом к уху, Луиза распаковала упаковку и достала шарф. Он был из шерсти, такого же высокого качества, что и сумочка. Он будет изящно смотреться на её красивой тонкой шее.

– Шарф не мой подарок, – прозвучало в трубке, словно отец наблюдал за действиями дочери. – Это подарок Кьяры.

– Вот оно как! – весело воскликнула Луиза. – Ловко вы всё придумали!

– Скажи Кьяре спасибо. Это она обо всём позаботилась.

– Обязательно.

– Ну, пока, дочка. До встречи.

– Я тебя люблю, папочка. Пока! – Луиза вновь посмотрела на куклу, которая будто зловеще пошевелилась.

• • •

На улицах Нью-Йорка было ветрено и прохладно – примерно так же, как и в Милане, но Джанкарло Серато, одетому в лёгкую рубашку и джинсы, было тепло. Он был согрет разговором с дочкой и коньяком многолетней выдержки, бокал с которым держал в руке.

Он стоял на крыше одного из небоскрёбов, где у него был свой роскошный номер, где его хорошо знала администрация здания и где лишь у него был доступ на крышу. Он глядел вдаль, и было ощущение, что весь Нью-Йорк, да что там – весь мир был у него под ногами; мир, который он, выходец из маленькой Италии, покорил своими платьями и обувью; мир, который восторгался его творениями; мир, который, не задумываясь, выкладывал деньги за них и с нетерпением ожидал его новых коллекций и показов.

Джанкарло был по-настоящему счастлив. У него была любимая дочь. Он имел любимую работу, и, наконец, у него были деньги, которые позволяли ему жить так, как он хотел. Но с другой стороны, деньги делали из него раба. У него был строгий график, расписанный на много недель вперёд, который не давал ему возможности сделать шаг влево или вправо. И от следования этому графику, если не считать его таланта, зависели его материальное благополучие, банковские счета, содержание просторных апартаментов практически в центре Милана и виллы у чудесного озера Лаго-Мадджоре и, в конечном счёте, ежедневные расходы на семью: Луизу и Кьяру. Он уже давно забыл, что такое полноценный восьмичасовой сон.