Шушукаются тополя в саду —
Должно быть, ты, чьи песни не допелись,
Зовешь меня, а я все не иду.
Невидимая, в полумраке таешь
И шепчешь, шепчешь, нарушая тишь,
Печалишься, и обо мне мечтаешь,
И вспоминаешь, и любовь таишь.
Минули облака, как птичья стая,
И, светлые, исчезли в вышине —
Должно быть, ты, безмолвно вырастая,
Из дальней дали улыбнулась мне.
Ручей рыдает, распростившись с летом.
Душа скорбит, не справившись с тоской.
И чудится, что в тусклом мире этом
Меня ты ищешь, ищешь день-деньской.
Все ищешь день-деньской и не находишь,
И вспоминаешь, и любовь таишь,
Невидимая, в полумраке бродишь
И шепчешь, шепчешь, нарушая тишь.
* * *
Ты придешь и волшебную сказку навеешь,
Лучезарна, рассеешь туманы в судьбе
Этим золотом взора, а еще красотой разговора,
что ведомы только тебе.
Ты придешь, и прильнешь, и зажжешь, улыбаясь,
Незнакомые розы девичьей души.
Сядем рядом в тиши, и забудется тотчас
тусклый мир наших будней и лжи.
И печали, и тяжкие мысли из сердца исчезнут,
Канут в бездну, простынет и след.
Станет сладостной мука, слова обретут многозначный
и таинственный свет.
В этом мире полночном, порочном и зыбко-непрочном
Негасимый огонь наших душ запалив среди тьмы
Отдадим его далям, и высям, и людям, и землям
с бесконечной надеждою мы…
РАССВЕТ
Смотрю с вершины дикого утеса.
Он сплошь окутан мраком, исполин,
И дымка предрассветная, белёса,
Не вытеснила темноту долин.
Однако скоро золотое пламя
На них прольется с поднебесных гор,
И снова овладеет жизнь полями,
И загудит разноголосый хор.
И, пробудившись, мир большой и дивный
Откликнется на страстный мой привет,
И, гул и шум заслышав неизбывный,
Я снова полюблю весь белый свет.
Еще темно, еще душа в тревогах,
Но на сердце уже не место тьме.
Привет вам, братья, на земных дорогах,
И в чужедальних странах, и в тюрьме!