Тень князя

– Не пробовал.

– А ты попробуй!

На божий свет появилась еще одна балалайка. Ее торжественно вручили гусляру. Михаил осторожно перебрал лады.

– Давай, давай смелее! – Подбодрил его Митяй, скоро сообразив, что перед ним будущий ученик.

Бывший гусляр, а теперь балалаечник, быстро схватил нехитрую мелодию и вскоре они уже наяривали ее в шесть струн.

– Ай да гусляр, ай повеселил! – Шумел разбойный люд.

Атаман раздобрел: наливал, ел, хохотал.

– А что, братья, примем гусляра к нам? – Громогласно спросил он.

– Примем! Примем! – Загомонили братушки.

– Только нам Михаилом его несподручно называть. Каждый у нас имя здесь свое имеет, стало быть, и ему новое требуется.

Все стали наперебой называть свои варианты. Итог наречению подвел сам Соловей.

– Митяя у нас Треньком кличут. Потому как на балалайке славно тренькает. А ты, стало быть, бренькаешь. Будешь, значит Бренком! Так и будем тебя промеж нас звать!

Затем добавил.

– Будешь с нами – будешь с едой и кровом. А ежели тебе интересно, кто мы такие, то скажу, не таясь: таких как мы, жадные купцы разбойниками кличут. Да только не разбойные мы люди. Берем то, что наворовано нечестными людьми у народа простого. Да народу простому и отдаем! А ежели кто по-хорошему с нами не делится, с теми у нас разговор лютый. На то у нас ножи да топоры имеются. О себе нигде не треплемся, говор имеем особый. Ты по-первОму больше молчи, чем говори, язык дурака до петли доведет. Смекаешь? – Добавил он внушительно. Молодой человек кивнул.

– Нравишься ты мне. Лицом кого-то напоминаешь. Только припомнить не могу. Но в нашем деле лицо – не главное. Вот пальцы у тебя длинные, гибкие, – такие пальцы в воровском деле на вес золота! – Высоко оценил он нового члена разбойничьей шайки.

Затем, обращаясь к своим, зычно крикнул.

– Эй, люди добрые, есть здесь такой, что Бренка приютить может?

Никто не высказал особого рвения поделиться углом с новым членом шайки.

– А что, у меня есть местечко! – Подал голос Митяй, – для такого хорошего человека всегда место найдётся.

– Ну, тогда, опосля, как он брюхо набьет, веди и покажи ему угол, – приказал атаман.

– — – — – — – — – — – — – — – — – —

К вечеру Митяй вывел Михаила во двор. Они миновали ограду, на которой все так же сидели нахальные мальчишки. Разбойничья мелкота громко цвикала сквозь зубы, и похохатывала над старичком. Балалаечник пригрозил им длинным узловатым пальцем.

– Миша, – ласково обратился он к новому жильцу, – недалече здесь моя изба.

Было что-то в этой ласковости лукавое, но сытый Михаил не обратил на это внимание. Они двинулись по улице, проходя мимо тёмных домов. Спустя совсем немного времени они остановились около неказистой избы.

– Вот здесь я и обитаю, – пояснил Митяй.

В избе были небольшие сени, за которыми начиналась жилая комната. Войдя внутрь, Михаил поразился необычайный захламленности. Груды тряпья, деревянных обструганных палок, железки лежали в крайнем беспорядке. В помещении находились две грубо сделанные кровати, скрепленные лыковыми ремнями. На них лежали мешки, набитые соломой. Дощатый сундук в углу, в отличие от остальных предметов, был сделан надежно, из толстых досок, скрепленных железными полосами. Над ним, перед потухшей лампадкой, примостились потемневшие образа.

– Вот здесь и спать будешь, – указал Митяй на одну из лежанок. – А на сундуке – кушать.

В избе было прохладно. Хозяин, очевидно, не утруждал себя протопкой печи. Крохотное окошко Митяй держал открытым. Рядом с ним лежал туго перевязанный пучок соломы, которым, он на ночь затыкал окно. Но это не сильно смутило Михаила. «Печь протопим, – подумал он. – А оконце пузырем затянем. Тряпье в сундук сложим».

Сытые приятели разлеглись на мешках с соломой, и долго болтали, рассказывая о своих жизненных похождениях.

– Видал, как князь в город сегодня приехал? – Неожиданно спросил Митяй.

– Близко не видал.

– Сто человек одной дружины, да с ним полсотни бояр! Все на конях да жеребцах, и слуги верхом. Все одеты, как князья, а сам князь так одет, как ты и не видывал никогда. Золота на нем, как грязи за баней! – Начал рассказывать старичок.

– Вот бы можно было так разбогатеть! – Мечтательно проговорил Михаил.

– Конечно можно, и я знаю, как, – ответил на это Митяй.

– Говори больше, знаешь! А что тогда ты сам такой небогатый?

– А с чего ты взял, что я небогатый?

– Живёшь бедно, заплата на заплате.

– Ты не болтай зря, а лучше погляди!

Поднявшись с кровати, Митяй таинственным жестом позвал Михаила, и подвел к сундуку. Затем торжественно открыл его. На дне оказались несколько мешков. Поочередно хозяин избы вытаскивал их сундука и раскрывал перед Михаилом. В них оказались очень разнообразные и сложные тонкие железные палочки.

– Что это такое, железочки какие-то? – Спросил Михаил, озадаченно крутя их в руках.

– А это, дружок мой, необычные железочки! Ими можно любой хитрый замок открыть.

– Замок? Это что за чудо такое?

Митяй добродушно рассмеялся.

– Эх ты, простота! А еще кузнецов сын. Замки – это железные запоры. Издавна народ наш добра особого не имел. Ничего не запирал. А ныне появилось на Руси много серебра да злата, вот и везут из земель немецких для них запоры. Богатеи на такие замки всё и запирают, а палочками этими я их вскрываю. Тонкие нужны пальцы для этого, чуткие, чтобы любой щелчок услышать могли. Вижу я, персты у тебя подходящие! Хочешь науку мою перенять? Большим мастером станешь, в нашей ватаге важное место займёшь.

– За такое по голове не погладят!

– Ты, дружок, разбогатеть хочешь? Пробовал уже гусляром заработать? Что получил?

– Ничего…

– Вот то-то и оно! – Со значением произнес Митяй. – Богатства только умыкнуть можно. А честным трудом только горб себе заработаешь.

– И все же ты небогато живешь.

– Бедно я живу, чтобы бы завистливых взоров избежать. Не дай Бог, позарится кто на добро мое, порешить могут. А так – что с меня взять, кроме соломы, да рубахи нательный, заплатной?