Викинги. Вымыслы и реальность. Real History
В первой главе я всеми силами упорно намекал, что викинги чрезвычайно напоминали чухонцев (собирательное название туземного населения Ингерманляндии, Финляндии, Эстляндии и части Лифляндии), но изначально подразумевается что они были якобы исключительно сухопутны, однако это такое же заблуждение как и то, что викинги – это якобы преимущественно норвежцы и исландцы, в первой главе были даны реалистичные описания «викингов» и чтобы было с чем сравнивать необходимо непременно дать описание чухонцев, в общем будем разбираться дальше.
Живое лицо прошлого
Не откладывая в долгий ящик сразу переходим к сравнению и, думаю, нет ничего нагляднее для понимания описанного в предыдущей главе чем фотография. Вспомните фотографию исландцев в самом конце первой главы и для начала сравните её с фото чухонцев, не правда-ли забавное сходство?
А ещё сравните фотографии исландцев и лопарей, даже не слишком напрягаясь можно заметить однотипность…
Исландцы
Лопари
Фотографии были сделаны в 1880-1890-х года, хотелось бы конечно найти получше качеством, но для общего представления и этих вполне достаточно…
А это те кто сейчас носит имя ээстлаасед или эстонцы.
Эстляндцы
На протяжении прошлого ХХ века было сформировано устойчивое мнение, это эстонцы это якобы однородный моноэтнос, однако это не так, чтобы опять же не быть голословным приведу следующую фотографию, чтобы была возможность сравнить с литографией изображающей коренных жителей Эстляндии, смотрите, это фото жительниц острова Эзель (Сааремаа) 1913 года
Саарема
Очень интересные лица, на нашу мордву смахивают и… на исландок, а различия в традиционной одежде с материковыми эстонцами должны просто резать глаз. Так-что даже визуально о «моноэтносе» не может быть и речи…
А есть ещё более интересный факт даже не скрывающийся эстонскими историками и подтверждённый генетическими исследованиями, в течение второй половины Х1Х века чухонцы перешедшие в Эстляндию автоматически считались эстляндцами, а эстляндцы перешедшие в Ингерманляндию автоматически приписывались к чухонцам, которые в послереволюционный период 1917- 1926 годов были автоматически записаны… в русских. Такой вот парадокс и те кто сейчас заявляет о своём нарочитом «финнстве» генетически являются родственниками нынешних русских и латышей, причём даже современные шведы нынешним эстонцам генетически ближе чем… современные финны.
Вот цитата:
«Самый низкий индекс отличия наблюдается у эстонцев с северо-западными русскими, латышами, литовцами и поляками. Генетически наиболее удалены от эстонцев итальянцы, французы, испанцы и северные финны из региона Куусамо.
При этом, согласно данным исследования, южные финны также дальше от эстонцев, чем шведы, венгры и северные немцы.
«Большее сходство эстонцев с латышами и литовцами, нежели с финнами, было известно и ранее на основании предыдущих классических исследований по маркерам крови, но столь глубоко наши генетические связи показаны впервые в этом исследовании»
Этому не противоречат и материалы т.н. «царской охранки» в которой содержится бесценный в том числе антропологический материал, посмотрите, это всего один лист, а сколько только из него можно получить ценной непривычной информации…
Заметьте, никаких Тоомасов и Урмасов с Расмусами, всё чётко: Обершнейдер Эрнст Генрихович и Кохв Ганс Виллемович, а братьями у них были Карлы, Гансы, Вильгельмы и… Юрии…
Раз уж коснулся темы фотографий необходимо затронуть и тему «древности» «викингства», довольно недавно наткнулся на одну фотографию исландца датируемую 1869 – 1871 годами, даже встречалась цифра 1882, качество было безобразное, поэтому пришлось её не затрагивая самого изображения сделать чуть чётче в меру возможностей, поглядите внимательнее, к сожалению это максимальное качество которое я способен восстановить, обратите внимание на одежду, сразу видно что это не какая-то бутафория и не парадно-выходной «национальный костюм» которые так любят изображать на открытках того времени, да и меч у человека ничуть не похож на бутафорский, чуть кривоватый, без финтифлюшек, в общем обычный рабочий инструмент…
Гасир Хордур Гейрссон 1869 г.
Подождите… но ведь как утверждают современные историки именно так одевались древние «викинги» и именно такие вот мечи им приписывают, но при этом безаппеляционно утверждается что всё это вымерло за тысячелетие до фотографии, как же так?! Да всё очень просто, так называемые «викинги» были ещё буквально позавчера, а судя по тому, как те же фарерцы до сих пор ежегодно вручную избивают тесаками и баграми дельфинов отголоски этого явления не изжиты до сих пор
Так что наверняка такие же мечи в рабочем состоянии хранились ещё полтора столетия назад у многих, совершенно так же, как у некоторых семей Советского Союза хранились шашки, кортики и другое холодное оружие времён не только Великой Отечественной, но даже и Гражданской войны…
А что же те «сокровища», что находят т.н. археологи и которые с таким трепетом, и самыми нелепыми объяснениями и датировками «открывают миру» в подтверждение собственным небылицам? Уж извините меня, но у любого технически грамотного человека знакомого с материаловедением они должны вызывать в лучшем случае снисходительную улыбку. Подобные артефакты по степени сохранности практически идентичны «захоронениям» обрезов времён Гражданской войны, или даже оружию Великой Отечественной войны до сих пор находимому на полях сражений чуть более чем полувековой давности, а между тем подобные мечи смело датируются тысячелетиями не взирая на факты…
«Оружие викингов IХ в.»
Оружие Вермахта 40-е г. ХХ в.
Усилиями гениального министра пропаганды доктора Гёббельса (в пику муссолиниевским пропагандистам приватизировавшим понятие «древний рим») «викингов» обозначили как эталонных германцев, что весьма комично учитывая явно неарийскую внешность и язык назначенных в «истинные арийцы» и «белокурые бестии» скандинавов. Генетика в то время была весьма своеобразная и не ошибусь если буду утверждать что в «истинные арийцы» назначали «на глаз» и по собственному усмотрению. Да, внешнее сходство скандинавских «юберменьшей» с затрапезными чухонцами явное, а что же образ жизни?
Взгляд из прошлого на будущую Прибалтику
Жизнь будущих ээстоонцев проходила в полном смысле слов сказанных незабвенным «латышским стрелком» товарищем Петерсом: «НЕТ ХЛЕБА – ХЛЕБАЙТЕ ПОМОИ!» итак, вот она реальная жизнь предков тех кто считает себя образцовыми европейцами (по источникам Х1Х века):
«Эсты, первобытные жители занимаемой ими местности, принадлежат к тому огромному племени финнов, или, как называли их слявяне, чуди, людей крайне диких и бъдных. Кроме них по Балтйскому прибрежью, на юг, обитали другие финские племена, из коих наиболее известны были ливы и куры. Ливы, живущие и по настоящее время в небольшом числе в Курляндии у pеки Салиса, говорят на эстском наречии; а куры, жившие у залива Куриш-гафа, слились с леттами. На острове Эзеле и других островах, лежащих около берегов нынешних прибалтийских губерний, жили также финские племена. Скандинавы облагали их данью. Эсты жили не отдельными хуторами, как латыши, а деревнями в несколько дворов. Для защиты от врагов они строили замки, обнесенные оградою, которые складывали, по обилию камня в стране, из булыжника. Следы таких замков видны и поныне.
Эстов древние летописцы изображают людьми воинственными, свирепыми, сильными, коварными и мстительными, но в то же время храбрыми, твердыми в своем слове и упорными в сопротивлении врагам. Соседние латыши называли их забияками, и, действительно, во время споров, рассерженный эстонец всегда готов доказывать свою правоту кулаком, тогда как латыш в том-же состоянии довольствуется одними ругательствами. По наружности они были небольшаго роста, носили длинные волосы льнянаго цвета и по образованию черепа приближались, как и все финские племена, к монгольской расе.
Современный эстонец еще более, чемъ латыш, сохранил в своем характере и в обычаях древний тип. В нем до сихпор остались прежняя суровость, безчувственность, мстительность, упорная настойчивость, неустрашимость и твердость в данном им слове. Сохранением первобытного типа отличаются в особенности жители островов»
Ну и как вам «дикари» строящие замки? Оказывается предки эстонцев несколько далеки от стереотипного образа добродушных «тормозов» сложившегося в Союзе, честно говоря несколько странного на фоне того, что именно эстонские «лесные братья» дольше всех продолжали сопротивление советской власти, практически до конца 70-х годов ХХ века…
Мало известный обывателям факт, эстонские островитяне считали себя особенным народом отличающимся от материковых эстонцев маархавас, причём даже не одним, а двумя различными: остров Дагё (Даго или Хийумаа) населяли ебофалькет (в 1890 году ~14 тыс. чел. (к слову, одно из племён Ирландии именовалось (из песни слова не выкинешь) ебланы и вполне возможно что эти рыжие ирландцы пришли в Ирландию именно с Хийумаа)), а остров Эзель населяли саарема (в 1890 году – 61.212 (28.469 муж. и 32.743 жен.), из них 4.621 (2.132 муж. и 2.489 жен.) в уездном гор. Аренсбурге (на о-ве Эзеле) и 56.592 (26.337 муж. и 30.254 жен.) – во внегородских поселениях) и у обоих народов исторически были сильные мореходные традиции… Да и вообще, согласитесь, приведённое выше описание «эстов» как-то больше смахивает на описание «викингов» нежели на описание пресловутых «чухонцев» которых в современных анекдотах довольно жёстко высмеивают…
Продолжаем знакомство с источниками:
«Одно чувство, которое остается у эстов в прежней силе и не смягчается ни временем, ни другими влияниями, это – ненависть к немцам. Хотя ненависть эта осталась и в латышах, но у последних она является результатом более разсудка, чем сердца, и потому не имеет ожесточенного характера. Эстонцы же ненавидят немцев от всего сердца. Разница эта объясняется различием в характере двух народов: добродушный латыш позволяет себе скорее забыть обиду; мстительный же эстонец не забывает ее никогда.
Умственные способности эстов, на первый взгляд, поражают своею неразвитостью и даже ограниченностью, но при ближайшем ознакомлении с ними, приходится заключить, что эсты обладают умом несколько лукавым. В домашнем быту эсты не так опрятны, как латыши, и женщины их не столь стыдливы, как у послъдних. Глазными болезнями страдают современные эсты так же, как и их предки. Привязанность эстов к древнему образу жизни так велика, что и зажиточные крестьяне живут так же, как и бедные.»
Не будет лишним напомнить, что описание т.н. «эстов» буквально слово в слово перекликается с подобными описаниями тех же исландцев, фарерцев или оркнейцев, а в случае с патологической мстительностью не лишним будет вспомнить сюжеты распространённых скандинавских саг…
«У эстонцев гипертрофированная склонность к бережливости. Эстонец скорее отнесет лишний рубль в кредитное общество, чем позволит себе какую-нибудь роскошь. В этом он резко отличается от современного латыша. В одежде произошла большая перемена. Старинная народная одежда почти совсем вышла из употребления. Только на островах Эзеле и Мооне уцелели старинные наряды, отличающееся большим разнообразием; даже мужчины одеваются там иначе, чем на материке.
В пище эсты тоже остались верны старине: капуста и кашица (сыворотка, смешанная с мукою и разбавленная водою), попрежнему, любимые их кушанья; но к ним прибавилось и много других, напр., салакушка, сельди и свинина. Любимый напиток прежний – квас, приготовляемый из ячменя. Занимаются они преимущественно земледелием и скотоводством, а прибрежные жители – рыболовством и морскими промыслами; между ними встречаются также искусные мастеровые, в особенности слесаря. Веселостью характера эсты не отличаются, но семейные праздники их, например, свадьба, продолжаются всегда несколько дней; сначала веселятся в доме невесты, потом у родителей жениха. В свадьбах наиболее сохранились обычаи старины; во время их исполняются разного рода суеверные обряды. На всяких праздниках происходят конечно попойки, угощения, а также песни и пляски под звуки волынки, а иногда и скрипки.
Песни эстов чрезвычайно монотонны, а плясок народных вовсе нет; их заменяют современные танцы, в особенности вальс в несколько искаженном виде. Важнейшими годовыми праздниками считаются также, как и у латышей, Иванов день и Рождество Христово.»
Вот так, оказывается у этого т.н. этноса «эстов» даже собственных плясок нет, а заунывные песни тоже не имеют ничего общего с «народными», это обычные «азыгумгарунгела газы гарунгя» (если кто ещё помнит гиперхит перестройки «Рабыню Изауру») холопов, занятых тяжёлым монотонным рабским трудом на немецкого хозяина, позднее вы поймёте о чём речь.
Вот воспоминания голландского путешественника:
«Мы проезжали мимо небольших деревень, жители которых были очень бедны. Одежда женщин состоит из куска ткани или тряпки, едва прикрывающей их наготу; волосы у них подстрижены ниже ушей и висят, как у бродячего народа, которого мы называем цыгане. Их домики, или лучше хижины, самые плохие, какие только можно представить, в них нет никакой утвари, кроме грязных горшков и сковородок, которые, как дом и сами люди, так запущены и неопрятны, что я предпочел поститься и провести ночь под открытым небом, нежели есть и спать с ними…
У них нет постелей, и они спят на голой земле. Пища у них грубая и скверная, состоящая из гречневого хлеба, кислой капусты и несоленых огурцов, что усугубляет жалкое положение этих людей, живущих все время в нужде и горести благодаря отвратительной жестокости своих господ, которые обращаются с ними хуже, чем турки и варвары со своими рабами…
Это очень неуклюжий и суеверный народ… Я не видел у них ни школ, ни воспитания, поэтому растут они в большом невежестве, и у них меньше разума и знаний, чем у дикарей. И, несмотря на то, что некоторые из них считают себя христианами, они едва ли больше знают о религии, чем обезьяна, которую выучили исполнять обряды и церемонии…»
Как видите описание практически идентично описанию жизни скандинавов приведённому в первой главе. Любопытна психология нынешних потомков датских, немецких и шведских рабов, в современной Эстонии время шведского, датского и немецкого владычества считается едва ли не самым образцовым временем развития и процветания, формирования эстонской нации, между тем даже автор-голландец, в чьей «европейскости» вряд ли можно было усомниться, довольно неприязненно отзывается о своих собратьях «по культурности» господах-немцах, а предков эстонцев вообще считает полуживотными… Кстати довольно интересно по этому поводу высказался современный автор Д. Е. Галковский:
«Где процветали города Пернов, Юрьев, Колывань и другие русские поселения? До сих пор на этой территории не найдено доказательств существования хотя бы одного города, основанного фино-уграми. Русских? Полно! Немецких? Тоже хватает. Есть даже шведские и датские постройки и поселения… Эстонских нет. Да и взяться им неоткуда. Не было тут никогда ни Эстонии, ни эстонцев. До Ленина с большевиками.
И скажем честно, такого понятия, как эстонцы, вплоть до середины 19 века, вообще не существовало. Не проживал на этой территории такой народ, а проживал конгломерат различных племен с 40-ка разными диалектами языка, большую часть которого составляли пригнанные немецко-шведско-датскими завоевателями пленные славяне и рабы с востока, небольшая часть фино-угорских болотных жителей, кочевавших тут из Карелии и Финляндии и племени сету. Не существовало и эстонского языка, а была славянско-немецко-фино-угорская смесь диалектов. Древнейшие «эстонские» слова, такие как «раамат» – грамота, тург- «торг», «лусикас» – ложка и сотни других элементарных обозначений простых вещей, так сказать основ языка, однозначно говорят о русской основе. Как сейчас местные русские перенимают эстонские слова, так и в древности, пришлые нерусские племена перенимали русские слова, и это опять же доказывает первичность принадлежности этой территории русскому народу и государству. Лишь при правлении русского Царя, в противовес влиянию Остзейских баронов, в конце 19 века была запущена на этой территории программа создания эстонской нации, их стали пускать в города, без угрозы быть за это выпоротыми или повешенными, позволили получать образование. На нашу голову.
Из представителей этого конгломерата племен и народностей начали создавать интеллигенцию, стали формировать общую культуру, язык. Вы можете не поверить мне. Но вам придется поверить Тииту Розенбергу, профессору истории эстонского Тартуского Университета.»
Сами о себе без утайки
Но не могу не признать, что не смотря на закидоны и перегибы на местах, нынешние эстонцы честно и откровенно, без ложного стыда и самобичевания, рассказывают о своём вчерашнем житье-бытье, просто констатируя факты… Вот выдержка из интервью с ведущим специалистом в вопросе «эстообразования» Тийтом Розенбергом профессором истории эстонского Тартуского Университета:
«Вот что рассказал корреспонденту эстонской газеты профессор Розенберг:
1. Как выглядела Эстония и эстонцы в 1800 году?
Говоря об этом, следует отметить, что Эстония является более поздним понятием – в политических и географических условиях, это был именно 1917 год. До этого, мы можем говорить только о том, что на той территории жили эстоноговорящие люди, и расселены они были по области административного распределения в двух провинциях – Эстляндии (Северная Эстония) и Лифляндии (Южная Эстония, вместе с островом Сааремаа и Северная Латвия), кроме того город Нарва принадлежал Санкт-Петербургской губернии, а Сетумаа входила в состав провинции Пскова.
Здесь жили в 19 веке более 500 000 человек. С начала 19-го века население почти удвоилось, и опять в два раза выросло к началу 20 века. Таким образом, общее число эстонцев в Российском государстве выросло до более миллиона человек, причем, 120 000 из них жили, вне пределов области населенной эстонцами.
2. Правильно ли утверждать, что в начале 19 века, 90% эстонцев были крестьянами?
В 1800 году около 95% населения проживало в сельской местности и только 25 000 человек, или 5% – в городах. Если провести подсчет распределения населения этой территории, то выясняется, что около 0,6% приходилось на принадлежность к дворянству и духовенства от общей численности населения, 4,2% – горожан и жителей городов, а крестьян – 95,2%. Города были небольшими для современных условий, в 1820 году, в губернских городах жило: в Риге- 40.000, в Таллине (Ревель) только – 12.000 и в Тарту (Юрьев) – 8.000 жителей, не говоря уже о других городах, где некоторые из них имели даже меньше тысячи жителей. Наше представление о маархавст зачастую очень упрощенное. Крестьянство распределялось на несколько слоев: львиная доля приходится на так называемых хозяев (около 60—70%), проживавших на хуторах. Во-вторых, батраки (около 10—20%), у них не было земли или было мало, и они жили на хуторах, или в усадьбах «благодетелей». Кроме них было много (5—10%) слуг или домашних рабов (в том числе поваров, управляющих, прислуги и т.д.).
3. А когда вообще начал народ думать-говорить о себе, как об эстонцах?
Веками, мы называли себя Маарахвас (народ с земли). Это было, как бы противовесом жившим тут же немецким мызникам, горожанам – немцам, немецким священникам и интеллигенции. Они из города – мы с земли. По языку население относилось к носителям эстонского языка, но вот широко использовать понятие эстонец как самоназвание стали лишь во второй половине 19 века. Первым, кто ввел такое понятие как «эстонцы», был Йоханн Вольдемар Яаннсен в своем обращении в газете «Пярну Постимеес» – «Здравствуй, милый эстонский народ!» До этого эстонцев рассматривали как нечто общее лишь отдельные эстофилы, которые обратили внимание на схожесть их языков. Понятие эстонскости является в большей мере заслугой эстофилов, плодом их деятельности.
4. Эстофилы были в основном немцы?
Да. Эстофилы были в целом горожанами, их можно было найти и среди помещиков. Они обладали более широким кругозором и были более гуманистично настроенны, они считали необходимым воспитывать ярких представителей маархавст. Они начали видеть в них не говорящую скотину, но народность, имеющую своеобразный и интересный язык и мышление.
5. Остановимся на 1800 году. Неужели все, кто жил в Вырумаа, или на острове Сааремаа или в Харьюмаа, одинаково себя идентифицировали, определяли единым народом?
В большинстве своем они определяли себя по церковным приходам, затем по областям расселения – харьюсцы, тартусцы, островитяне (саарластена). Очень сильна была идентификация по губернаторствам – эстонцы (таллинские) и ливские. Кроме того они еще делились на группы – островитяне (саарерахвас) и береговые (раннарахвас) жители.
6. Как часто они могли вообще встречаться? Когда крестьяне стали подвижными?
В подвижности крестьян произошли большие изменения начиная с 19 века, особенно со второй половины, когда рабство было упразднено, и личная свобода постепенно увеличена. Миграции предшествующих времён, такие как побег, в 19-м столетии уже исчезают. Значительная часть миграции происходила за счёт вступления в брак, причем шли в основном женщины.
Внутренняя миграция была больше, чем обычно считается. «Внутренние люди» посещали побережье, чтобы обменять плоды на рыбу. Кроме того ремесленники из провинции оседали в городах. Народности смешивали и помещики, которые имели поместья одновременно в разных регионах и которые расселяли своих людей по мере необходимости вокруг. Хотя да, до 19 века смешение происходило редко. Только в середине века началось оживленное движение.
Также большие различия в подвижности были в зависимости от социального статуса. Больше преуспевали те, кто был в усадьбе на службе. Чухонцы Тарту или Таллина, сопровождая господ, имеющих обыкновение проводить зиму в городе, могли побывать даже в столице в Петербурге, и даже в Западной Европе.
7. Что в начале 19 века представлял из себя путь из Тарту в Таллин? Насколько безопасно было тогда вообще ехать?
Это был почтовый тракт, хотя по нему так же совершались деловые поездки и путешествия. Путешествие было довольно безопасно. Мне кажется на этом пути путешественникам мало что угрожало. Тогда пришлось бояться, скорее, плохой погоды или волков, но не разбойников.
В целом граница между губерниями была серьёзным препятствием и делопроизводства, связанного с движением из одной губернии в другую, было сравнительно немного. Из Тарту ехали, скорее, в Ригу. Только после появления железной дороги, изменения стали значительными.
8. А какой у эстонцев тогда был уровень образования? Многие ли умели читать и писать?