Третий рейх

Однако оставим вопрос о здоровье Адольфа Гитлера (в том числе – психическом), и вернемся к его поведению на судебном процессе. Как отмечают свидетели этого громогласного процесса, Гитлер проявил себя как умелый оратор. Он понимал, что судебный процесс, освещаемый германской и международной прессой, может стать удобной платформой для пропаганды его взглядов. Можно ли при этом было назвать Гитлера фанатиком? Еще один сложный вопрос, ибо крайне сложно отделить убежденность от фанатизма.

Фанатизм определяется как безоговорочное следование религиозным, национальным или политическим убеждениям, доведенная до крайности приверженность каким-либо идеям, верованиям или воззрениям, обычно сочетающаяся с нетерпимостью к чужим взглядам и убеждениям. Одним из признаков фанатизма является отсутствие критического восприятия своих убеждений. Фанатизм, по сути, – это социально-психологический феномен, характеризующий личностную позицию человека и его систему отношений с социальными группами. Для фанатика характерно резкое неприятие тех, кто не разделяет его позицию, установки, представления и убеждения. Фанатизм укрепляет межгрупповые границы и формирует жесткое противопоставление и противостояние «мы» и «они». Знаменитый психолог Э. Эриксон отмечал, что фанатизм особенно обостряется в ситуации резких исторических и экономических перемен. Ситуация, сложившаяся в мире после Первой мировой войны, способствовала становлению фанатических и тоталитарных режимов, поскольку многие люди в поисках опоры в меняющемся мире, в поисках защиты от угроз испытывают желание «…поддаться тоталитарной и авторитарной иллюзии целостности, заданной заранее, с одним лидером во главе единственной партии, с одной идеологией, дающей простое объяснение всей природе и истории, с одним безусловным врагом, который должен быть уничтожен…»

В своих выступлениях Адольф Гитлер опирался как раз на такие настроения, давал простое объяснение политической ситуации и предлагал бескомпромиссное решение по выходу из этой ситуации, и это способствовало массовому распространению его идей. В своей дальнейшей политической жизни Гитлер приложил много усилий для формирования массового фанатизма, в том числе у молодежи, ибо «только фанатичная толпа легко управляема». Фюрер, как отмечает Э. Эриксон, «старался заменить сложный конфликт отрочества, мучивший каждого немца, простым шаблоном гипнотического действия и свободы от размышлений», он создал организацию, систему воспитания и девиз, которые бы отводили всю юношескую энергию в национал-социализм. Девизом «Гитлерюгенд» было изречение: «Молодежь выбирает свою собственную судьбу». Но эта судьба была связана с Гитлером: «В этот час, когда земля посвящает себя солнцу, у нас только одна мысль. Наше солнце – Адольф Гитлер». Нацисты твердили: «Пусть всё погибнет, мы будем идти вперед. Ибо сегодня нам принадлежит Германия, завтра – весь мир».

Гитлер обладал почти магическим даром убеждения – многие из тех, кто бывали на его выступлениях, стали разделять его взгляды. Так капитан Трумэн Смит, состоявший помощником военного атташе при американском посольстве в Берлине, в ноябре 1922 года был командирован в Мюнхен, чтобы навести справки о малоизвестном тогда политическом деятеле по имени Адольф Гитлер. Смиту удалось встретиться с Людендорфом, кронпринцем Рупрехтом и еще с десятком политических деятелей Баварии, которые сообщили капитану, что Гитлер – восходящая звезда, что его движение стремительно набирает силу. Смит также побывал на одном из нацистских сборищ, где выступал Гитлер. В своем дневнике он писал: «Ничего подобного в жизни я не видел. Встретился с Гитлером, и он обещал побеседовать со мной в понедельник и изложить задачи партии». 22 ноября 1922 года, после встречи с Гитлером он записал: «Потрясающий демагог. Редко приходилось встречать столь последовательную и фанатичную личность». В 1935 году английский посол в Берлине сэр Эрик Фипс утверждал, что «Гитлер – фанатик, он не удовлетворится ничем, кроме доминирования в Европе».

Благодаря своему красноречию, Гитлеру на мюнхенском процессе удалось обратить поражение в победу и перед лицом общественности переложить вину на Кара, Лоссова и Сейсера.

Судебные чиновники снисходительно отнеслись к поведению обвиняемого в суде – об этом позаботился Франц Гюртнер, министр юстиции Баварии (в 1922 – 1932 годах), который, хотя и не являлся членом нацистской партии, всегда симпатизировал нацистскому движению. Именно он добился снисхождения судей, а затем и сравнительно мягкого наказания для участников «пивного путча». Надо заметить, что Гюртнер покровительствовал Гитлеру не только в суде: потом он содействовал освобождению Гитлера из тюрьмы Ландсберга и убедил правительство Баварии легализовать нацистскую партию, а также разрешить Гитлеру выступать публично. А в июне 1933 года Гюртнер, который был министром юстиции в правительстве фон Папена, занял этот же пост в первом правительстве Гитлера. После «ночи длинных ножей» по инициативе Гюртнера было принято постановление, объявлявшее действия Гитлера «справедливыми, направленными на защиту государства».

Ну а во время суда в 1923 году Гитлеру разрешалось прерывать выступающих так часто, как он того хотел, вести перекрестный допрос свидетелей и выступать в любое время и как угодно долго. Его вступительная речь продолжалась четыре часа!

Гитлер провозглашал: «Я один несу за все ответственность. Но это вовсе не означает, что я – преступник. Если меня судят здесь как революционера, то я и являюсь революционером, борющимся против революции 1918 года. А по отношению к тем, кто выступает против предателей, нельзя выдвигать обвинение в государственной измене».

Генерал фон Лоссов пытался уличить Гитлера в популизме. Он говорил: «До чего докатился этот беспринципный демагог, хотя не так давно он заявлял, что хотел бы быть “барабанщиком” патриотического движения». На что Гитлер ответил: «Сколь низменны мысли маленьких людей! Поверьте, я не рассматриваю получение министерского портфеля как нечто желанное. Я не считаю достойным великого деятеля пытаться войти в историю, став каким-то министром. Существует опасность быть захороненным рядом с другими министрами. С самого начала моя цель в тысячу раз превосходила желание сделаться просто министром. Я хотел стать искоренителем марксизма. Я намерен достичь этой цели, и, если я добьюсь ее, должность министра применительно ко мне будет нелепой. <…> Я хотел стать барабанщиком не из скромности. В этом было мое высочайшее предназначение, остальное не имело смысла». А когда его обвинили в том, что он из барабанщика хотел сразу делаться диктатором, он этого не отрицал: «Человека, рожденного быть диктатором, не принуждают стать им! Он желает этого сам. Его не двигают вперед, он движется сам! Ничего нескромного в этом нет. Разве нескромно рабочему браться за тяжелую работу? Разве предосудительно человеку с высоким лбом мыслителя думать и мучиться по ночам, пока он не подарит миру свое открытие? Тот, кто ощущает, что призван вершить судьбами народа, не вправе говорить: “Если вы позовете меня, я буду с вами”. Нет! Долг его в том, чтобы самостоятельно сделать первый шаг».

Несмотря на то, что участников путча обвиняли в государственной измене, Гитлер в суде не только не отрицал намерения изменить государство, но и изложил свое видение устройства нового нацистского государства. Он полагал, что прежде всего необходимо, чтобы на этот раз германская армия была заодно с ними, а не против: «Я верю, что придет время, когда люди, стоящие сегодня на улице под нашим знаменем со свастикой, объединятся с теми, кто стрелял в них… пробьет час, когда и офицеры, и рядовые рейхсвера перейдут на нашу сторону». Он утверждал: «Созданная нами армия растет изо дня в день… Я с гордостью и надеждой вынашиваю планы, что наступит час, когда эти, еще и несформированные роты станут батальонами, батальоны – полками, а полки – дивизиями, когда старые кокарды извлекут из грязи и старые знамена будут развеваться на ветру, тогда и произойдет примирение наших рядов на фоне посланного нам Всевышним последнего испытания, которое мы с готовностью встретим».

После дебатов суд вынес приговор. Людендорфа оправдали. Гитлера и других подсудимых признали виновными, но назначили очень мягкое наказание. А ведь в статье 81 Уголовного кодекса Германии говорилось, что «любое лицо, пытающееся силой изменить конституцию германского рейха или одной из земель Германии, наказуемо и приговаривается к пожизненному заключению». Гитлера приговорили к пяти годам лишения свободы в крепости Ландсберг. Однако и такой приговор сторонники Гитлера посчитали слишком суровым, что заставило председательствующего заверить публику в том, что узника освободят на поруки после того, как он отсидит в крепости шесть месяцев.

Благодаря путчу Гитлер приобрел общенациональную известность и в глазах многих выглядел патриотом и героем. Недаром нацистская пропаганда рассматривала путч как великий этап развития нацистского движения. И ежегодно после прихода к власти (даже после начала Второй мировой войны) фюрер приезжал в Мюнхен, чтобы вечером 8 ноября выступить в пивном зале перед «старыми борцами». В 1935 году Гитлер, будучи рейхсканцлером, распорядился вырыть тела шестнадцати нацистов, погибших в непродолжительной перестрелке с полицией, и поместить их в саркофаги в Фельдхерн-халле, ставшем национальной святыней.

Итак, несмотря на неудачу путча, популярность судебного процесса, за ходом которого следили в обществе, принесла Гитлеру «политические дивиденды». Сам же Гитлер пришел к важным политическим выводам: крайне необходимо, чтобы движение нацизма пришло к власти легальными способами.

Гитлер отбывал заключение в Ландсбергской тюрьме – исправительном учреждении в городе Ландсберг-на-Лехе в Баварии. В этой тюрьме, построенной в 1910 году, отбывали наказание и некоторые другие участники «пивного путча», в том числе Рудольф Гесс и Штрассер.

Фюрер провел в тюрьме Ландсберга 9 месяцев, причем ему предоставили удобную камеру, в которой он мог принимать посетителей. Гитлер завтракал в постели, выступал перед товарищами по камере и гулял в саду – все это больше напоминало санаторий, чем тюрьму.

Примечательно, что после победы союзников во Второй мировой войне, в Ландсбергской тюрьме, переименованной в Тюрьму для военных преступников № 1 и находившейся под контролем американских оккупационных властей, содержались признанные виновными в военных преступлениях и преступлениях против человечности нацисты (более полутора тысяч человек). Тут также проводились в исполнение и смертные приговоры нацистским вождям. Как это было непохоже на «заключение» Гитлера!

В заключении Гитлер надиктовал текст первого тома «Майн кампф» («Моя борьба»): сначала – своему охраннику, соратнику, шоферу и другу Эмилю Морису, а позже, в июле 1924 года, Рудольфу Гессу. Так была создана книга, которая стала политической библией нацистского движения и, безусловно, является одной из самых знаменитых книг XX века.

В этой книге Гитлер изложил историю своей жизни, свою философию и проект программы, которую он намечал осуществить в Германии. Лейтмотивом книги был социальный дарвинизм: и личности, и нации являются субъектами продолжающейся борьбы за выживание. В книге было четко выражено расистское мировоззрение автора. Гитлер утверждал, что арийская раса со светлыми волосами и голубыми глазами стоит на вершине человеческого развития. Он призывал к борьбе за чистоту арийской расы и дискриминацию остальных. Также в ней утверждалась и идея о необходимости завоевания «жизненного пространства (“лебенсраум”) на Востоке». По мнению Гитлера, расовому превосходству немцев угрожали евреи, марксисты, большевики и либералы, а Германия вновь сможет стать великой, если поведет безжалостную войну против своих внутренних врагов. Нацистское движение должно было заложить стратегию для будущего мирового господства.

«Майн кампф» – отнюдь не занимательное чтение, напротив, это довольно скучное и многословное сочинение, но, несмотря на литературные недостатки произведения, книга вскоре приобрела широкую известность. Первый том издали в 1925 году. Это была книга объемом четыреста страниц и стоила двенадцать марок (или три доллара) – почти вдвое дороже большинства книг, выпускаемых в то время в Германии. Несмотря на высокую стоимость и сложный стиль, в 1925 году было продано 9 тысяч 473 экземпляра, в последующие годы количество проданных книг сокращалось. Когда же в 1930 году на прилавках появилось недорогое однотомное издание «Майн кампф» за восемь марок, продажа книг возросла до 54 тысяч 86 экземпляров, а в 1932 году достигла 90 тысяч 351 экземпляра.

К 1939 году «Майн кампф» была переведена на 11 языков, общий тираж составил более 5,2 млн экземпляров, а гонорар за нее сделал Гитлера богатым человеком. Гонорары Гитлера были основным источником его доходов и начиная с 1925 года составляли значительную сумму. Но ее все же нельзя сравнивать с тем доходом, который Гитлер стал получать с 1933 года, когда стал рейхсканцлером. За первый год пребывания Гитлера у власти продали миллион экземпляров «Майн кампф», и доходы фюрера от гонораров превысили миллион марок (примерно 300 тысяч долларов)! Гитлер начал самым состоятельным автором в Германии и впервые почувствовал себя миллионером. В период нацистского правления ни одна книга, за исключением Библии, не продавалась в таких количествах, как «Майн кампф». Считалось, что в каждой семье должен быть хотя бы один экземпляр этой книги, и она должна стоять на почетном месте. Полагалось практически обязательным дарить «Майн кампф» жениху и невесте к свадьбе, а школьникам – к окончанию школы. К 1940 году только в Германии было продано 6 миллионов экземпляров книги.

Понятно, что «Майн кампф» стала популярной не в связи с ее литературными достоинствами, а благодаря нарастающей популярности нацизма. Если в 1920-х годах идеи нацизма разделяло несколько тысяч человек, то в годы экономического кризиса 1929 – 1933 годов Национал-социалистическая немецкая рабочая партия (НСДАП), приобретала все больше сторонников. И хотя провал путча 1923 года вызвал временный роспуск нацистской партии, освобожденный по амнистии из тюрьмы в декабре 1924 года Гитлер принялся за восстановление своего движения. В этом ему помогали его ближайшие соратники: Пауль Йозеф Геббельс и капитан Герман Геринг.

«Гений создает мир»

С 1924 года, после выхода из заключения, Гитлер занялся весьма непростым делом – завоеванием поддержки масс. Прежде всего необходимо было сделать политический выбор между своими сторонниками в Берлине – левыми социалистами, которых возглавлял Грегор Штрассер, и правыми националистами в Мюнхене. На состоявшейся в феврале 1926 года партийной конференции (Бамбергском партийном съезде) Гитлер перехитрил Штрассера, лишив его какого бы то ни было влияния на крепнущее нацистское движение. Ему удалось казалось бы недостижимое – силой ораторского искусства он привлек на свою сторону и правых и левых.

Выступления Гитлера были обращены к малообеспеченным слоям населения, особенно страдавшим от экономической депрессии. В то же время настойчивость, с которой он продвигался к власти, отныне используя только законные методы, принесла ему популярность как среди националистов, так и среди военных и консерваторов.

Гитлер проявил удивительное понимание сути массовой психологии, а также готовность сотрудничать с правыми консерваторами. И это послужило мощным стимулом продвижения Гитлера к вершинам политической власти. К 1930 году Гитлер стал бесспорным лидером националистического движения. Это способствовало не только популярности партии, но стало и залогом ее финансового обеспечения: в партийную казну потекли средства от богатых рейнландских промышленников, которые увидели в Гитлере надежную гарантию от надоевших профсоюзов и коммунистов. Новый лидер обретал все большую поддержку как со стороны буржуазии, так и со стороны недовольных рабочих; и тем и другим он твердо обещал освобождение и защиту от грабежа со стороны еврейских финансовых магнатов.

На выборах в рейхстаг в 1928 году нацисты получили только 12 мест, в то время как коммунисты – 54. В 1929-м, с началом экономической депрессии, Гитлер образовал союз с националистически настроенным Альфредом Хугенбергом, чтобы противостоять репарационному «плану Юнга». Через контролируемые Хугенбергом газеты Гитлер с самого начала имел возможность обращаться к широкой национальной аудитории. Кроме того, у него появилась возможность общаться с огромным числом промышленников и банкиров, которые без труда обеспечили его партии прочную финансовую поддержку. На выборах 1930 года НСДАП завоевала более 6 млн голосов и получила 107 мест в рейхстаге, став второй по величине партией в стране (правда, и число представителей коммунистов возросло до 77).

После того как 25 февраля 1932 года к Германии присоединился Брауншвейг, Гитлер решил испытать силу своей партии в борьбе за президентское кресло. Престарелый Пауль фон Гинденбург – герой Первой мировой войны и талантливый политический деятель – имел поддержку среди социалистов, католиков и лейбористов. Другими кандидатами были армейский офицер Теодор Дуйстерберг и лидер коммунистов Эрнст Тельман. Гитлер провел мощную предвыборную кампанию и завоевал свыше 30% голосов, лишив тем самым Гинденбурга абсолютного большинства. На заключительном этапе выборов, 10 апреля 1932 года, Гинденбургу все же удалось вернуть себе победу с 53% голосов. На выборах в рейхстаг в июле того же года нацисты завоевали уже 230 мест и превратились в крупнейшую политическую партию Германии.

Тем временем политическая ситуация в стране ухудшалась. Канцлер Генрих Брюнинг в ситуации тяжелого экономического кризиса был вынужден прибегнуть к жестким экономическим мерам. Это, как оказалось, ошибочное решение и расчистило дорогу диктатуре. 30 мая 1932 года Гинденбург отстранил Брюнинга от должности. Началась ожесточенная закулисная политическая борьба между восточным юнкерством, богатыми промышленниками запада и офицерским корпусом рейхсвера. Представители этих трех групп занимали ключевые посты в правительстве, которое возглавлял вначале Франц фон Папен, а затем генерал Курт фон Шлейхер, сторонник военной диктатуры. Приходу к власти нацистов поспособствовал фон Папен, который заключил политический союз с Гитлером. Они тайно встретились 4 января 1933 года и договорились бороться за образование такого кабинета, где Гитлер стал бы канцлером, а союзники фон Папена заняли ключевые министерские посты. Одним из условий союза было устранение с политической арены социал-демократов, коммунистов и евреев. Гитлер пообещал отказаться от социалистической части своей программы, а фон Папен заверил, что добьется крупных субсидий от промышленников для поддержки Гитлера. Оставалось только завоевать расположение президента Гинденбурга. Но и эта задача была выполнена, и 30 января 1933 года Гинденбург, правда с большой неохотой, провозгласил Гитлера канцлером Германии в коалиционном правительстве, но отказал ему в чрезвычайных полномочиях. Итак, Гитлер добился своей цели без путчей и революций, используя политические интриги, но все-таки конституционным путем.

Оказавшись у власти, он рьяно принялся создавать и укреплять в стране абсолютную диктатуру. Поскольку абсолютного большинства в рейхстаге Гитлер пока не имел, он заручился согласием Гинденбурга на новые выборы. Стремясь укрепить собственное положение за счет коммунистов, он стал кричать об опасности красного террора. Поджог рейхстага в ночь на 27 февраля 1933 года стал тем необходимым предлогом для устранения своих политических противников, который подготовил почву для установления в Германии тоталитаризма.

Были ли нацисты виновны в поджоге рейхстага? Хотя формально поджог был делом рук слабоумного 24-летнего голландского бродяги Маринуса Ван дер Люббе, бывшего одно время членом коммунистического клуба в Голландии, кажется очевидным, что нацисты сами устроили пожар, свалив вину на коммунистов. Позднее было установлено, что группа штурмовиков проникла в здание рейхстага, воспользовавшись тоннелем, ведущим от штаб-квартиры Геринга, облила занавески и ковры какой-то легко воспламеняющейся жидкостью, а затем привела туповатого голландца экс-коммуниста, который и устроил пожар. Однако вопрос об ответственности за поджог рейхстага до сих пор остается предметом споров историков.

Как бы там ни было: нацисты или кто другой поджег рейхстаг – Гитлеру это пошло только на пользу, поскольку дало повод разгромить своих политических противников. Выборы 5 марта 1933 года позволили нацистам увеличить свое представительство в рейхстаге со 196 до 288 депутатов, а общее число полученных голосов – до 44% от общего числа избирателей. А если учесть поддержавших его националистов, то Гитлер получил заветные 52%, т. е. большинство.

Одним из поворотных моментов в истории Германии стало принятие 24 марта 1933 года рейхстагом чрезвычайного Закона о защите народа и рейха. В пяти кратких пунктах содержалась отмена законодательных прав рейхстага, включая контроль за бюджетом, внесение конституционных поправок и ратификацию договоров с иностранными государствами и передача их на четырехлетний срок имперскому правительству. Началось усиление нацистской диктатуры. Не прошло и нескольких месяцев, как другие партии, все до одной, были запрещены, нацистские штатхальтеры осуществляли контроль в германских землях, профсоюзы были распущены, а все население оказалось вовлеченным в находящиеся под нацистским контролем бесчисленные союзы, группы и организации.

Гитлер укреплял свою власть с помощью тщательно продуманной системы террора. Тех, кто пытался протестовать против подобного правления, избивали или убивали, арестовывали и бросали в тюрьмы. Стараясь не задевать влиятельных лиц, Гитлер хитроумно оттеснял консерваторов в сторону, в то же время расставляя собственных людей в правительстве. Помимо политических интриг, Гитлер применял и недостойные методы борьбы: разоряя, подвергая арестам и лишая своих противников прав и самой жизни. Он создал послушное ему правительство, подчинил законодательство, образование и религию интересам национал-социализма. Проводимая им политика была сходна с действиями Бенито Муссолини, он тоже стремился к тотальному контролю над гражданами – с колыбели до могилы.

В это время «Хайль Гитлер!» стало обязательной формой приветствия, свастика превратилась в символ нацистского государства, «Хорст Вессель» получил статус официального гимна. Под руководством доктора философии, руководителя пропаганды нацистской партии Йозефа Геббельса насаждался культ поклонения фюреру. Сам же Геббельс еще в 1926 году в своем дневнике достаточно красноречиво выразил свое отношение к Гитлеру: «Адольф Гитлер, я люблю вас!»

В 1934 году, объединив посты канцлера и президента, Гитлер стал единовластным правителем Германии. На пути к абсолютной диктатуре оставалось единственное препятствие – радикально настроенные элементы внутри самой партии, группировавшиеся вокруг СА и их лидера капитана Эрнста Рёма. Так же думал и Геббельс. В его дневнике есть запись от 18 апреля: «В народе все говорят о неизбежности второй революции. Это значит, что революция не кончилась. Нам надо еще разделаться с реакцией. Революцию надо продолжать повсеместно». Рём, Геббельс и другие радикалы нацистского движения стремились ликвидировать правых: крупный промышленный и финансовый капитал, аристократию, юнкеров-землевладельцев и прусских генералов, прочно державших армию в своих руках. Рём заявил: «Мы должны продолжать борьбу с ними или без них, а если потребуется – и против них… Мы – неподкупные гаранты окончательной победы германской революции». «Альте кампфер», старые соратники, требовали от Гитлера более важной для себя роли и в армейских делах, но германские генералы дали ясно понять Гитлеру, что он лишится их поддержки, если не одернет штурмовиков. Гитлер оказался перед выбором между националистическим и социалистическим направлениями своего движения, нарастало и противостояние между рейхсвером и СА.

Уже через несколько месяцев после назначения Гитлера рейхсканцлером в рядах штурмовых отрядов стало расти недовольство. Ведь штурмовики были настроены на свержение Веймарской республики вооруженным путем, они были главной силой «пивного путча» в 1923 году. К началу 1933 года их число возросло до 600 тысяч человек, а к концу – до 3 миллионов. Но придя к власти конституционными методами, НСДАП должна была разрешить проблему отношений СА и рейхсвера. Первоначально предполагалось слияние рейхсвера со штурмовыми отрядами и последующее создание национал-социалистической народной армии. Однако на каких условиях? Эрнст Рём предполагал, что эта армия будет создана на основе СА, а он ее возглавит. Однако офицеры рейхсвера не признавали Рёма, а президент Гинденбург не подавал ему руки. Так между руководством СА и рейсхвера развернулась борьба за власть в будущей народной армии. 28 февраля 1934 года рейхсвер и СА объединились по приказу Гитлера, но до полного единства было еще далеко. Известно, что после объединения Э. Рём произнес: «То, о чем объявил этот ефрейтор, нас не касается. Я не собираюсь придерживаться соглашения. Гитлер вероломен и должен отправиться, по крайней мере, в отпуск. Если он не с нами, то мы сделаем свое дело и без Гитлера».

Однако «вторая революция» ставила под угрозу политическое влияние Гитлера, а ему необходимо было время для укрепления своего политического положения. Следовало заключить соглашение с правыми силами – предпринимателями, военными и президентом. Гитлер понимал, что не смог бы прийти к власти без поддержки или хотя бы терпимого отношения к нему армейских генералов, которые могли убрать его, если бы захотели. Особенно накалилась обстановка в связи с болезнью президента и главнокомандующего, 86-летнего Гинденбурга.

Гитлер полагал, что сильную, дисциплинированную армию следует создавать на основе существующего офицерского корпуса, а не СА. Взгляды Гитлера и Рёма на этот счет оказались противоположными, и в период с лета 1933 года по 30 июня 1934-го между этими ветеранами нацистского движения и близкими друзьями (о чем говорит уже тот факт, что Эрнст Рём был единственным человеком, кому Гитлер говорил «ты»), шла в буквальном смысле смертельная борьба.

Радикальные настроения Рёма не удалось нейтрализовать ни с помощью предоставления ему политической власти (он стал членом кабинета), ни с помощью дружеского письма, посланного ему лично фюрером по случаю новогоднего праздника. В феврале Рём представил кабинету меморандум, в котором предлагал рассматривать СА как основу новой народной армии, все формирования которой, согласно проекту, должны были подчиняться единому министерству обороны, главой которого рассчитывал стать Рём. Офицерский корпус единодушно отверг это предложение, к тому же офицеры обратились за поддержкой к слабеющему Гинденбургу.

Гитлеру необходимо было сделать окончательный выбор, и когда в начале апреля ему сообщили из неофициальных, но надежных источников, что дни президента сочтены, он понял: приближается момент решительных действий. Для успеха предприятия ему требовалась поддержка офицерского корпуса и ради этой поддержки он должен был пожертвовать СА.

Тем временем обстановка в Берлине накалялась, все чаще стали слышны призывы ко «второй революции» не только в выступлениях Рёма и других главарей штурмовиков, но и в речах Геббельса, а также в прессе, которую он контролировал. Внутри нацистской партии вспыхнула ожесточенная борьба за власть. И тогда против Рёма объединились два сильнейших противника – Геринг и Гиммлер, 1 апреля Геринг назначил Гиммлера, шефа СС, которые тогда еще входили в состав СА и подчинялись Рёму, шефом прусского гестапо, после чего Гиммлер немедленно приступил к созданию тайной полицейской империи.

В первой половине июня Гитлер попытался объясниться с Рёмом; это была, по словам Гитлера, «последняя попытка» достичь взаимопонимания с ближайшим товарищем по движению: «Я умолял его в последний раз добровольно отказаться от безумия и использовать свое влияние, чтобы предотвратить события, которые в любом случае закончатся только катастрофой…» По словам Гитлера, Рём, хотя и заверил, что сделает все возможное, начал вести приготовления к его (Гитлера) ликвидации.

Действительно ли Эрнст Рём решил уничтожить Адольфа Гитлера? Увы, документальных сведений об этом деле практически не сохранилось, так что мы можем судить только по воспоминаниям участников событий, причем компрометирующие документы, похоже, были уничтожены по приказу Геринга....

Итак, позже Гитлер настаивал на той версии, что Э. Рём готовил восстание и хотел его уничтожить. Заблуждался ли Гитлер? Был ли он прав? Или, быть может, он был обманут соратниками, которые стремились скомпрометировать Э. Рёма?

Обратимся к фактам: через несколько дней после доверительной беседы Гитлер приказал отпустить штурмовиков на весь июль в отпуск, запретив им на это время носить форму, а также устраивать парады и учения. 7 июня Рём объявил, что берет отпуск по болезни, однако не преминул заметить: «Если враги СА надеются, что после отпуска штурмовики не вернутся в строй или вернутся лишь частично, то мы позволим им немного помечтать. Ответ им будет дан в тот момент и в той форме, какие будут сочтены необходимыми. СА были и остаются уделом Германии». Перед отъездом из Берлина Рём пригласил Гитлера на совещание с руководителями СА, намеченное на 30 июня в курортном городке Бад-Висзее близ Мюнхена. Гитлер согласился, встреча состоялась, но не при тех обстоятельствах, на которые, возможно, рассчитывал Рём.

Гитлер, как признал потом в своей речи в рейхстаге, «долго колебался, перед тем как принять окончательное решение… Я все еще лелеял тайную надежду, что смогу избавить движение и СА от позора разногласий и, может быть, отвратить беду без серьезных конфликтов». Но, похоже, конфликт был неизбежен. Гитлер также утверждал, что «в последние дни мая стали выявляться все более и более тревожные факты», что «Рём и его сообщники готовились захватить Берлин и взять Гитлера под стражу». Против этой версии говорит тот факт, что если СА стремились захватить Берлин, зачем же понадобилось всем высшим руководителям СА уезжать из Берлина? Почему Гитлер, зная о готовящейся революции, покинул Германию и отправился в Вену на встречу с Муссолини?

Колебания фюрера выглядят вполне правдоподобно. Возможно, что «ночь длинных ножей» и ее подготовка были инициативой Геринга и Гиммлера, которая в последний момент была одобрена Гитлером. Именно они подготовили длинный список настоящих и бывших врагов, подлежащих, по их мнению, ликвидации. Вероятнее всего, что действительно они убедили фюрера в том, что против него готовится «широчайший заговор», который необходимо решительно предотвратить. Вполне возможно, что Гитлер был искренне убежден, что «Рем хочет поднять мятеж». Так или иначе, Гиммлеру было поручено подавить мятеж в Баварии, а Герингу – в Берлине.

Но скорее все же дело обстояло иначе. Заручившись поддержкой партийных и армейских лидеров, и прежде всего СС во главе с Генрихом Гиммлером, именно Гитлер нанес сокрушительный удар по руководству СА. 30 июня 1934 года, в «ночь длинных ножей», он вылетел в Бад-Висзее (куда был приглашен Рёмом), в Верхней Баварии, где Рём и несколько его сторонников находились в частном санатории Гансельбауэр. Рём был арестован. Намеревался ли Гитлер уничтожать соратника и друга? Вполне вероятно, что нет. Он до последнего момента колебался и полагал, что достаточно будет его отставки. Однако спустя два дня после ареста Гитлер предложил Рёму покончить с собой. Рём отказался, после чего был застрелен в своей камере.

В «ночь длинных ножей» в Берлине было арестовано около 150 высших руководителей СА, большинство из них тут же было казнено. Шесть человек ворвались на виллу бывшего канцлера Курта фон Шлейхера и застрелили его. В Мюнхене расправились с 72-летним Густавом фон Каром, который десятью годами раньше приказал подавить гитлеровский путч: его застрелили, а тело бросили в болото.

Точное число погибших в «ночь длинных ножей» неизвестно, однако выступая 13 июля в рейхстаге, Гитлер утверждал, что расстрелян 61 мятежник, среди них 19 главарей штурмовиков, еще 13 человек погибли «при сопротивлении аресту», и трое «покончили с собой» – всего 77 высокопоставленных нацистов. В документах Нюрнбергского трибунала 1946 года указаны иные цифры – в ходе «ночи длинных ножей» гитлеровцами было уничтожено 1076 соотечественников, причем большинство являлись членами НСДАП. Также было убито множество людей, не имевших никакого отношения к СА, в том числе – Грегор Штрассер, главный оппонент Гитлера в НСДАП. «В те часы я чувствовал себя высочайшим судьей германской нации» – вспоминал позднее Гитлер. Из этой бойни фюрер вышел непререкаемым диктатором Третьего рейха.