Всадник

Ночью с моим верным Дже мы планировали одно приключение, причем приключение, связанное с дамами политикой не интересующимися.

Герцогиня вздохнула, или, по крайней мере, сделала вид, что вздыхает.

– Дело сугубо деликатное, даже можно сказать семейное… Мы обсудили проблему с вашим батюшкой…

« Не сомневаюсь…»

– … и весьма рассчитываем на вашу помощь. Ну и разумеется, вашего… Ммм… Помощника.

« Ого! Дело серьезное, даже Дже получил повышение. Могла бы сказать, слуга».

– У одного значительного человека по ту сторону Ламанша, особы, весьма приближенной к небезызвестному нам генералу Кромвелю, есть воспитанница. Она ему как дочь… Буду говорить прямо, но для нашего движения было бы весьма полезно, если бы сын…– голос герцогини предательски дрогнул.

« Прекрасная актриса! Как раз для рыночной площади!»

– … столь влиятельного человека, коим является…

« А точнее будет являться в случае победы Фронды…»

– … батюшка. Заключил бы пускай фиктивный, ну вы понимаете о чем я, брачный союз с этой мадемуазель… Тем самым…

И герцогиня вновь стала грузить меня высшими политическими соображениями.

Нет, не подумайте, я вовсе не был удивлен, от этих радетелей французских интересов ожидать можно было чего угодно, но женить меня на какой-то англичанке… Нет я буду решительно протестовать. И дождавшись пока волна политических доводов в пользу этого чудесного во всех отношениях брачного предприятия несколько иссякнет, я многозначительно, как мне показалось, прокашлялся и произнес:

– Герцогиня, я право слово в некоторой растерянности… Но, тем не менее, по горячим следам имею несколько возражений.

Герцогиня важно кивнула и сделала такое лицо… Словно, ну представляю я прекрасно ваши возражения.

– Так вот, – я был решителен, – во-первых, все это несколько неожиданно и мне требуется время на размышления, ибо в ближайшее время я как-то не планировал подобные предприятия. Во-вторых, по кандидатуре невесты,– я выделил это слово, а герцогиня снова снисходительно улыбнулась. – Эта мадемуазель, как вы изволили выразиться мало того, что англичанка, помимо этого она еще и гугенотка… И с точки зрения церкви…– я развел руками, Джереми хмыкнул из-за спины, я понял его иронию. Он явно хотел сказать что-то типа: « Нашелся католик истовый…» Но это было не важно.

– И в третьих, почему ваш выбор пал именно на меня, а хотя бы не на…

– Ах! – герцогиня принялась нетерпеливо разбивать мои железные аргументы.– Вы сударь, имеете в виду Тони! Увы, этот молодой человек вот-вот должен будет обручиться с мадемуазель… Впрочем вы все узнаете в свое время, но поверьте Тони также сыграет свою роль, это вопрос решенный…

« Вот как… Понятно, мой братец, это который законный Марсильяк, тоже участвует. Или его участвуют. Интересно, а его мнением хотя бы интересовались… Врядли. Этот бычок, его не имеет».

Я представил надутое толстое лицо своего братца на свадебной церемонии, и чуть не прыснул от подступившего смеха…

Мне все же удалось сдержаться, и я спросил:

– Скажите…

Но договорить мне не дали, герцогиня уже прочно завладела всеми нитями нашей с позволения сказать беседы.

– Ни о чем не переживайте, девушка примет католичество, если этого потребует ситуация. Это вопрос решаемый. А подумать у вас будет время до завтрашнего утра. Ну же не упрямьтесь… К тому же… – она все-таки сделала паузу, небольшую,– вопрос о вашем положении в случае удачного исхода нашего предприятия, также решаем и ваш батюшка уже согласился на то, чтобы ваше виконтство обрело, скажем так, реальное воплощение. Деревни … Тюр… де Ше… Ах! Я вечно забываю эти названия. Он сам просил меня сообщить вам об этой приятной новости, а подробности вы уточните. Будут сделаны все необходимые бумаги, и вам не придется более терпеть…

Она не стала уточнять, что и я был ей за это весьма благодарен, а то вполне можно было обидеться. Ссориться же мне не хотелось, жениться на гугенотке тоже, как и на мусульманке, католичке и на ком бы то ни было вообще…

« Черт подери вас с вашей политикой!» Я беспомощно обернулся к Джереми, но тот стоял с ничего невыражающим лицом и явно мечтал поскорее отсюда смыться. Я вполне разделял его желания…

Вуаля!

х х х

Ночью на балконе,

Расстегнув ширинку

Слушал он Чайковского,

А под утро Глинку…

Если бы мой ангел оказался Сатаной, я бы, пожалуй, не удивился. Но то, что он оказался отменным собутыльником, поразило меня до глубины души. Впрочем, мы уже были в том состоянии, когда не удивляешься ничему. По крайней мере, я. Мы беседовали. Я уже разделся до пояса, а мой личный хранитель распустил перья, ну чисто горный павлин, в смысле орел. Он вещал убедительно и, похоже, со знанием дела. Я когда соглашался, а когда как.

– Растения впитывают информацию,– это Ангел.

– Мугу…– это кажется я. Далее по тексту.

– Люди впитывают информацию…

– Погоди…

– А источник ее вода! И с этим необходимо считаться.– Далее следуют невразумительные круговые движения руками с обеих сторон.

– А вот интересно… Когда вода превращается в водку, какую информацию она несет?

Смех в зале переходящий в овацию.

– Искаженную…

– А насколько искаженную… И насколько ей можно доверять? И можно ли ей доверять вообще?

Пятидесятиминутная беседа о том, что никому никогда доверять нельзя. Ни по ту, ни по эту стороны. Кроме присутствующих разумеется.

– Все мы вышли из воды и в нее же уйдем.

– И это правильно.

Икание.

– А ты говоришь, искусство! Живопись! Балет еще вспомни, мужской.

Экая дрянь…

– Почему дрянь? Мне нравится…

Икание. Бульканье. Опять икание.