Дом алфавита

В тот момент, когда Брайан, вцепившись в пористую меловую поверхность обрыва, стал лихорадочно искать это самое латунное кольцо, Джеймс затянул их гимн.

И вдруг воздушный шар развалился.

Внизу от мелового склона ритмично отдавались слова Джеймса:

I don’t know what they have to say
it makes no difference anyway
whatever it is, I’m against it…

Остальное Джеймс особо не помнил. Брайану – в глазах у него стояли слезы – удалось схватить конец веревки, потянуть за него и распустить на всю длину. Когда они наконец улеглись на краю утеса, на брюках Джеймса в паху тоже обнаружились большие темные пятна. Пытаясь отдышаться, Брайан долго смотрел на все еще певшего друга.

Джеймс часто вспоминал эту историю. Во время операции «Supercharge»[9 - «Суперзаряд» (англ.). Также в западной историографии эта операция называется Вторым сражением при Эль-Аламейне (1942 г.).] в африканской пустыне, ночных вылетов, в трудные годы учебы в Кембридже, в комнатах Тринити-колледжа.

Джеймс отчаянно пытался вернуться в реальность больничного отделения. С нижнего этажа до него донеслось позвякивание. Воздух стал тяжелым от оставшихся с ночи неприятных запахов. Осторожно повернув голову, он снова посмотрел на Брайана. За его спиной чуть колыхались занавески, хоть ставни были закрыты. В ряду кроватей, где лежал Брайан, не спал лишь тощий карлик с красными глазами. Глядя прямо на Джеймса, он неуверенно улыбнулся. Когда Джеймс никак не отреагировал, он натянул на лицо одеяло и затих.

«Я тебя отсюда вытащу, Брайан!» – подумал Джеймс, вновь повторяя по кругу одни те же слова, а затем поддался царящей в отделении апатии и влиянию электрошоковой терапии.

Глава 15

Стало теплее. А с теплом пришли и изменения.

От чулок до колен медсестры избавились – им на смену пришли белые носочки до щиколоток.

В отделении появился запах. Из туалетов и расположенной в торце палаты ванной комнаты каждый раз, когда открывалась дверь, тянуло тяжелым, влажным духом. По этой причине Воннегут позвал солдата СС, бывшего плотника: тот ловко обстругал одно окно, и теперь свежий воздух проникал внутрь, перемешивая запахи, не важно, открывали окно нараспашку или закрывали.

Рамы остальных окон были накрепко завинчены.

Давно прошла пора птичьего щебетания на крыше в полутора этажах над ними. О ней постоянно напоминали длинные потеки чего-то непонятного на внешней стороне стекол.