Избушка на рачьих ножках

Вскоре у них получился домик, точно такой же, как у ручейника. Гусеница забралась внутрь.

– Ну как, удобно? – поинтересовался Кивсяк.

– Не тесен, не велик? – уточнила Гастропода.

– Как раз в пору, – удовлетворённо произнесла Гусеница. – Спасибо вам!

– Ну вот, у вас теперь собственное жильё. Можно сказать, собственная крепость.

– В нём мне никто не страшен – ни жук-жужелица, ни этот ваш клоп-неряха.

– Грязный хищнец, – поправил её Кивсяк.

– Вот-вот. Он самый.

– В своём теремке вы будете в безопасности и когда превратитесь в куколку, и потом – когда станете бабочкой.

– Чудесно! Я буду жить одна в своём собственном домике! Этакой бабочкой-затворницей.

– Как Николь в своём хрустальном замке. И так же как Николь, будете ждать своего принца, – подтвердил Кивсяк. – И непременно дождётесь!

– Николь – это кто?

– Это красавица-креветка. Из другой сказки В. Г. Бабенко. Почитайте. Очень рекомендую.

Барабанная дробь

Ранним весенним утром Кивсяк покинул свою уютную норку и, не торопясь, пополз по лесной дорожке на прогулку. За поворотом ему повстречался паук.

Увидев Кивсяка, он вежливо поздоровался:

– Доброе утро, профессор!

– Здравствуйте, уважаемый! – ответил Кивсяк и озадаченно добавил: – А разве мы знакомы?

– К сожалению, меня вам никто так и не представил. Позвольте сделать это мне самому. Я Паук. Бродячий.

Паука так окрестили зоологи, потому что он не плёл сетей и не сидел рядом с ними в ожидании, когда туда угодит муха, а просто бродил по земле в поисках кого-нибудь съедобного.

– Вас же я хорошо знаю по многочисленным отзывам других обитателей леса, – продолжил Паук. – От ваших лекций в восторге и Малиновый Куст, и Берёза, и Одуванчик, и Гусеница, и улитка Гастропода.

– Очень приятно слышать, – ответил профессор. И, сменив тему, добавил: – Какое сегодня прекрасное утро!

– Утро замечательное, – согласился Паук. – Птицы поют. И дятлы так дупла долбят, что по всему лесу стук разносится! Как они, однако, дружно плотничают!

– Позвольте с этим не согласиться, – произнес Кивсяк, предвкушая, что он сейчас прочтёт ещё одну лекцию. – Дятлы дупла давно уже выдолбили. Они сейчас не плотничают. Это они, так сказать, поют.

– Поют? – удивился Паук.

– Дятлы вообще-то не лишены голоса. Они, в частности, могут кричать, некоторые звонко и бодро, другие гнусаво и минорно. Но для того, чтобы обозначить границы своего участка, они вот так стучат клювами по деревьям. Это и есть их, так сказать, песни, ну, как трели у соловья.

– В качестве барабана любое дерево годится?

– Нет. Каждая птица находит подходящий сухой сук поближе к вершине. По силе звука и по ритму ударов можно определить вид музыканта.

– Вот как! – удивился Паук.

– К примеру, самая громкая барабанная дробь в нашем лесу у чёрного дятла, самая тихая и частая – у малого дятла. В Австралии, где нет дятлов, обитает знаменитый пернатый ударник – попугай чёрный какаду. У него есть настоящая барабанная палочка!

– Откуда она у попугая?

– Сам делает. Обрабатывает клювом подходящую ветку и получается отличная барабанная палочка. Какаду берет её в лапу и музицирует – бьет по сухому дереву.

– Поразительно!

– К слову сказать, в нашем лесу, кроме дятлов, живут и другие мастера-барабанщики. Это зайцы.

– Зайцы!?

– Ну да, зайцы-беляки. Они звучно колотят передними лапкам по пенькам.

– Тоже обозначают, что это именно их участок леса?

– Нет, просто предупреждают товарищей об опасности.

– Как всё это интересно! Недаром все говорят, что вы превосходный рассказчик!

– Весьма польщён, – поклонился Кивсяк. – Кстати, лапками выбивают дробь и другие звери.

– Какие же?

– Например, грызуны-песчанки.

– Судя по названию, они живут в пустыне.

– Совершенно верно. Но в отличие от зайцев, они вынуждены использовать иные ударные инструменты.

– Я, кажется, догадываюсь, что вы имеете в виду. В пустыне ведь нет пеньков.

– Совершенно верно! Поэтому они колотят по сухой плотной земле. Есть и ещё одно отличие.

– Какое же?

– Они работают не передними, а задними лапками. Причем не последовательно, а одновременно.

– Это похоже на разные школы барабанного искусства.

– В огромных поселениях песчанок вечерами можно слышать целые ансамбли ударных: каждый зверёк, сидя перед норой, ведёт свою партию, топая по земле лапками.